Ярче, чем Жар-птица - Диана Анатольевна Будко
– Я заметила, у вас нигде не висят портреты правителей и не стоят статуи.
– Зачем? – Он изумленно фыркнул. – Кто захочет узнать, как выглядел кто-то из них, придет сюда и заодно вспомнит все значимые моменты истории страны. К чему эти постоянные напоминания? Даже представлять не хочу, что было бы, если бы повсюду на меня смотрел василиск.
– А… – Ирис вспомнились портреты принца Пиона из мозаики, которые он повелел выложить над входной дверью каждого государственного учреждения.
– Я не буду утомлять тебя всеми перипетиями нашей истории. Пойдем сразу в конец зала!
Он взял ее за руку и повел вперед. Ирис только и успевала оглядываться на старинные статуи, портреты, личные вещи правителей и их семей, а также на отдельные артефакты эпохальных событий последних пятисот лет, почти не заметные в свете, пробивающемся сквозь маленькие треугольные окошки сверху.
– Вот это князь Адас со своей женой.
Ирис посмотрела на портрет. На нем была изображена пара средних лет. Мужчина статен и спокоен, а женщина взирала на него с нескрываемой любовью. Волшебница не могла не отметить, с какими почтением и трепетом живописец изобразил изящные руки князя с длинными тонкими пальцами, его горящие зеленые глаза, сколько вложил нежности, выписывая длинные черные волосы Княгини и удивительную высокую корону, сделанную из золотых нитей и украшенную россыпью разных драгоценных камней.
– Красивая пара. Вот, значит, как выглядели приемные родители принца Туллия.
– Напомню, он племянник Сцепионы. Поэтому и имеет титул принца как непрямой потомок.
– Точно! Как я могла забыть? – Ирис нарочито наивно взмахнула ресницами.
– Собственно, с этого мне и хочется начать свой рассказ. – Харркон откашлялся. – Только вопросы после. Хорошо? – Он поправил воротник куртки. – Я не сказитель. Мне иначе будет сложно сосредоточиться.
Ирис кивнула и одобрительно улыбнулась: «Не надо относиться к нему столь строго. Он простой молодой человек. К тому же красивый. Да и большинство моих приятельниц не отказались бы оказаться рядом с таким».
– Князь Адас, еще когда был наследником, женился на Сцепионе. Она была из второй по древности балтинской династии Сов. Конечно, он ее купил, но это неважно, потому что они любили друг друга… – начал свой сбивчивый рассказ Харркон.
История принца Туллия в преданиях балтинцев
Князю Адасу, единственному наследнику династии Единорогов, минуло двадцать восемь лет, а он все еще был холост. Это расстраивало не только его отца князя Нетта, но и самого мужчину, поскольку ничего ему не хотелось в жизни так сильно, как встретить свою единственную любовь, жениться на ней и жить долго и счастливо в окружении десятка ребятишек, управляя страной мудро и справедливо.
Пожилой родитель, считая мечтания своего отпрыска хоть и вполне естественными, но не совсем желательными для будущего повелителя, не уставал расхваливать ему дочерей лучших придворных или намекал, что неплохо бы заключить союз с династией другой страны, желательно правящей. Но в то время все княжны и принцессы вышли замуж или были настолько юны, что свадьба могла быть отложена лет на десять по причине возраста новобрачной. Ни одна девушка не приходилась Адасу по сердцу. Он находил изъяны во внешности и характере каждой. Иначе не могло быть: он искал неизвестную натурщицу, которая так беззаботно согласилась позировать для воображаемого портрета его будущей возлюбленной. Он напоминал романтичного героя старинных сказаний, преданного своим идеалам и не ведающего земных помыслов.
Иногда даже самая безумная мечта, загаданная миллионы раз под звездопадом, может взять и сбыться вопреки всему именно так, как ее задумали.
Вечером в праздник солнцестояния Адас прогуливался вдоль реки и пытался под кваканье лягушек и удары клюва дятла успокоиться после очередного долгого и поучительного разговора со своим отцом, предлагавшего все-таки дать согласие на брак с дочерью князя одной из стран, не входящей в Союз и находящейся так далеко от Балтинии, что о ней знали лишь то, что там живут самые умелые лучники и кузнецы. На все возражения сына, что невеста слишком молода, князь Нетт кивал на законы тех мест, по которым стать супругой девушка может с пятнадцати лет.
Молодому наследнику надоело спорить с отцом, и он уже подумывал отказаться от главной мечты своей жизни. «В конце концов, возможно, во всем виновата моя детская увлеченность сказками и старинными песнями. Драконы давно живут в своем краю и не вторгаются в пределы чужих земель, большинство чудовищ побеждено или много столетий не высовывают и носа из своих убежищ, все девицы спасены и расколдованы. Лишь я один по-прежнему грежу о чудесах и верю в вечную любовь!» – рассуждал он, плавая на спине в тихой холодной речной воде.
В тот самый момент, когда молодой человек хотел в сердцах выскочить из реки, вернуться к отцу и согласиться на брак с иноземной принцессой, его плечо что-то кольнуло. Он перевернулся на живот, чтобы сорвать досаду хотя бы на несчастной кувшинке, которая посмела его коснуться, однако вместо широкого зеленого листа и миниатюрного желтого маячка увидел венок, сплетенный из ивняка и белых лилий. В недоумении Адас вылез из воды вместе со своим трофеем. Он чувствовал, что венок этот сплела та, которая предназначена ему судьбой, но испугался, поскольку вовсе не рассчитывал, что найдет ее так внезапно и именно в этот день. Мимо течение пронесло еще несколько венков, как напоминание о том, в какую сторону следует идти. Понимая, что это может быть его единственный шанс, Адас взял себя в руки, быстро оделся и отправился в путь.
На миг он устыдился, что предстанет перед суженой в мокрой одежде кернского простолюдина, костюм которого он предпочитал всем другим для долгих прогулок, но решил – если ей вправду суждено прожить с ним всю свою жизнь, то пусть будет готова принять его в любом наряде и состоянии.
Издалека, из-за высоких колючих кустов ежевики послышался женский смех, а ветер принес запах дыма от костра. Адас тихонько раздвинул ветви и увидел трех девушек. У одной было прекрасное тело, которое не могла скрыть и широкая льняная рубашка, небрежно перехваченная красным поясом. Лицо второй было словно вылеплено по образу всех древних богинь любви и красоты, когда-либо придуманных людьми. Длинные волосы третьей, словно черная шелковая шаль, скрывали от посторонних глаз силуэт красавицы. Только ей залюбовался Адас и загадал про себя, чтобы венок был сплетен именно ее руками.
Отпрянув от куста, он попытался придумать слова, которые не напугают девушек,
