Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин
– Я пытаюсь вам показать, кто я такой, вы же сами спросили. Русский. А еще, как выяснилось у вас в гостях, немного инка. Всего лишь капелька крови того народа, который ваши предшественники в деле спасения мира пустили под нож. Но ее оказалось достаточно, чтобы пробудить высшую магию Кровавой империи. Вижу, вы уже понимаете, о чем я говорю?
По глазам магистра я видел, что он понял куда больше, чем я сказал. И то, как удалось освободить Куаву, и почему Челия стала моим телохранителем, и куда делся Экхарт.
– Все верно, падре. Я ткач.
Гром не прогремел, только выражение лица католика изменилось. Ни следа не осталось от прежней его невозмутимости.
– Зря вы раскрылись, Игорь, – зло бросил он. – Теперь Ватикан поднимет все свои возможности, но уничтожит вас. Если раньше у вас был шанс уйти, то теперь нигде в мире вы не сможете чувствовать себя в безопасности. Вы зря считаете, что проклятая кровь поможет вам.
– Может, и не поможет. Но давайте без угроз, ладно? Тем более что у меня куда больше возможностей угрожать вам, чем у вас. Но я же этого не делаю, – отмахнулся я. – Мы начали с того, что ваш план – дрянь. Но я могу предложить ему замену. Которая устроит и Ватикан, и меня.
Магистр скривился:
– Теперь вы пытаетесь торговаться…
Продолжить он не смог – воздух перестал поступать в легкие. Горло – я прекрасно представлял, как он себя сейчас чувствует – сдавила невидимая рука. Он схватился за шею. Округлившиеся глаза смотрели на меня с непониманием и страхом. Я положил ложечку на блюдце. Пусть и плагиат, но эффектно же!
– Вы меня не слушаете, святой отец. Я не торгуюсь. Я вам рассказываю, как Ватикану следует действовать. А вы внимательно слушаете, если нужно – конспектируете. И постоянно держите в голове образ медведя. Ок? В смысле понимаете, что я говорю?
Дышать он уже мог и делал это с огромным наслаждением. Подумать только, как мы небрежно относимся к этой дефолтной функции организма. Не ценим! А зря.
– Я могу продолжать? Спасибо. Так вот, основной событийный ряд я уже подготовил, осталось только заручиться вашей доброй волей и запустить процессы в Западной Европе и Южной Америке. Вы пейте кофе, святой отец, он, когда остывает, и вполовину не так вкусен, как горячий. Пейте, а я пока расскажу, что вам следует делать. Первой задачей будет сбор иерархов церкви и пересказ того, что вы услышите от меня. Затем…
Я говорил минут десять, и за это время он не перебил меня ни разу. Смотрел с затаенной злобой, но правила игры принял и не пытался играть в героя. Иного я от него не ожидал – он игрок, а не боец первой линии. Сейчас он психует, мысленно упаковывает части моего расчлененного тела в пластиковые пакеты и отправляет их по почте в разные концы мира. Но вскоре он поймет свою выгоду – выгоду не католиков всего мира, не Ватикана, а именно свою – и тогда начнет смотреть на мои инструкции через призму понимания.
Естественно, я ни секунды не сомневался, что как только у магистра появится возможность, он вонзит мне в спину отравленный кинжал. Союзниками нам не быть никогда, ну да мне такие и без надобности. Сейчас его держит страх, потом будет удерживать выгода, но затем… Впрочем, до этого еще нужно было дожить. На одной же наглости и блефе все!..
– И последнее. Челия останется здесь, считайте ее моим связным. Я буду следить за тем, чтобы у девушки все было в порядке. Если обнаружу, что она пострадала – неважно, в результате ваших действий или нет, – буду считать себя свободным от достигнутых нами договоренностей. Со всеми вытекающими последствиями.
И выразительно постучал ложечкой по чашке, заставив Доминика едва заметно вздрогнуть. Спасибо тебе, тридцать четвертый Сапа Инка!
– Половина целой, не изгаженной войной планеты – куда лучше, чем власть над Пустошами. Подумайте об этом, падре.
Я замолчал, давая ему время осмыслить сказанное. Посмотрел на Челию, подмигнул ей и получил в ответ недовольную гримаску. Роль связного ее не устраивала. Впрочем, я и не собирался делать ее официальным представителем ткача в Ватикане. Просто за раз двоих мне отсюда не вытянуть, а страх расправы даст мне время организовать ее выезд традиционными способами. Ответил ей успокаивающим взглядом – все, мол, будет в порядке, я тебя тут не брошу. Дурак я, что ли, настолько преданными кадрами разбрасываться?
Мысли свернули на предмет, над которым я размышлял с момента встречи с Сапа Инкой. О его визите, точнее, о настоящей цели его визита. Сегодня я уже был окончательно убежден, что приходил он вовсе не для того, чтобы сказать спасибо дальнему-предальнему родственнику. Черта с два существо его уровня пошло бы на это. В смысле благодарность была поводом для встречи, не случись ее – он бы что-нибудь другое придумал.
Инка плел свою паутину. Целей его я не понимал, только догадывался, что часть узора в этой Параллели создается моими руками. То ли изгнанный из этого мира народ планировал вернуться, то ли просто желал восстановить справедливость, а может, и вовсе события здесь были лишь стежком на ткани мироздания, позволяющим создать вероятность на информационном поле нескольких Ветвей сразу.
Я не особенно возражал. В конце концов, все друг друга используют. Если же речь идет о взаимной выгоде, то почему бы и нет?
– И что дальше, Игорь? – нарушил молчание магистр. – Допустим, я согласен. Мы пересмотрели договоренности, и я их принимаю. Вы проделали большую работу – я без издевки говорю, совершенно искренне. Правда, чтобы все это, как вы его называете, плетение сработало, вам требуется выжить. А вы сейчас в чужой стране. Одержали небольшую победу в мелком сражении, но войны выигрывают иначе. Дальше что? Потребуете доставить вас к самолету? Я вот, честно говоря, не вижу другого варианта. Что бы вы ни думали о возможностях проклятой крови, неуязвимым она вас не делает. Это прекрасно доказали инквизиторы пятнадцатого века.
Красавец он все-таки. Даже в такой ситуации умудряется завуалированно угрожать. И одновременно выяснять возможности моего дара. Блин, его бы потенциал да в мирное русло! Но, увы, мирный атом – мечта недостижимая.
Я не планировал оставлять его в неведении. Для хорошей точки в конце нашего разговора требовалась еще одна демонстрация возможностей. Плетение, которое ждало своего активатора. На которое я положил просто безумное количество микровоздействий. Которое стоило кучи нервных клеток бедняге Алмазу, их запускавшему.
Как сейчас видел недовольное его лицо. Татарин в своем «штабе», сделанном из трех морских контейнеров, поставленных друг на друга, смотрит на мониторы и бормочет себе под нос.
«Я все понимаю, но зачем нужна заявка от кондитерской лавки в Воронеже на бригаду
