Александр Зорич - Сомнамбула-2. Другая сторона Луны
– Это хорошо, что Книга Тысячи Запретов нам не указ, – Квалья улыбнулся. – Впрочем, не вижу пока никакой связи между ядерными взрывами в кольцах Сатурна, и обнаружением Аэрополиса.
– А связь есть! – торжественно провозгласил товарищ Дементьев и даже как-то от этой торжественности чуточку распрямился. – Взрывы вырвут из нижней кромки кольца D десятки тысяч обломков. Часть из них сойдет с низких орбит и почти одновременно обрушится на экватор Сатурна по всей его длине. Обломки эти из-за трения о верхние слои атмосферы разгорятся ослепительным пламенем. Метеоры и болиды осветят экваториальную область на сотни, на тысячи километров вглубь и вширь. А главное – ударные волны пробьют огромные бреши в облачном щите Сатурна! И наша задача будет состоять в том, чтобы успеть повнимательнее заглянуть в приоткрывшиеся сокровенные глубины атмосферы и разыскать в них Аэрополис!
– А если мы не успеем? – нахмурившись, спросил товарищ Альфа.
– Тогда придется начинать все сначала, – развел руками товарищ Дементьев.
«И это в лучшем случае «начинать все сначала», – мрачно подумал Максим. – Ведь этот скучный товарищ Дементьев ни словом не обмолвился о возможном ответе «Танцоров вечности»! Не говоря уже о реакции «Беллоны»! А ведь на спутниках Сатурна расположены минимум две правительственные базы!»
Словно прочтя его мысли, вопрос о «Беллоне» тут же задал пилот Дубов, вопреки фамилии, щуплый, невысокий человечек с дьявольской реакцией. Бледное лицо и длинная шея выдавали в нем уроженца одной из орбитальных станций, иначе говоря, настоящего космача. Дубов имел на боевом счету сорок шесть сбитых вражеских кораблей и считался одним из лучших пилотов звездных борцов. Лицо его то и дело искривлялось мучительной гримасой, будто он силился что-то припомнить, но никак не мог. Максим знал, что это последствия трех ранений, с которыми не смогли справиться даже суперсовременные медицинские комбайны главного госпиталя Оазиса.
– Да, мы оцениваем риск обнаружения нас «Беллоной» как крайне высокий, – ответил Дубову товарищ Альфа. – Поэтому, не полагаясь на судьбу, мы атакуем правительственные базы на Титане и Мимасе. Это произойдет ровно через пятнадцать минут после подрыва чистых бомб… Да, мы будем драться на два фронта. Вполне возможно, это будет стоить нам потери двух крейсеров – по кораблю на каждую базу. Но, увы, у нас просто нет других вариантов. Ни-ка-ких.
– Это оз-значает, что в операции б-будут задействованы буквально в-все наши силы и Оазис останется б-без п-прикрытия? – слегка заикаясь, уточнил Дубов.
– Все наши силы, – задумчивым эхом откликнулся товарищ Альфа. – Да, это означает именно это.
Максим вел «Барракуду» впритирку к кольцам Сатурна. Корабль, полученный им взамен «Колибри», представлял собой странный гибрид корвета с транспортником. В его чреве на специальных противоперегрузочных стеллажах покоились восемьдесят зеленых цилиндров орбитальных термоядерных мин, каждая в два человеческих роста длиной.
Орбитальные мины были мощным и эффективным оружием, придуманным еще во времена Третьей системной войны. Тогда с их помощью колонии успешно отбивались от флотов метрополии. Теперь мины предназначались совсем для других целей.
Минерами в экипаж к Максиму зачислили двух неофитов «Армии пробуждения», бойких и сообразительных парней. Худощавый Лайонел, отзывавшийся на прозвище «Степ», был сыном бедного фермера с Южного полюса Марса. Розовощекий Шляпкин, понятное дело, именовавшийся Шляпой, имел мутную биографию и считал себя анархистом, «временно примкнувшим к звездным борцам в общей борьбе с олигархами и цензорами».
К счастью, над обоими юнгами был поставлен надежный боцман – Прокопыч, личность в «Армии пробуждения» легендарная. В отличие от большинства звездных борцов, был он человеком немолодым, ему давно перевалило за шестьдесят. Свой богатый жизненный опыт Прокопыч без стеснения распылял вокруг себя в виде прибауток, поговорок, анекдотов и прочих «вот был у нас один случай»…
Сейчас Прокопыч сидел в посадочном блистере под брюхом «Барракуды».
Это яйцо из бронестекла вообще-то служило для визуального контроля посадки на особо заковыристые площадки. Но сейчас прильнувший к окулярам дальномера Прокопыч монотонным голосом регулярно информировал пилотирующего корабль Максима о «полыньях» и «расселинах» в снежно-голубоватой равнине кольца D.
Дело в том, что кольца Сатурна кажутся монолитными объектами лишь с огромного расстояния. В действительности они представляют собой несущееся по орбите месиво из разнокалиберных валунов и ледышек.
Эти валуны с ледяными глыбами где-то собираются в сгустки и скопления причудливых форм, а где-то образуют обширные прогалины, подчас достаточно большие, чтобы пропустить авиетку, а то и целый корвет. Именно эту особенность колец Сатурна собирались использовать все без исключения малые корабли «Армии пробуждения», вышедшие в тот судьбоносный рейд.
Их было двадцать девять. Большинство бортов несли чистые бомбы, ряд других – прикрывал и подстраховывал эти «бомбардировщики» от возможных напастей. Но все без исключения корабли, вне зависимости от своих тактических ролей, были готовы в любую секунду сманеврировать, поднырнуть под защиту ближайших сегментов кольца, крутиться и юлить, сбивая с толку возможных преследователей.
Вот почему за штурвалами всех кораблей сидели только самые лучшие, самые опытные пилоты – именно те, кого собирал товарищ Альфа на совет в боевой рубке «Справедливого».
– Высота двести восемьдесят… – бубнил Прокопыч. – Нет зазора… Нет зазора… Сплошное покрытие, мать его… Ни просвета, ни привета… Высота двести пять… Высота сто восемьдесят… Проходим крутой гребень… Хороший такой гребешок проходим… Высота девяносто…
– Девяносто? – переспросил Максим.
– Было девяносто. Уже семьдесят, ядрена гипертяга! – в голосе Прокопыча зазвучали зловещие нотки.
– А по данным лидара – сто двадцать! Откуда расхождение? Кому верить?
Сейчас их «Барракуда» проползала над снежно-белым ледяным спутником-кошкой, гордо шествующим по кольцу D в окружении мелких камней и льдинок. «Кошками» назывались особенно большие сгустки вещества, составляющего кольца Сатурна. Они достигали в длину сотен метров и даже километров. А потому, с астрономической точки зрения, могли уже считаться самостоятельными спутниками планеты-гиганта. Хотя и встроенными непосредственно в плоскость ее колец.
Сходство с кошкой у многих таких спутников усиливалось миллионами белых снежных «шерстинок», которые топорщились на их боках. От точного определения дистанции до этих огромных ледяных кристаллов, покрывающих кошку, зависело, должен ли Максим подать импульс на маневровые двигатели, избегая столкновения, или продолжить следовать прежним курсом. А от этого, в свою очередь, зависело, обнаружат ли их вражеские искусственные спутники-шпионы. Их, к слову, в кольцах Сатурна было как фрикаделек в супе.
