Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин
– Да, закончил. Завтра непростой день.
Она вскинула брови. Не интерес, а демонстрация интереса. Тоже в своем роде последствия воспитания.
Я не стал пускаться в объяснения. Во-первых, в этом не было необходимости, Челия понемногу превращалась в моего личного Стефана. А во-вторых, многие знания – многие печали. К чему их множить? Но ответить все же нужно было.
– Приедет отец Доминик. Недовольный.
Интерес стал искренним. В глазах мелькнула тень тревоги.
– Я могу помочь?
– Посмотрим завтра. Иди пока спать. Завтра ты должна быть свежей и полной сил.
Проводив ее до двери, я вернулся к окну. Сверился с воображаемым ежедневником и проставил на выполненных задачах галочки. Понимающе улыбнулся своему внутреннему перфекционисту (почти везде зеленые птички), но получил в ответ раздраженную гримасу. А, ну конечно! Двойник, совсем про него забыл. Как он там? Ломился же ко мне во сны, да так настойчиво, аж матом пришлось рявкнуть. Надо, значит, увидеться. Незачем попусту врагов плодить, их и так в изобилии.
Глянул на часы – пятый час вечера по местному времени. Временные потоки этой и родной Параллели примерно совпадали, значит, в моем Благовещенске уже за полночь. Не факт, что пресс-секретарь губернатора уже спит. Его жизненный ритм подчинен московскому – никого же на Старой площади не интересует, что где-то там, в регионе, ночь, и люди предпочли бы отдыхать, а не готовить идиотские отчеты с дедлайном «вчера».
Ну, а если спит, значит, разбудим: он же сам учил меня вызывать его на связь. Узнать бы, как у него организм срабатывает на межмировой звонок, но если хотя бы вполовину так же мерзко, как у меня во время бодрствования, звонить стоит.
Ждать пришлось недолго. Вскоре двойник откликнулся.
«Игорь Сергеевич, мое почтение! Как дела? Уже на чемоданах?» – спросил я после того, как его, ну скажем, астральное тело, проявилось в месте наших обычных встреч.
Я намеренно начал разговор легкомысленным тоном, чтобы показать, что у меня все в порядке и что я не ищу его помощи.
«Если судить по твоему жизнерадостному виду, значительно хуже, чем у тебя, – буркнул он в ответ. – Чего тебе, подменыш?»
Явно не в духе сегодня боярин в изгнании. Выражение его лица говорило, что визитом моим он недоволен. Обиделся за прошлый раз, когда я его по матери послал?
«Когда ты звонил, я был сильно занят. Не мог говорить. Сейчас вот освободился, перезваниваю. Сразу хочу попросить прощения за резкость…»
Извиниться мне не сложно. Пусть благодарность, равно как и выражение сожаления, работает не всегда, зато бесплатно.
«Да не в тебе дело, Игорь, – отмахнулся тот. – Своих проблем выше головы. Ты просто потрепаться или по делу?»
«Никаких дел, у меня все штатно. А вот у тебя, видать, не совсем. Все же на мази было. Случилось что?»
Игорь дернул щекой. «Случилось…»
«Расскажешь? Может, смогу что-то подсказать?»
Некоторое время двойник смотрел на меня, явно прикидывая, стоит ли заводить разговор или последовать моему примеру – послать на три буквы и отключиться. Видимо, выбрал первый вариант, потому что начал рассказывать. Начал говорить спокойно, но с каждым словом все больше распалялся – накипело у мужика знатно.
«Засада у меня. Причем по всем фронтам. Губер пролетел с переводом в столицу. В чем дело, не знаю, сам он не говорит, а связей на Старой площади у меня пока нет. Видать, кому-то не тому чемодан занес или слишком тонким вступительный взнос оказался. Суть не в том. Теперь его отправляют на Сахалин. Кризисным, мать его, менеджером! Прилетел в Благу злой, вызвал меня и давай отчитывать. Такое чувство, что во всем, что с ним там произошло, виноват только я и никто больше!»
О-па! Сахалин, с точки зрения карьерной лестницы высокопоставленного чиновника моего мира, это никак не трамплин. Скорее яма, причем с кольями на дне и очень скользкими стенами. Вылезти оттуда нереально сложно.
«Ты с ним едешь или остаешься?»
Двойник посмотрел на меня таким взглядом, словно хотел спросить: не дебил ли я?
«Меня тут порвут на следующий день после его отъезда! Без прикрытия губернатора в этом богом проклятом мире я просто мальчик для битья! Все, что выстроено было, все схемы и доли уже приходится за бесценок отдавать! Просто чтобы и на Сахалине не преследовали!»
Это да. Смена власти – передел активов. Когда мы с шефом заходили на область, много наших полегло при дележе апельсина. Сейчас так же будет. А учитывая любовь моего сменщика к авантюрам, рубка там идет знатная.
«Силовики что?»
Вопрос не праздный. На каждого, кто выше травы поднимается, имеется у людей в погонах отдельная папка. На всякий случай. Гарантия лояльности или инструмент палача – зависит от развития событий.
«Выжидают. Дали понять, что дело на меня довольно пухлое, но давать ему ход или нет, еще не решили. Зависит от того, кто придет на кресло. Мля, походу надо готовиться к нарам и казенному дому!»
А с этим у нас на родине запросто – от тюрьмы да от сумы, как в песне поется, да на стыке эпох… Если двойник, по сложившейся привычке, разделял и властвовал, то никто из местных за него не впишется. Наоборот, не постесняются землицы на могилу кинуть. А потом еще и селфи с надгробием сделают. Его единственная надежда выплыть – губернатор. А Сахалин, ну что Сахалин? Бывало, и оттуда возвращались… Не все и не всегда…
Последнюю мысль я ему и озвучил. Держись, мол, «самого», глядишь, и вывезет кривая. А больше ничего я ему посоветовать не мог. Сам вляпался, посчитал себя волком в отаре овец – все закономерно. Тем более, зная своего прошлого шефа, своих он редко когда бросает. Пусть бы и человек дрянь, и вообще мудак, зато свой мудак! Изученный и предсказуемый.
На высказанную банальность двойник отреагировал хмурым оскалом. А у меня в голове совершенно неожиданно возникла идея. Дурацкая и в некотором роде аморальная…
«Слушай, а что ты думаешь насчет кардинальной смены места жительства?» – «Насколько кардинальной?» – «Предельно!» – усмехнулся я.
День, как и ожидалось, начался с визита Доминика. Не разъяренного Доминика, а, что было куда опаснее, Доминика сосредоточенного, опасно поблескивающего холодными глазами. За его спиной тенью маячил Альдо. Ну что ж, вот и развязка.
Нашел он меня на кухне за приготовлением завтрака холостяка. С некоторым удивлением оглядел мой наряд – я был в строгом темно-синем костюме, поверх которого напялил поварский фартук.
– Кофе? – поинтересовался я любезным тоном. Не рассчитывая, впрочем, что он на него купится.
Так и оказалось. Едва заметный знак – и я был отключен от дара очень нехорошо ухмыляющимся видящим.
– Ну что опять? – голосом разбуженного до полудня аристократа спросил я.
Уже полностью повернулся в его сторону, в одной руке держа чашку
