Якудза из другого мира. Том V (СИ) - Калинин Алексей

Во как, уже пора ужинать… Со всеми этими приключениями я как-то забыл про то, что в желудке болтался только бэнто. Спасибо Кацуми — подобрала продукты так, что сытость не покидала до самого вечера.

— Господин Такаги благодарен за приглашение, но переживает за то, что вам могут не понравиться высказывания его спутников, — вздохнул я. — Такаги-сан может с ними со стыда сгореть.

— Не стоит стыдиться друзей, которые попали в беду. Стоит стыдиться друзей, которые отворачиваются от человека, когда тот попадает в беду, — наставительно произнес Окамото-средний.

Дед посмотрел с одобрением на сына. Похоже, что тот повторил его высказывание. Так и переходит мудрость из поколения в поколение.

Трудно не согласиться с таким высказыванием. Сколько есть примеров, когда друзья клянутся в вечной дружбе и вечном товариществе до тех пор, пока у человека есть деньги, влияние и пост. Но эти же друзья растворяются кусочками сахара в кипятке, когда у человека начинаются неприятности. Когда он теряет своё влияние и деньги, то вместе с ними теряет и тех, кто совсем недавно клялся.

— Я не отворачиваюсь, и готов пройти жизненный путь рядом с ними, но прошу принять во внимание, что все четверо находятся под воздействием оммёдо. Из их ртов выходят непотребные звуки и слова, которые могут задеть вас или вашу честь. Хотя, зная мастерство господина Нагаи, могу предположить, что они уже все в добром здравии и своём уме, — ответил я на слова Окамото.

— Даже если это и не так, то мы всё равно будем знать, что это не их слова. Это будут слова оммёдо, — сказал глава клана. — А это уже совсем другое.

Я вежливо поклонился. Вряд ли я сказал бы иначе. Если такая бы напасть приключилась с Окамото и они начали бы танцевать польку-бабочку и петь матерные частушки, то сделал бы вид, что ничего из ряда вон выходящего не происходит.

Старшие Окамото прошли вперед, а мы с Масаши двинулись следом.

— Что у тебя с Сэтору? — спросил Масаши негромко.

— Пока что рычим друг на друга. Не кусаемся, а это уже что-то. Осталось ещё два кумитэ, а потом…

— А что потом? Вроде как твоя подруга хотела побиться с ним?

— Да, но до того момента ещё дожить надо. А там… там мы уже решим. Надеюсь, мы договоримся по поводу того, кто убьет Сэтору. К тому же, много кто пророчествует, что я приму смерть от рук кицунэ…

— И ты так просто об этом говоришь? — поднял бровь Масаши.

— А что не так? Смерть всегда гуляет где-то рядом, так что стесняться её… Это неправильно.

— Но то, что ты сражаешься за неё, а она тебя убьёт? Разве это правильно?

— Но мне не говорят — когда именно это будет, — пожал я плечами. — Вдруг мы поженимся, нарожаем много детей, она станет толстой и сварливой бабкой, а я очаровательным, но язвительным старичком? И вот, когда мы будем праздновать мой столетний юбилей, я захочу в туалет. Я там усядусь, возьму почитать флакончик освежителя воздуха, а в это время моя старая и толстая жена-кицунэ тоже захочет опорожниться. И зайдет задом, потому что в нашем маленьком туалете иначе не развернуться. Я буду орать, но она не услышит, так как забудет включить слуховой аппарат. И раздавит меня своей задницей… Так и сбудется пророчество, о котором говорят многие…

— Мне что-то даже ужинать расхотелось, — шмыгнул носом Масаши.

— А я задумался о размерах нашего туалета, — подал голос старый Окамото. — Очень уж печальная фантазия у господина Такаги…

О как, оказывается, я невольно поднял громкость голоса и моё видение будущего достигло ушей старших Окамото.

— Да нет, просто смотрю на жизнь с юмором. Если печалиться обо всем на свете, то жить-то когда? — ответил я.

— А между тем, всегда нужно носить с собой меч. Ведь лучше всегда быть с мечом и никогда им не воспользоваться, чем оказаться единственный раз без меча в ту минуту, когда он необходим, — наставительно произнес отец Масаши.

— Не думаю, что в сто лет я пойду в туалет с мечом. Я же там себе сеппуку сделаю ненароком… или обрезание, — улыбнулся я в ответ. — Да и в попу жены тыкать острием тоже не с руки — обидится ещё…

— Это да, лучше оммёдо туда зарядить. Так вернее… Правда, Масаши? Зарядишь в такой ситуации жене по пятой точке?

— На что только не пойдешь ради выживания, — усмехнулся в ответ Масаши.

Так, отшучиваясь от беззлобных нападок старшего поколения Окамото, мы вошли в гостиную. Бесшумно скользящие слуги споро накрыли на стол. Должен сказать, что если обед в основном легкий, то ужинают японцы достаточно плотно. Таким образом возмещают потраченные за день калории.

На столе к мискам с обязательным рисом подали дымящийся парком суп мисосиру. Овощи, приготовленные на пару, плотно прилегали к стейкам лосося, приготовленного на гриле. Маринованные закуски цукэмоно в мелких чашечках завершали вид ужина. На столе было накрыто на девятерых.

— А почему ваши женщины не присутствуют на ужине? — спросил я Масаши.

— Они не интересуются тем, о чем говорят мужчины за столом, — ответил Масаши. — Не подумай, мы их не прячем, но женская половина живет слегка отдельно от мужской. Во время прихода деловых партнеров и друзей-мужчин мама и бабушка предпочитают оставаться в стороне.

Ну что же, в чужой монастырь со своим уставом не лезут, поэтому я только пожал плечами. Если не хотят женщины показываться на глаза гостям — их дело. Это не грубость, это почитание мужчин и вежливость по отношению к мужу и детям. По крайней мере, в семье Окамото оно проявляется именно так.

Мы расселись за столом. Слуги привели моих незадачливых спутников. Мою банду… Сэнсэй тут же поклонился старшему Окамото:

— Господин Окамото, рад приветствовать вас. Ещё больше рад видеть вас в добром здравии. Приятно также видеть вашего сына в расцвете лет и молодого наследника. Вы такие все хорошие, веселые и добрые… Ваша доброта настолько невероятна, что даже не могу предположить, что вы откажете в небольшой просьбе старого учителя. Если у вас найдутся лишние две тысячи иен, то я бы с радостью принял их для ещё большего убеждения в вашей щедрости и доброте.

— Ох, какие мужчины-ы-ы, — протянул Малыш Джо. — И ведь ни одной женщины… Чувствую, что у нас тут намечается «Голубой Огонёк»…

— Как всё красиво заставлено… А ведь где-то голодают люди-и-и… Как же мне их жа-а-алко, — всхлипнул Тигр.

— Заткнитесь все! — тонко рявкнул Киоси. — Дайте пожрать без вашего тупорылого базара! Заебали в конец.

Я только развел руками, глядя на главу клана Окамото. Таким образом я пытался сказать своим видом: «Ну я же предупреждал…»

— Усаживайтесь, дорогие гости, — широким жестом пригласил Окамото-старший. — Дом Окамото гордится тем, что его стены принимают таких людей.

— Не, ну хавчик знатный, поэтому пока не буду вашу халупу разносить, — с приблатненным говорком отозвался Киоси. — Куда мне жопу уронить, чтобы ветерок был посвежее.

— Какой дерзкий малыш, — улыбнулся Окамото-средний.

— В штанах у тебя малыш, а я мужчина в полном расцвете сил! — рявкнул Киоси. — Хочешь в этом убедиться? Давай, выскочим раз-на-раз?

— Ну что вы, что вы, — тут же выставил перед собой ладони Окамото-средний. — Я вовсе не хотел вас обидеть. Простите, если мои слова показались вам слишком грубыми.

— Ладно, замяли пока что… Но ещё ррррраз! — Киоси пристукнул кулачком по столу, сморщив бровки.

— Вот сюда, Аяда-сан, — чуть поклонился ему дед Окамото. — Вот тут как раз легкий сквознячок продувает и вам не придется потеть.

Было видно, что поведение моих четырех собратьев по оружию забавляло семью Окамото. То щека дернется у отца Масаши, то у самого друга губы неожиданно поползут вверх, а потом с усилием примут обычное положение. Лучше всех держался дед. Он с выражением почтительности на лице предложил всем четверым сесть на места.

Через минуту вошел мастер Нагаи. В руке он нес небольшую чашку с изумрудной жидкостью внутри. Напиток походил на зеленый чай матча. Эту самую чашку мастер поставил на стол и поклонился старшему Окамото.