Пламен Митрев - Золотая пантера
— К югу от нас пиратский капер, причем очень сильно поврежденный. Его преследуют три военных корабля, но флаги не могу различить.
— Иранистанские галеры! — резко сказал Конан, чье зрение позволяло ему видеть на очень большое расстояние. — Готовьтесь к бою!
Огромный корабль под белым флагом с вышитым красным черепом — символом Белого Братства — мигом преобразился. Недавние рабы-гребцы теперь действовали как отлично смазанный механизм. Дежурная смена гребцов, одетая в трофейные доспехи, приготовила абордажные пики и гребла, слушая команды нового боцмана галеры — кешанца по происхождению. Штурмовые группы человек по тридцать распределились по обе стороны палубы, спрятавшись за высокими бортами галеры. Ими командовали Мюмюн Бег и великан Юма, надевший блестящую зингарскую броню. Каждый из пиратов держал в руке просмоленный канат, на конце которого был привязан специальный трезубец. На носу Гелронд собрал группу отличных стрелков, подбором и подготовкой которых он занимался лично. В руке у каждого из стрелков был длинный лук, а за спиной были привязаны колчаны со стрелами. На корме несколько пиратов готовили гигантские катапульты и баллисты — орудия, без которых не обходится ни один морской бой.
Конан остался доволен подготовкой своего экипажа. Закончив осмотр, он надел немедийскую кольчугу и повесил на пояс длинный аквилонский меч. Затем проверил, легко ли выходят из голенищ засунутые туда острые кинжалы, и водрузил на голову рогатый шлем с решетчатым забралом.
Теперь он тоже был готов к бою.
Вскоре они Приблизились к кораблям. Было отчетливо видно, что пиратская галера, которую преследовали боевые корабли, сильно повреждена — явно, на ее долю выпали тяжелые испытания. Корма сильно пострадала от баллистических снарядов противника, паруса были порваны и клочьями свисали с мачт. Вероятно, и от экипажа осталось совсем немного человек, отчаянно старавшихся удержаться под градом стрел, которыми осыпали их преследователи.
— Так ведь это «Морская сирена» капитана Уркио! — вдруг выкрикнул низенький широкоплечий контрабандист, который присоединился к Конану на острове Маане. — Здорово отделали этого зуагирского хвастуна!
— Наверняка, он просто попал в капкан. Уркио — хитрая лисица, он никогда не напал бы первым на боевые корабли! — сказал Мюмюн Бег.
— Значит, и у Золотой Пантеры тоже были проблемы…
— Огонь! — скомандовал Конан, и баллисты выбросили первую партию каменных снарядов прямо на палубы иранистанских кораблей. Катапульты направили точно в цель тяжелые копья с привязанными к ним пучками горящей соломы. Стрельцы Гелронда обрушили град стрел на защитников галер, внеся дополнительную панику среди врагов своими точными попаданиями. Таран «Прекрасной девы» врезался в правый борт ближайшей галеры и разнес ее весла в щепки. Штурмовые группы Мюмюн Бега и Юмы сумели забросить абордажные крюки на галеры и стали притягивать их к себе. Ксерксы даже не пытались перерезать веревки и помешать им. Они с радостью приняли бой с одиноким капером, рассчитывая отыграться на нем за скучное длительное преследование корабля Уркио. В своей победе они не сомневались, ибо численное превосходство не давало и повода для сомнения.
— Да здравствует Амра! Лев вернулся! Бей, круши! — кричали пираты, перебрасываясь на вражеские галеры. В рядах иранистанцев наступило некоторое смятение. Они недоумевали, как горсточка плохо вооруженных людей пошла на абордаж и вступила с ними в бой вместо того, чтобы попытаться вовремя убежать. Ведь надо совсем немного времени, чтобы закованные в железо солдаты расправились с полуголыми корсарами. Но у Юмы и Мюмюн Бега был свой план. Экипажу «Прекрасной девы» никогда не справиться с командами трех кораблей, если им не удастся проникнуть в трюмы этих кораблей и попытаться освободить прикованных там гребцов. А вот с их помощью весы могли бы наклониться в сторону победы…
Построившись клином, во главе которого были Юма и Мюмюн Бег, пираты врезались в кордон неприятеля и, бешено работая саблями, сумели прорваться в трюм, где были прикованы к веслам рабы. Вскоре освобожденные невольники, вооружившись чем попадя, набросились на своих угнетателей. Многие из них сразу же погибли под ударами вооруженного до зубов противника, но остальные продолжали драться, страстно желая завоевать столь лелеянную свободу и отомстить за свое унижение и издевательства, которые им приходилось терпеть.
Убедившись в том, что с боковых бортов все идет по плану, Конан сосредоточил свое внимание на протараненной галере. Там дела шли не совсем гладко. Иранистанцы бросились спасаться, стараясь как можно скорее покинуть тонущую галеру. Стрелки Гелронда не давали им возможности сделать это. Но и Гелронд тоже нес потери, не в силах противостоять более многочисленному врагу. Вскоре все полегли, остался в живых только альб. Опершись спиной о бизань-мачту, он с невероятной скоростью посылал врагам стрелу за стрелой, и каждый его выстрел означал чью-то смерть в неприятельском стане. Вот он послал последнюю стрелу прямо в лицо смуглому капитану ксерксов, хлынувших на бак, и вытащил меч. Блестящее острие описало вокруг фигуры в зеленом одеянии искрящийся круг. Древняя веерная защита на время остановила нападавших. Несколько солдат рухнули, но напирающие сзади вскоре могли бы подмять под себя одинокого воина…
Схватившись за веревку, свисающую с центральной мачты, Конан спустился по ней прямо на нос корабля, где сражался Гелронд. Словно тень смерти опустилась на врагов. Тяжелый меч мрачного киммерийца запел в его руках, круша с одинаковой легкостью и головы врагов, и железные доспехи. Будто бес вселился в киммерийца. Его серые глаза сверкали холодным стальным пламенем, из груди вырывалось рычание подобно львиному. Он представлял собой настолько страшную картину, что даже закаленные во многих боях ветераны иранистанской армии дрогнули и отступили назад. Казалось, они вдвоем с Гелрондом они могут отбросить всю неприятельскую армию. Вскоре к ним присоединился низенький контрабандист, который искусно владел короткой махайрой. Атаки иранистанцев не смогли пробить стальную преграду корсаров.
Но вот в горло одного из контрабандистов вонзилась стрела, прилетевшая с тонущей галеры. Собрав последние силы, он всадил меч в живот огромного ксеркса и бездыханный рухнул на палубу. Другая стрела впилась в правое плечо Конана. Предводитель пиратов выпустил меч из рук и пошатнулся. Опустившись на колено, он выдернул стрелу из плеча. Короткого замешательства было достаточно, чтобы испугавшиеся было враги вновь снова ринулись в атаку.
