Джеральд Старк - Крепость мрака
Занятая неустанными хлопотами, Миррита даже не знала толком, что происходит вокруг Цитадели. Ее слуха достигали разрозненные обрывки сведений, она плохо представляла, день вокруг или ночь, и ей хотелось доподлинно выяснить только одно — как обстоят дела у тех, что проходили мимо нее, исчезая в мареве Тропы. Ведь спустя какое-то время ей самой предстояло уйти этим путем, вместе с остальной Радугой и уцелевшими защитниками Крепости. Ступивший в Портал не сможет вернуться обратно, ему остается только полагаться на мастерство проложившего Тропу чародея, надеясь, что там, на другой стороне, не будет бездонной глади Океана или зыбкой болотной хляби.
О судьбе Наставника Миррита старалась не задумываться, зная, что тогда все начнет валиться у нее из рук, голова откажется здраво соображать и больше от Хранительницы Сапфира не будет никакой пользы. Она едва не засыпала стоя, когда и ее, и всех находившихся в Белом Дворе оглушил разорвавший предрассветную хмарь опостылевший рев боевых рожков осаждающих.
* * *Второй день штурма выдался солнечным и ясным, однако мало кто это заметил — висевшие над Долиной свинцовые облака дыма и гари затмили небо, превращая наступающее утро в вечерние сумерки. На безопасном расстоянии от развалин первой линии укреплений Цитадели тремя широкими клиньями выстроились все уцелевшие и наскоро починенные за ночь «саламандры» двергов — шесть или семь десятков многоножек с раскаленным пламенем внутри. За ними виднелись ровные ряды пеших воинов, а перед линией металлических чудищ громоздилось нечто, смахивающее на курганы из огромных валунов, аккуратно разложенных вдоль всего переднего края готовящегося к атаке альбийского войска. Круг Радуги уверенно предположил, что россыпи обломков являются итогом ночного чародейства Исенны и его присных, однако для какой цели предназначены извлеченные из горных недр камни, оставалось загадкой. Вроде не для стрельбы по останкам Изумрудного и Топазового равелинов — иначе поблизости стояли бы катапульты и требюшеты. Вряд ли Аллерикс и Ладрейн расходовали могущество Алмазов на совершенно бесполезное деяние, но ведь зачем-то им понадобились эти каменные груды?
Ответ пришел спустя несколько ударов сердца, вместе с взметнувшимся над гребнем одной из гор изогнутым высверком ослепительно-белой зарницы. Она коснулась одного из гранитных валунов, зазмеилась к следующему и дальше по цепи, и на глазах потрясенных защитников Крепости мертвый камень обрел подобие жизни.
Слепленные из валунов, глины и щебня громады пришли в движение, сперва медленно, затем все быстрее и быстрее перекатываясь на грубо обтесанных глыбах, служивших им основанием. Несмотря на первоначальную неспешность, оживленные колдовством Исенны камни упорно карабкались вверх по склону и вскоре добрались до былых равелинов Изумрудного бастиона.
Опешившее поначалу Семицветье пустило в ход так замечательно проявившие себя вчера чары наваждения и ослепления, однако сегодня мастерство Эльшара кануло втуне. Можно лишить рассудка живое создание, но как воздействовать на то, что изначально лишено разума и не имеет глаз? Возникшая полоса зыбучих песков также не возымела действия — достигнув ее, камни не увязли, разве что погружались ненамного и продолжали неуклонное движение вперед. Не остановили их и ударившие с бастионов Цитадели молнии, встретившие на своем пути Щит, защищавший каждое из диковинных созданий. Со второго яруса выстрелили по катящимся валунам из «змеиной пасти», но арбалетные стрелы с треском отскакивали от твердой гранитной поверхности. Заработали магические катапульты вроде той, с помощью которой Эвье Коррент некогда продырявил стену арсенала — стремительные сгустки огня обратили в песок с десяток движущихся курганов, но прочие продолжали движение, прямое и неотвратимое.
Громыхающая и поскрипывающая лавина перехлестнула через руины Зеленого и Топазового бастионов, прошла, набирая скорость, по останкам сгоревших казарм, разнесла в щепки те немногие здания, что еще уцелели между первым и вторым поясом укреплений и со страшной силой врезалась в стены второго яруса, оберегающие Верхний город. Перекатывающиеся булыжники с тупым упорством крушили стены бастионов, прокладывая для армии завоевателей дорогу в недра Цитадели. Появились первые бреши, несколько башен там и тут зашатались, оседая грудами битого камня.
Тогда Семицветье прибегло к последнему средству. В десятке мест над полем боя закурился едкий серый дымок. Брызнули огнем и лавой длинные извилистые трещины, тянувшиеся из подземных недр, преграждая путь живым валунам. Часть таранов рухнула в клокочущие пламенем жерла, прочие закружились на месте, бессмысленно толкаясь в стены, а огненная стихия Долины Вулканов поглощала их один за другим. Начался захватывающий в своей стремительности и опасности поединок — магия Алмазов запечатывала возникающие прорехи в теле земли, Круг Радуги немедля открывал новые, норовя прочертить их в точности под движущимися курганами. Победа в этой игре осталась все же на стороне Цитадели.
Каменные големы, однако, частично добились цели, ради которой их создавали — разрушили протяженный участок стен второй цепи, не представлявшей из себя столь мощного оборонительного пояса, как лежавшие ныне в развалинах нижние бастионы. Последняя, третья стена, вообще являлась символической преградой, отделявшей постройки Серебряных Вершин от расположенного ярусом ниже города. Создавая свою крепость, Всадник не предполагал всерьез, что когда-либо она подвергнется столь ошеломляющему штурму.
Время показало, что он ошибся — его великая Цитадель в конце концов пала под вражеским напором, и пала быстрее, чем можно было предположить. Но победа, как и рассчитывало Братство Радуги, далась осаждающим слишком дорогой ценой.
… Три клина «саламандр» поползли вверх по склону, выжигая перед собой все живое и неживое, стараясь избегать внезапно рассекающих обманчиво надежную твердь огненных трещин и уповая на прикрывающий их с небес Незримый Щит. Уцелевшие катапульты защитников, перетащенные на вторую стену, упрямо выбрасывали в воздух стеклянные шары, начиненные фиолетовым огнем, способным мгновенно погубить двергскую шагающую махину.
За торившими дорогу железными многоножками наконец тронулось с места так тщательно сберегаемое Исенной для решающего удара войско двергских латников и альбийские дружины. Зокарр Два Топора, не утерпев, отправился в бой вместе со своими сородичами, несмотря на явное неудовольствие Аллерикса, не желавшего, чтобы один из его наиболее верных сторонников покидал ставку. Разубедить предводителя карликов не удалось, и теперь он шагал где-то в первых рядах пешего воинства, а над его головой скрещивались в противоборстве клинки синих молний и огненные стрелы.
