Лишний - Анна Щучкина

Но я уже не слушал ее. Сердце колотилось как ненормальное, а кровь хлынула к лицу: посмотрев сквозь Киру, я увидел его.

Дэниел стоял прислонившись к стене и спокойно смотрел мне прямо в глаза. Он как будто изучал меня.

Я же смотрел на Дэниела, и что-то непонятное и щекочущее, бегущее огнем по жилам, поднималось во мне.

Мне не хотелось думать, на что это похоже. Но я знал, что это из-за Дэниела.

Слова Киры пролетали мимо.

– …Дай мне эту возможность. Не бросай меня.

Она прильнула к моим губам. Я ответил на поцелуй и закрыл глаза. Но в моей голове бешено крутились мысли, выстраивая связи и логические заключения.

Галлюцинация?

Поцелуй Киры становился все требовательнее. Она обняла меня за плечи и запустила руки в волосы, углубляя поцелуй.

– Останься со мной. Я так скучала по тебе…

Кира провела пальцами по складкам одежды.

Я открыл глаза и аккуратно повернул голову Киры, подстраиваясь под ее ритм. И краем глаза увидел, что Дэниел не исчез.

На его лице появилась легкая и торжествующая улыбка.

Он понял, что я его вижу.

Кира быстро сняла с нас футболки. Я вздохнул глубоко и прерывисто. Ее ладони принялись за ремень. Звякнула пряжка, и через пару мгновений она ловко стянула с меня брюки. И мы оказались друг перед другом полностью нагими.

Я нежно провел ладонью по груди Киры, ласково сжав сосок, а другой рукой притянул ее к себе, чтобы поцеловать, и поднял голову.

Он продолжал наблюдать.

По коже рассыпались мурашки. Запахло цитрусом и шоколадом.

Я резко повернул голову, не выпуская из рук Киру. И все тут же исчезло. Запах испарился, как и сводящий с ума жар.

Между тем Кира прильнула ко мне. Я подхватил ее и положил на кровать. Мои губы скользнули по телу Киры, оставив дорожку на животе, и легкими касаниями поднимались все выше.

Ее тело выгнулось, и, притянув мою голову к себе, она с жадностью подарила мне глубокий поцелуй.

Снизу начала подниматься горячая волна. Проведя рукой по коленям Киры, я резко развел их. Нежно скользнул рукой по внутренней стороне бедра. Кира подалась в ответ.

Я закусил губу и вошел в нее. Кира блаженно застонала, отзываясь на движение. Выдохнув, я начал двигаться медленно, как будто пробуя, а потом все быстрее и быстрее. Она в ответ прижалась ко мне бедрами, притягивая к себе. Я ускорил темп.

– А… а-х-х… толь… ко…

Мы слились в одном движении. Она вскрикнула и, замерев, впилась ногтями мне в спину. С моих губ сорвался легкий стон.

…Я плавными движениями обтирал влажным полотенцем ее спину. Кира сладко посапывала, заснув полностью обнаженная. Рассвет еще не занялся, но скоро сюда придет командир Кристен.

И меня здесь не должно быть к ее приходу.

В голове проносился хаотичный поток мыслей. Я вспомнил, что был у Киры первым и единственным. Она никогда не заводила романов на стороне.

Несмотря на испытанный оргазм, тело не получило должного очищающего разряда. Комок мыслей и нервов так и остался плотно сжатым.

Я плеснул себе в лицо холодной воды в душевой комнате. И на мгновение прикрыл веки.

Огненные глаза Костераля тут же вспыхнули передо мной.

«Твои родители здесь», – раздался низкий голос в голове.

Я распахнул глаза и судорожно вцепился в раковину. А затем медленно посмотрел в зеркало.

Только мое отражение.

Но в ушах все еще стоял голос Дэниела.

Нет, прямо сейчас я не могу бежать.

Глава 12

Простился с волею и

Перед выбором не стою,

Нет печали более,

Чем меч, надломленный в бою…

Песня забытого музыканта Таррвании

Эжен

– Обязательно так стараться?

Этот вопрос прозвучал уже после того, как мы вернулись в комнату. В коридорах нам, естественно, никто не встретился: дорогу заранее расчистили. Элли с Кирой совершенно незапланированно оказались на нашем пути, но, скорее всего, это тоже была часть какого-то хитроумного плана.

Просто нас не во все посвящали.

Иниго сидел за столом и вносил пометки в ежедневник. Масляная лампа рассеянно кидала тени на стены. Его пунктуальность и дисциплина просто поражали! И он всегда таким был, с самой первой встречи. Я помнил, как удивился его коротким, но емким ответам на предварительном обучении. Как он первым сдавал отчеты и как мы с ним совершенно точно не сошлись характерами.

Первую драку и дракой-то было сложно назвать: он повалил меня на тренировочные маты быстрее, чем я произнес «артам». А я всего лишь сказал пару слов про чванливость их дома…

Но все, абсолютно все на той стороне знали, чем славится дом Дунгов – по-земному, а по-таррванийски дом Азалиэс. Они вели вечную борьбу за власть и влияние. И если бы не наше задание, вряд ли бы я вообще общался с кем-то из их алчного дома.

По крайней мере, родители мне советовали избегать разговоров с Иниго, а бабуля смастерила оберег.

– Позволь всему идти естественным образом, – продолжил Иниго. – Так ты быстрее получишь его доверие.

Я поковырял стену в том месте, где неровно выступала краска. Снаружи еще не занялся рассвет, но, без сомнений, скоро за нами придет сестра Иниго и поведет на пробежку.

Александра все не было.

– Или не получу вовсе. Он очень подозрительный и своевольный. Даже с этой сывороткой подчинения. Видел, как он к существу рванул? И его реакция на сожжение… Он никогда не видел этих тварей, не проходил такую же подготовку, как мы, но кошмары стали мучить его только после воздействия! Не после дракона. Не после опасного спуска и никак не после той страшной раны от капитана. Не после… всего остального. Такие существа пугают, – уже тихо закончил я.

Мы готовились к этому всю жизнь и всегда знали про Таррванию. Наши сердца были здесь. Но он…

– А что, дом Мораладье растит трусов? – Иниго сложил руки на груди. Он уже закончил писать, и его пристальный взгляд острым клинком врезался в мое лицо.

– Вот опять! Твои дурацкие принципы. Это не трусость, а предусмотрительность, – поморщился я и отошел от окна. Мне тоже следовало внести пометки в дневник наблюдения. Старшина требовал от нас не просто устных отчетов, но и малейшие детали в письменной форме. – Ты знаешь, кто он. И чего нам стоит опасаться.

Иниго кивнул и задумчиво произнес:

– Знаю. Однако он хорошо притворяется.

Ручка двери щелкнула, и в комнату зашел Александр. Багровые рубцы на его щеке жестким росчерком