Смертник из рода Валевских. Книга 2 - Василий Михайлович Маханенко
Далемский оскалился.
— Ты трус, Валевский! Трус, притащивший на встречу свою подстилку. Я презираю таких, как ты! Атаковать тебя? Ты не достоен такой чести! Таких, как ты, нужно травить собаками. Идёмте, господа. Здесь неприятно пахнет — кто-то обосрался.
— Ты определённо умеешь заводить друзей, — Тарра обняла мою руку, прижавшись своим телом. — Но, хочу сказать, хладнокровия тебе не занимать. Юноши твоего возраста бросились бы выяснять отношения после первых же фраз. Второй танец, барон! Скорей приглашайте даму танцевать, чтобы позабыть этот словесный понос, что изволил излить на нас достопочтенный барон Далемский.
Я услышал недовольное фырканье — оказывается, несколько девушек внимательно прислушивались к каждому нашему слову. Заиграла музыка и огромный зал заполнился кружащимися парами. Не отставали от остальных и мы — я радовался каждому прикосновению к Тарре, напрочь выкинув из головы Далемского и ему подобных оболтусов. Будь моя воля, я бы пересчитал этому уроду все зубы, но разменивать свою жизнь на минутное моральное удовлетворение не собирался.
Вот только Далемский явно не собирался оставлять меня в покое. Найдя «мальчика для битья», что не может ответить, он решил поупражняться в остроумии. Как только закончился второй танец и мы отошли в сторонку, он, в сопровождении своих верных товарищей и неприятной сестры с подругами, вновь предстал перед нами. Судя по доносившемуся до меня запаху, барон уже успел где-то приложиться к спиртному.
— Твоя дама нанесла мне оскорбление, мразь! Она оскорбила меня и заслуживает хорошей порки! Она…
Я даже глаза закрыл, мысленно обратившись к Свету, чтобы тот дал мне сил пережить этот вечер. Отец Нор ошибся, включив меня в одну группу с Фарди. Нужно было найти вот такого вот Далемского, которого даже тронуть пальцем нельзя. Отличная проверка выдержки.
— Барон Далемский желает вылететь из академии и уже завтра отправиться на Стену? — раздался приятный мужской бас. Я открыл глаза, уставившись на своего спасителя. Мужчина пятидесяти лет, одетый в строгий костюм и… всё! Больше о нём ровным счётом ничего сказать было невозможно. Второй Буравчик — всё настолько стандартное, что глазу не за что было зацепиться.
— С кем имею честь разговаривать? Представьтесь! — юноша смерил мужчину недовольным взглядом.
— Слован Усмимский, полковник тайной канцелярии его императорского величества, — представился мужчина и продемонстрировал какой-то жетон. Он возымел действие — Далемский подобрался, как и вся его команда. — Вы выпили, барон. Вы позорите честь доспеха. Ещё несколько слов в адрес любого из гостей этого славного мероприятия, и рапорт о вашем недостойном поведении ляжет на стол ректору академии. Гвардейцы его императорского величества не имеют права вести себя столь вызывающим образом. Я жду извинений в адрес хозяйки этого чудесного мероприятия. Только в этом случае у меня появится возможность закрыть глаза на вопиющее нарушение устава академии. У вас десять секунд.
— Не слушай его, брат! Что делать полковнику тайной канцелярии на этой гнилой вечеринке? — послышался шёпот противной девушки, но сам Далемский явно проникся словами.
— Эльмира Ческонская, приношу вам свои извинения за свою несдержанность, — произнёс Далемский, глядя, почему-то, на меня. — Подобное больше не повторится. Господа, приятного вечера. Уходим!
— Никто никуда сейчас не уйдёт, — Слован сделал жест рукой и возле каждой двери появилось по два человека. Безликому представителю тайной канцелярии и служителю Света.
— Что это значит? — тут же вспылил Далемский. — У вас нет оснований нас задерживать!
— Никто никого задерживать не собирается. Смертник Макс, этот концерт пора заканчивать. И ежу понятно, что ничего путного из затеи Крепости не выйдет. Она изначально была обречена на провал. Ты должен убраться из этого дома. Таким, как ты, не место среди людей.
— Смертник? — ошеломлённый гул прокатился по залу. Слован разом разрушил всю операцию, что готовили церковники.
— Полковник, мне кажется, что мы всё обсудили! — в зале повисла гнетущая тишина, когда появился новый участник встречи. Не сговариваясь, гости отодвинулись к стене, подальше от «красного» служителя Света. Фанатичность церковников ни для кого не являлась секретом, тем более церковников в красных мантиях. Вот только Слована это совершенно не волновало. Он смотрел на отца Двара с той же неприязнью, что и на меня.
— Смертник должен был оставить свою спутницу и скрыться в выделенной ему комнате. Вместо этого он танцует среди живых, считая это нормой. Мы многое обсудили, отец Двар, вы правы, но не это. Из-за действий вашего раба мне пришлось вмешиваться, останавливая операцию. Всё должно было пройти спокойно и без эксцессов, но вы пренебрегли нашими рекомендациями. С чего вы вообще решили, что свободно разгуливающий среди гостей смертник с оружием — отличный способ наладить отношения между нашими департаментами? Если бы он не сдержался и атаковал Далемского? Кого в этом случае винить? Верховного епископа? Никаких проверок сегодня не будет. Я отзываю разрешение и прошу вас покинуть это мероприятие.
— Я настаиваю, что проверка необходима, — отец Двар терял терпение. Мало кто в этой жизни мог говорить главе службы безопасности Крепости «нет» и остаться при этом живым.
— Отец, обернитесь — это же дети! Обычные дети, только отпустившие мамкину юбку. Откуда здесь взяться… тем, кого вы разыскиваете?
— Вы прекрасно знаете, что тьме наплевать на возраст. Если у нас есть возможность…
— Но вы её упустили, позволив смертнику разгуливать с оружием среди обычных жителей. Только из уважения к вашей работе я закрываю глаза на вопиющие нарушения наших договорённостей. Вы нарушили всё, что только можно нарушить. Не стоит злоупотреблять моим терпением, отец Двар. Ступайте со Светом. Здесь вам ловить нечего.
— Мы можем поговорить без свидетелей? — церковник явно не собирался сдаваться.
— Можем. Поручик, выведите смертника на улицу, — приказал Слован и рядом со мной появился очередной безликий мужчина. Кажется, я знаю, где раньше служил Буравчик. Даже интересно, за что можно отправить на смерть сотрудника тайной канцелярии?
— Сударыня, позволите, — я предложил Тарре руку. Преподавательница одарила меня улыбкой, взяла под локоть и под полное безмолвие мы покинули семейство Ческонских. О том, как будет выкручиваться пожилая пара, что представила меня как одного из своих данных знакомых, я уже не думал. Печалило одно — отец Нор меня живьём сожрёт.
— Вашу карету сейчас подадут, — произнёс один
