Питер Нейл - Узники камня

— О, Мать Рысь,— чуть слышно прошептала девушка.

Сотник покачал головой.

— Тебе придется сдаться, Соня. Только тогда у нас есть надежда остаться в живых.

— Болван! — крикнула она Хубартису.— Трус! Ты хуже любого аквилонца! — Последнее слово воительница выплюнула, словно оно тоже было бранным.

Пираты расступились, и вперед вышел Урдус. Он молча поглядел на Соню и шагнул к ней. Огромный меч в его руке был обагрен кровью. Но гигант не стал поднимать его, он не собирался сражаться с Соней. Наоборот, он опустил клинок и воткнул в доски палубы. Стекая по железу, кровь начала собираться в лужицу у острия.

Девушка зло усмехнулась. Урдус шагнул ближе и протянул руку.

— Отдай оружие.

У Сони перехватило дыхание. Она посмотрела на Хубартиса.

— Будь ты проклят! — и сплюнула с досады; сотник покачал головой, будто в осуждение.

Урдус молча стоял с протянутой рукой.

Медленно, очень медленно Соня опустила меч — рука дрожала, будто ей приходилось преодолевать неимоверное сопротивление. Девушка ощущала явное воздействие колдовства. Наконец острие клинка коснулось палубы. Десятки глаз неотрывно смотрели на воительницу — она же сама поражалась тому, что делала.

Тем временем «Нирос» начал уходить под воду.

Соня с изумлением увидела, как с его палубы взмыли и полетели по воздуху две фигуры: чернобородый мужчина в звериных шкурах, и женщина, которую он держал на руках. Одежды его раздувались ветром. Он плавно опустился на полуют аргосской галеи.

— Темные Боги! — ахнула Соня. Она поняла, что именно этот человек, а вовсе не Урдус, околдовал ее и заставил подчиниться. Она напряглась, пытаясь воспротивиться чужой воле… Но гигант уже выдернул меч у Сони из рук.

Вожак швырнул клинок куда-то за спину, не сводя глаз с девушки, и улыбнулся, воительница ответила ему ненавидящим взглядом. Ее ярко-рыжие волосы, перепачканные кровью, рассыпались по плечам.

— Вот и умница,— проговорил Урдус.

Соне приходилось глядеть на него снизу вверх: гигант возвышался над нею по меньшей мере на полторы головы.

— Заковать их в кандалы! — приказал он, махнул рукой, и пятеро негодяев окружили Соню. Ее отвели к остальным пленным. Урдус велел своим людям взять топоры и отделить галею от тонущего «Нироса».

С кормы по трапу спустились Атхари с Алейлой. Шемит не расставался со своей шкатулкой. Урдус бросил на него косой взгляд. Колдун медленно обошел все палубы, собирая из трупов красный туман. Когда мертвецы были обескровлены, их сбросили в воду — на радость прожорливым рыбам и змеям.

Все одиннадцать пленников, оцепеневшие от ужаса и странным образом лишенные всякой воли к сопротивлению, с безмолвным ужасом наблюдали за манипуляциями Атхари. Когда к ним приставили охрану, один из людей Урдуса подошел ближе. Весь в пятнах запекшейся крови, в правой руке он держал зазубренный меч; на левой у него недоставало двух пальцев. Неожиданно Соня узнала этого человека — это он спас Десмоса от верной смерти.

Разбойник долго стоял, рассматривая пленных, но особенно его внимание привлекал Десмос. Тот стоял, опустив голову, и, лишь ощутив устремленный на него взгляд, неожиданно поднял голову и поглядел на пирата, странно схожего с ним лицом.

Бетос зло усмехнулся:

— Привет, брат. Рад видеть тебя живым и невредимым. Думаешь, я позволил бы тебе умереть?

Вельможа застонал.

— Благодари меня, Десмос. Я спас тебе жизнь. Сколько бессонных ночей я провел, моля богов об этой встрече. И вот мой день настал.

Десмос отвернулся, гнев на его лице мешался с ужасом.

— О, мой любезный, мой достойный, добропорядочный братец,— произнес Бетос и насмешливо поцокал языком.— Мой судья. Вот ты и пришел ко мне наконец.

Поврежденная галея не могла уйти далеко. Урдус как мог наладил паруса, но корабль плохо слушался руля. Для нормального хода под тремя рядами весел недоставало гребцов, не хватало и людей, чтобы одновременно управлять кораблем и сторожить пленных. Поэтому Урдус сделал все что мог и направил судно по ветру к берегу.

В их споре с Отосом он все же одержал верх. Они возвращались в Аргос. Побережье темной линией уже показалось на горизонте.

В прохладной вечерней тишине корабль скользил по морской глади. Потом Урдусу удалось чуть повернуть его и причалить. Киль заскрежетал по камням. Корпус застонал, будто жалуясь на раны.

— Завести швартовы! — скомандовал вожак.— Покрепче привяжите их к деревьям и скалам.

Потом гигант вывел одиннадцать пленников на берег.

То ли по случайному стечению обстоятельств, то ли благодаря точному расчету, Урдус привел судно в удобную гавань. Поросший деревьями и кустарником берег поднимался здесь полого, невдалеке журчал ручей, а чуть восточнее виднелись утесы, источенные многочисленными пещерами. Туда Урдус и повел своих людей.

Пленные аквилонцы — и Соня в их числе — были крепко связаны друг с другом. Шли они длинной вереницей. Каждый тащил на себе тяжелые цепи, руки и ноги были закованы в кандалы. Друг с другом они почти не разговаривали.

Во время мучительного перехода через лес к пещерам люди Урдуса собирали плоды и наполняли мехи чистой водой из ручьев. Два удачных выстрела из лука обеспечили их дичью на ужин.

Алейла приблизилась к Атхари и шепнула:

— Почему ты допустил, чтобы эта рыжая попала в руки Урдуса?

— Не твое дело.— Он не собирался раскрывать бывшей ведьме своих тайн. Эта рыжая красотка, сама того не подозревая, доставила ему драгоценную шкатулку, найденную графом Галиано. В письме, присланном голубиной почтой, вельможа просил пощадить ее и, по возможности, захватить в плен.

Повернись все иначе, колдун и пальцем бы не шевельнул, чтобы исполнить пожелание своего бывшего хозяина: теперь, когда тха демона покоилась в Ларце, насыщаясь кровавым туманом и ожидая лишь возможности переселиться в тело, которое создаст для Ордру его верный служитель, шемиту не было нужды в смертных покровителях. И каким же болваном был Галиано, когда сразу не понял этого! Впрочем, Атхари не сообщил ему и десятой доли своих замыслов.

И все же он сделал все, чтобы спасти рыжеволосую воительницу, воздействуя магией на ее противников во время боя. И теперь ждал лишь вечерней передышки, чтобы, оставшись в одиночестве, углубиться в размышления и попытаться понять — что же заставило его так поступить.

Вторая часть поручения графа не вызывала у него подобных затруднений. Правда, человек, которого его послали умертвить, был все еще жив… но, насколько мог судить Атхари, это ненадолго. И смерть его врага будет столь мучительна, что удовлетворит даже изысканные вкусы мстительного придворного.