Зеленая жемчужина. Мэдук - Джек Холбрук Вэнс
– Кто ты, черная тень?
Фигура ничего не ответила.
Мэдук попробовала снова:
– Вы не можете говорить? Почему вы молчите?
Тень прошептала:
– Я пришел освободить тебя от пут. Давным-давно я оказал ту же услугу своенравной фее Твиск, к ее полному удовлетворению. Сегодня ты испытаешь такое же наслаждение. Сними одежду, чтобы я мог полюбоваться твоими формами в лунном свете.
Мэдук крепко сжимала в ладони камешек-талисман – она боялась его уронить, что в сложившейся ситуации ни в коем случае не следовало делать. Она робко произнесла:
– Насколько я понимаю, галантность требует, чтобы вы помогли мне раздеться.
– Не важно, – прошептала темная фигура. – Пора приступать к делу.
Существо подступило почти вплотную и протянуло руки, чтобы снять с Мэдук ее платье. Мэдук попыталась прикоснуться талисманом к невидимому лицу, но ее рука встретила только пустоту. В панике она стала прижимать камешек к хватавшим ее рукам, но рукава черного плаща защищали эти руки от чар. Незнакомец отбросил ее руку и повалил Мэдук на землю – камешек выпал из пальцев Мэдук и откатился в сторону. Мэдук издала короткий отчаянный вопль и на мгновение ослабела; ей уже казалось, что все пропало. Но испуг заставил ее сделать судорожное движение – она вывернулась из холодных объятий и, стоя на четвереньках, стала лихорадочно шарить руками в поисках упавшего камешка. Незнакомец схватил ее за ногу:
– Что ты вертишься? Успокойся, лежи смирно! Зачем затруднять и так уже достаточно утомительный процесс?
– Одну минуту! – выдохнула Мэдук. – Поспешность тоже вредит процессу.
– Так или иначе, продолжим!
Пальцы Мэдук нащупали талисман. Она прижала его к холодной руке, державшей ее за ногу – там, где открылся незащищенный участок между перчаткой и рукавом. Рука тут же разжалась.
Мэдук с облегчением поднялась на ноги. Поправив платье и пригладив волосы, она взглянула вниз, на неподвижный черный силуэт:
– Вставай и следуй за мной!
Она привела шаркающую тень в боковое помещение волшебного шатра, где Нисби и сэр Джосинет продолжали сидеть, уставившись в пространство.
– Входи и садись! – приказала тени Мэдук. – Не шевелись, пока я не прикажу тебе двигаться.
Мэдук задержалась на несколько мгновений в лунных лучах, оглядываясь в сторону перекрестка, отмеченного столбом. «Я добилась своего! – думала она. – Но теперь я боюсь узнать правду. Сэр Джосинет, судя по всему, человек благородного происхождения; черная тень – существо в высшей степени таинственное. О Нисби ничего нельзя сказать, кроме того, что он – простой крестьянский парень».
Она вспомнила о преобразивших ее чарах:
– Кажется, красота делает меня слишком заметной. Пора покончить с этим притворством. – Пальцами левой руки она потянула себя за мочку правого уха. «Изменилось ли что-нибудь? – спросила себя Мэдук. – Я ничего не почувствовала». Когда она зашла в шатер, поведение Пом-Пома и Траванте убедило ее в том, что к ней вернулось прежнее обличье, что вызвало у нее нелогичный, но болезненный укол сожаления.
5
Утром Мэдук, сэр Пом-Пом и Траванте позавтракали в шатре. Они решили не кормить Нисби и сэра Джосинета, не будучи уверены, что в их нынешнем состоянии те могли ощущать голод. Еще больше им не хотелось кормить темную фигуру в черном плаще, при дневном свете остававшуюся не менее загадочной, чем ночью. Под широкими полями шляпы незнакомца открывалась пустота, и в нее никто не смел заглядывать.
После завтрака Мэдук приказала Нисби, сэру Джосинету и безымянной тени выйти на дорогу. Ночью конь сэра Джосинета сорвался с привязи, и теперь его нигде не было видно.
Мэдук превратила шатер в платок, и весь отряд направился на юг по Шаткой тропе. Впереди шли сэр Пом-Пом и Траванте, за ними – Мэдук; на некотором расстоянии сзади следовали Нисби и сэр Джосинет, а фигура в черном плаще замыкала шествие.
Незадолго до полудня они вернулись на Придурковатую поляну, казавшуюся, как прежде, не более чем поросшим травой пространством с холмиком посередине. Мэдук тихо позвала:
– Твиск! Твиск! Твиск!
В глазах у нее затуманилось, в воздухе задрожал дымчатый полупрозрачный вихрь, постепенно проявившийся очертаниями феерического замка с вымпелами на башнях. Праздничных украшений, вывешенных в честь исправления Фалаэля, уже не было; сам Фалаэль на некоторое время покинул позорный столб и сидел под березой на краю поляны, почесывая веткой труднодоступные участки спины.
Рядом с Мэдук появилась фея Твиск – сегодня на ней были бледно-голубые шаровары, опоясанные шнурком почти на бедрах, и блуза из белого сетчатого шелка с прозрачным рисунком.
– Ты не теряла времени! – заметила Твиск. Она рассмотрела трех пленников своей дочери: – А! При виде этих троих меня посещают яркие воспоминания! Но они изменились. Нисби возмужал. У сэра Джосинета теперь какая-то тоскливая внешность, чего раньше не наблюдалось.
– Это потому, что у него опускаются веки и повисли усы, – объяснила Мэдук.
Твиск перевела взгляд на третьего пленника:
– А это странное существо пусть рассудит король Тробиус. Пойдем – придется прервать размышления его величества, но с этим ничего не поделаешь.
Твиск, Мэдук и все сопровождавшие их персоны пересекли поляну и остановились у входа в замок. Эльфы и феи собирались со всех сторон, прыгая, порхая, кувыркаясь в воздухе, – окружив новоприбывших тесным кольцом, они их трогали, щипали и толкали, наперебой задавая щебечущие вопросы. Из-под березы вприпрыжку выбежал Фалаэль, вскочивший на столб, чтобы наблюдать за происходящим сверху.
У сводчатого парадного входа замка торжественно стояли два молодых эльфа-герольда. На них были роскошные ливреи из черного с желтым узорчатого полотна; в руках они держали изящные серебряные горны. По просьбе Твиск они повернулись к замку и протрубили три пронзительных аккорда, щекочущих уши странной напряженной гармонией.
Герольды опустили горны и вытерли рты рукавами, с ухмылками разглядывая прелести Твиск.
На поляне воцарилась тишина ожидания, прерывавшаяся только хихиканьем трех чертенят, привязавших маленьких зеленых лягушек к желтым усам сэра Джосинета. Твиск отругала чертенят и прогнала их. Мэдук принялась было снимать лягушек с усов рыцаря, но ее прервало появление короля Тробиуса на балконе, очень высоко над поляной. Король раздраженно нагнулся к герольдам:
– Что вы расшумелись? Я был погружен в размышления!
Задрав лицо к балкону, один из герольдов прокричал:
– Это Твиск! Она осмелилась нарушить ваш покой!
Другой герольд поддержал коллегу:
– Она приказала нам трубить как можно громче, чтобы вы живо выскочили из постели!
Твиск безразлично пожала плечами:
– Вините меня сколько угодно. Я действовала по настоянию Мэдук – надеюсь, ваше величество ее еще помнит.
Обиженно покосившись на свою мать, Мэдук выступила вперед:
– Я здесь!
– Ну хорошо, ты здесь – что с того?
– Разве вы не помните? Я встала у столба
