Андре Олдмен - Западня
— Вот так бросок! — услышал он восторженный бас Гуго, — Ты, парень, врал, когда говорил, что разучился метать ножи. Ну, да я сам бы всадил стрелу в глаз оборотня, знай его уязвимое место. И кто сей ничтожный стручок, нагнавший на нас столько страха?
— Это Белое Ухо, — сказал Конан, — пиктский колдун.
— А ты, верно, ожидал увидеть на его месте меня? — раздался сверху знакомый голос.
По осыпи неторопливо спускался шариф Партер. Рядом шла Эллис — босая, в разорванном платье, с исцарапанным лицом, на котором играла победная улыбка.
Глава семнадцатая
И все же, парень, признайся, что ты — оборотень, — сказал Гуго Пудолапый, осушив до дна полуведерную чашу. — Не оллах, конечно, но волколак — точно. Обернулся белым волчарой и подставил нас как приманку для колдуна. Я прав?
Бэда молча улыбнулся и откусил добрый кусок чесночной колбасы.
— Это ничего не доказывает, — проворчал Гуго, — видать, и оборотни научились чеснока не бояться.
— А кольца Иштар? — спросил Пленси.
— Да иди ты со своими кольцами…
Гриб только хмыкнул и занялся куриной ножкой.
В гостиной тарифа уютно потрескивал камин, стол был уставлен блюдами с разнообразной снедью, бутылками, кувшинами и разномастными кружками. Праздновали победу над силами тьмы, над пиктской волшбой, пили во здравие хозяина, за честь боссонского оружия и даже за здоровье аквилонского короля.
— Не стоит, почтенный Гуго, строить беспочвенные предположения, — заметил Партер, утирая усы платком, — истинный оллах мертв, и убил его Бэда Катль. Он исполнил данное мне обещание отыскать настоящего оборотня и покончить с этим исчадием тьмы. И если Бэда простит мне коварство, вызванное, замечу, исключительно радением об общественных интересах, я сдержу слово и отдам за него дочь.
Эллис, сидевшая рядом с отцом, улыбнулась.
Бэда почтительно склонил голову: он уже обо всем договорился с тарифом и все еще не мог прийти в себя от суммы, назначенной в приданое племяннице дядей-виконтом. Пожалуй, о ферме придется забыть. Пожалуй, на такие деньги достойнее построить замок где-нибудь в Западной Марке…
— Мы с удовольствием погуляем на свадьбе, если нас пригласят, — заговорил Гарчибальд Беспалый светским тоном, — но все же хотелось бы узнать поподробней об этом колдуне-оллахе и его коварных замыслах. Чего он все-таки добивался, столь упорно стараясь заманить аквилонский отряд в Долину Волчьей Пасти?
— А я думал, это мы хотели поколотить там королевских ищеек, — проворчал киммериец.
— Ваши цели совпали, и колдун воспользовался этим, — сказал шариф. — Ему нужно было напитать землю долины кровью, дабы наполнились чаши древнего Святилища и свершился древний магический обряд, открывающий ворота, через которые могли пройти орды пиктов. Здесь, в болотах, скрывались лишь их лазутчики, а основные силы ждали наготове далеко за Черной рекой. Магические врата, видимо, есть и там, и мне страшно подумать, что могло бы случиться, если бы почтенный Гуго вовремя не разбил чаши.
Пудолапый польщено хмыкнул, не став уточнять, что мысль эта первой пришла в голову Конану.
— А зачем понадобилось устраивать ночное нападение? — спросил Пленси.
— Чтобы похитить меня и Эллис, конечно! Митра Всемилостивый, до сих пор холодный пот прошибает, как вспомню себя на спине этого чудовища… Белахместрикс, известный вам под именем Белое Ухо, был настоящим оллахом и умел оборачиваться кем угодно по своему желанию, хотя и предпочитал облик медношерстого волка. В подобном обличье он был неуязвим, если не считать глаз, чем и воспользовался наш спаситель Катль в поединке с оборотнем. Укрыв меня в тайном убежище за рухнувшей скалой (тут шариф потер запястья, на которых еще виднелись следы веревок), сей пособник темных сил, угрожая со мной расправиться, велел Эллис отправиться к аквилонцам, провести их через Темный Провал и сжечь мост.
— Но зачем? — спросил барон.
— Чтобы отрезать боссонских лучников! Наши стрелки столь искусны, что могли всадить ему стрелу в глаз с безопасного расстояния. И когда люди Нунца появились в долине, Белахместрикс понял, что пора уносить ноги…
— И атаковал нас, — проворчал Гуго. — Кстати, Беспалый, как вам удалось перебраться через пропасть? Или ты тоже не чужд колдовства и умеешь летать по воздуху?
— Мнительный ты что-то стал, Пудолапый, — усмехнулся барон. — Должен тебя разочаровать: колдовство здесь ни при чем. Для этого понадобилось всего две веревки с грузилами на конце, чтобы захлестнуть за дерево на противоположном берегу ущелья: одна выше, другая ниже. Держась руками за первую, по второй можно перейти через пропасть, если, конечно, соблюдать осторожность и не торопиться.
— Не торопиться! Да нас чуть не сожрала эта бестия, и, если бы не белый волк, взявшийся невесть откуда, словно в сказке, так бы и случилось…
— Кстати, месьоры, о сказках, — подала тут голос молчавшая до сих пор Эллис, — хотите расскажу одну, весьма занятную?
Шариф нервно заерзал и положил руку на плечо дочери:
— Уже поздно, дорогая, все устали. Пора и на покой…
— Еще не все выпито и не все съедено, — перебил его Конан, с любопытством поглядывая на девушку, — почему не послушать занимательную историю?
— Волшебную историю, — улыбнулась Эллис, — и совершенно невероятную. Слушайте. Случилось так, что в одном городе на краю земли жила некая девица, весьма пригожая собой, но своенравная и непочтительная к родителям. Она любила разгуливать по лесам в сопровождении лишь одного слуги и, конечно, попала в переплет. И спас ее некий юноша, приглянувшийся ей не столько красотой лица, сколько смелостью и независимостью нрава. Но вот беда: отец девушки был против их брака и сделал так, что юноша сей надолго исчез в дальних горах.
И тогда наша девица, желая отомстить отцу, сбежала из дома. Долго ли, коротко ли, набрела она на тайное убежище одного колдуна. То был безобидный с виду старичок, более всего любивший попивать винцо, греясь на солнышке. Он выслушал и обласкал девушку, и научил ее разным забавным штукам…
— Кхм, кхм, — шариф многозначительно покашлял и погрозил Эллис пальцем. — Ты, кажется, забываешь, что у нас в гостях прославленные суровые воины, повидавшие всякого на своем веку. Зачем тешить их детскими выдумками?
— Нет, отчего же, — сказал барон, — очень интересно.
— Каким таким штукам? — спросил Гуго, насупившись.
— Ну, например, кувыркаться через пень, в который воткнут железный нож с древними рунами на клинке, — продолжала Эллис- Девушке очень это нравилось, и она убегала в лес на каждое полнолуние. А отец, конечно, беспокоился. И даже выписал из одной южной страны лекаря, который обещал отучать девицу от пагубного пристрастна своими микстурами. Кстати, забегая вперед, скажу, что лекарь преуспел и отбыл домой с полной сумкой золота.
