Трилогия алой зимы - Аннетт Мари
И все-таки она не была уверена. Кто он сейчас? Широ… или же Инари?
– Ежели ставишь под сомнение мою искренность, я повторю. – Жгучие, древние глаза приковывали ее к месту, словно алые цепи, упивались ее душой. – Повелевай мною, Эми.
На этот раз ее сердце не запнулось. Оно воспарило. Как обыденно, как уверенно он приказал ей управлять им. Без ограничений, колебаний и сомнений он требовал, чтобы она просила у него все, что только захочет. Все, что только пожелает.
По спине пробежала дрожь. И прежде чем Эми успела это осознать, слова сорвались с предательского языка:
– Поцелуй меня.
На лице Широ вспыхнуло изумление – и почти мгновенно погасло. Он коснулся ее подбородка кончиками пальцев, провел ими по челюсти, задевая мокрые дорожки слез. Скользнул ладонью в волосы, придерживая голову.
Широ задел ее губы своими – легонько, словно перышко, дразня. А потом – стиснул ее пряди в пальцах и прижался губами крепче. Обвив его шею руками, Эми подалась еще ближе к нему, и он откинулся спиной на ствол дерева. Широ целовал ее медленно, мягко, и от каждого его крохотного движения в ней растекалось тепло. Он изучал ее губы неспешно и тщательно, словно жаждал запечатлеть в памяти каждое мгновение.
Раскаленное желание лениво переплеталось с нежной сладостью, пока Эми не ощутила, что парит, прикованная к этому миру лишь прикосновением Широ. Когда она задышала чаще и дрогнула, он скользнул меж ее губ языком. Эми приоткрыла рот, и поцелуй стал глубже – настолько, что у нее задрожали колени, а тело пронзило жаром. Она впилась в волосы Широ пальцами, прижимаясь как можно ближе, нуждаясь в нем – и в том, чтобы этот миг никогда не кончался.
Не выпуская ее пряди, Широ поднял голову. Эми втянула воздух, одурманенная. Без Широ ее губы изнывали от холода.
Его затуманенные глаза прожигали ее до глубины души пламенем, нуждой, желанием – и невысказанным вопросом, который Эми не понимала. Она до сих пор не знала, кому принадлежал этот голодный, хищный, даже отчасти собственнический взгляд. Широ и Инари смешались воедино, и Эми впервые не могла их различить.
«Повелевай мною». Все, что бы она ни пожелала.
Неважно, сколько от Инари сплелось с Широ. Неважно все, кроме томящейся в его глазах жажды – и глубокой, болезненной нужды, что скрывалась за ней. Он нуждался в ней, в ее принятии, ее желании… в ее любви.
Эми притянула его обратно.
– Коснись меня.
Она хотела его прикосновений, поцелуев, всего. Чтобы она принадлежала ему. А он – ей.
Он обхватил щеку Эми теплой ладонью, мягко и осторожно, и поцеловал ее с внезапным напором, с поглощающим жаром пламени. Его требовательные губы и ласковые руки разожгли в ней безудержный пожар, и Эми вновь запустила пальцы в его волосы.
Схватившись за ствол дерева, чтобы не соскользнуть с ветки, Широ зарычал, и этот животный звук отдался в теле Эми дрожью.
Его ладонь двинулась ниже, задевая чувствительную шею. Разорвав поцелуй, Широ прижался губами к месту, которое только что дразнил пальцами, и его жаркий рот повторил их путь.
Стиснув ворот ее кимоно в пальцах, Широ царапнул зубами основание шеи, а затем стянул ткань с плеча. Кожу сразу ужалил холодный воздух, но Широ скользнул ладонью по спине Эми под кимоно. Она выгнулась, прижимаясь к нему крепче, и с ее губ сорвался тихий стон.
Широ застыл на миг, но затем поднялся вверх и задел губами ее ухо.
– Эми… – выдохнул он.
Среди деревьев с оглушительным взрывом пронеслась вспышка света.
Широ вскочил так быстро, что его нога заскользила по тонкой ветке. Они с Эми опасно накренились – и сорвались. Она взвизгнула, но звук утонул в грохоте фейерверка. Широ извернулся в воздухе и грациозно приземлился на толстый сук дюжиной футов ниже. Эми с безумно колотящимся сердцем стискивала его плечи.
Яркие краски угасали, опадая искрами на фоне темного неба.
Эми, все еще тяжело дыша, хотела спросить Широ, что он собирался сказать перед падением – какие слова последовали бы за ее именем, произнесенным тихо, едва ли не с болью, – но ее внимание привлекло движение во дворе храма.
– Процессия уже здесь, – пробормотала она.
Широ наклонился, все еще обвивая руками ее талию. Первыми шли сохэи, вооруженные клинками. За ними двигались три фигуры в многослойных одеждах и простых белых масках. Облачение «Изанаги» было золотым, «Изанами» – винным, а «Цукиёми» – синим. Далее шесть сохэев несли деревянный паланкин с плоской крышей и открытыми сторонами. На подушке внутри сидела девушка в такой же маске и одеянии цвета аметиста, величаво расправив плечи и аккуратно сложив ладони на коленях.
За паланкином показались еще четверо. Первыми бок о бок шагали мужчина и женщина – в коричневых одеждах со стилизованной маской медведя и в зеленом кимоно с маской совы соответственно. Следом шли еще двое мужчин. Один – в маске дракона и темно-сером одеянии, которое в свете фонарей казалось черным. А другой – в красном и с маской белого лиса на лице.
Эми всмотрелась в того, кто олицетворял Инари, затем перевела взгляд на ёкая рядом, пытаясь прогнать странное ощущение абсурдности происходящего. Настоящий куницуками стоял здесь и обнимал ее.
