Ник Перумов - Молли Блэкуотер. Остров Крови
Пэры Империи притащили сюда, в свою твердыню Найт-холл, схваченного где-то магика, магика, стоявшего на самой грани самоуничтожения. И… они дали ему сгореть, вдобавок как-то ускорив сам процесс.
А истекающая из умиравшего сила оказалась перехвачена неведомыми воронкообразными устройствами и… «вкачана»? – в престарелого герцога Норфолка.
И судя по всему, бодрости у него прибавилось. Весьма существенно.
Что всё это значит? Лорды научились лечить болезни? Но почему тогда такое страшное жертвоприношение? Им нужна сила? Магики с радостью отдали б всё, расстались бы с ней, чтобы только остаться в живых. Для подавляющего большинства схваченных Особым Департаментом выбор был бы совершенно естественен.
Вам нужна сила? Да пожалуйста! Сколько угодно! Откуда это зверство, зачем, для чего?
Молли не знала ответов. Её просто мутило от ужаса и отвращения. Сейчас даже пресловутый «стакан» казался раем земным, где она сможет закрыть глаза и перестанет наконец ощущать жуткий запах палёной плоти.
Всё, вот она, заветная горловина. С Молли снимают кандалы, накидывают петлю под мышки, начинается спуск в темноту.
Она не сопротивлялась и вообще почти ничего не замечала вокруг себя.
Лязг захлопнувшегося люка. Всё, «стакан». Другой, не тот, где её держали до того.
Правда, на сей раз она оказалась не в полной темноте. Два неярких газовых рожка под самым потолком давали свет; у стены обнаружилась лежанка, на ней – кувшин с водой и краюха хлеба.
Сюда помещали пленников, которым предстояло жить ещё какое-то время.
Молли заставила себя поесть. Живот отказывался принимать пищу, но она не имеет права быть слабой в тот миг, когда сила вернётся в достаточной степени. И тогда мы ещё посмотрим, кто у нас будет гореть!..
На лежанку брошены тощий матрас, как после голодовки, и такое же тонкое дурно пахнущее одеяло. Молли кое-как расшнуровала ботинки, легла, накрываясь с головой. Надо уснуть. Просто надо, пусть даже перед глазами стоит жуткое сожжение несчастного магика.
По капле, тонкими струйками сочится обратно в неё сила. Медленнее, чем ей бы того хотелось; словно после Мстиславля…
– Пи-пи-пи…
Что-то запищало и зашебуршилось у самого лица Молли.
Крошечная серая мышка – господи, откуда она здесь? Как пробралась?
– Пи-пи-лежи-не-шевелись. – Ярина возникла в пространстве между телом Молли и стеной. Тоненькая и невысокая, она тонула в тени, и даже самому внимательному наблюдателю показалось бы, что пленница просто чуть сдвинулась, переворачиваясь.
Как же я рада её видеть – у Молли защипало глаза. Сумела, пробралась, проникла!..
– Я тоже рада, – горячо зашептала Ярина Молли на ухо. – Ну и дела, подружка! Ну и дела! Ко всему я готова была, но такого…
– Они убивают магиков, – одними губами еле слышно отозвалась Молли. – Убивают и впитывают их силу… и… лечат своих…
– Вот боюсь, что не только лечат, – вздохнула Ярина. – Омолаживают. Но слушай! Кейт Миддлтон – она тоже здесь. Видно, привезли на том же броненосце.
– Кейти? Зачем, интересно, она здесь? Она ведь ни с какой стороны не магик!
– Кабы знать! Сама стараюсь разведать. Держат её взаперти, но не в «стакане», как тебя. Просто комната на верхнем этаже, запертая на ключ. Я б её вскрыла на раз-два, но куда потом бежать? Мы даже не в Норд-Йорке, тут подвалами не скроешься.
– А больше никого?
– Подозрительного? Нет. Ты да я да Кейти, все остальные – лорды и пэры. Ну, это если слуг не считать. Им, должно быть, за молчание неплохо платят. Ах да, вот ещё что – у нашего дружка графа Спенсера изрядные неприятности. Герцоги, ха-ха, им не шибко довольны.
– Что с ним? Арестовали? Засадили под замок?
– Не-е, своего брата пэра они – да чтобы под замок? Ты что, Молли! Я только подслушала, что нынче ночью собирается вся компания – решать, что с ним делать. Но нам с тобой это ведь всё равно, да? Чем меньше пэров, тем лучше!
Молли промолчала. Граф Спенсер был, конечно, врагом. Но…
– Даже и не думай! – зло, совсем по-взрослому прошипела Ярина прямо ей в ухо. – Вражина он такой же, как и все остальные! И коль эти пэры меж собой грызутся – нам только прямая выгода!
Да, это правда. И всё-таки, всё-таки…
– Сперва выберись отсюда, – мрачным шёпотом посоветовала Ярина. – А это ой как нелегко!.. Думаешь, просто так тебя сюда засунули? В обычную камеру? Не-ет, подруга, здесь такие стены и перекрытия, что любой взрыв выдержат, вплоть до того, каким Дивея старая «Геркулес» разнесла!.. Знаю, о чём ты думаешь, мол, силы соберу и всё тут порушу, так вот, можешь и не совладать!.. Дождись, когда тебя отсюда выведут, и уж тогда!..
– А неужто пэры не предусмотрели, что магик-то может и не в «стакане» вспыхнуть? Или их самих попытается достать – ему терять нечего, магику?
– Э-э, нет, – вздохнула Ярина. – Пэры не дураки, увы. Магиков, как я поняла, чем-то одурманивают, когда из «стаканов» вытаскивают. Это во‑первых. Во-вторых, очень мало кто из здешних, у кого есть сила и кто угодил в Особый Департамент, умеет что-то со своей силой сделать, особенно если руки скованы. Не удивляйся! Сама ведь знаешь, с жестом куда проще, чем с одной только мыслью.
– Знаю…
– Вот то-то же. Не попадалось им в руки ещё таких, как ты, Молли. Недаром и охотятся-то они за своими собственными чародеями, не за нашими. Знают – с нами так просто не совладаешь!
– Ну я-то уже здесь. И я – не просто магик, кого схватили на улице или из постели вытащили, кто от страха одурел и ничего не соображает. Как они со мной-то надеются уберечься?
Ярина помолчала.
– Не знаю, подруга. Всё ты верно говоришь. На что ты способна, им ведомо. Значит…
– Надеются на те штуки, что силу поглощают? – осторожно предположила Молли.
– Наверное. Откуда у них вообще такое взялось? И клинки эти… и тот стержень, что ты расплавить пыталась, силу на него растратила… Из чего они? Вольховне Старшей будет над чем подумать.
Некоторое время они обе сосредоточенно молчали.
– Что они хотят со мной сделать?
– Что, что… – еле слышно вздохнула Ярина. – То же, что и с этим беднягой Бейкером. Они и хотели, кстати. Тебя изначально должны были спалить вместо него. Да повезло – силу ты растратила, не оказалось её в тебе на тот миг, пришлось им «запасённый матерьял» в дело пускать.
Молли замерла.
Когда тебе только что исполнилось тринадцать, о смерти как-то не думаешь. Даже глядя ей в лицо, в свой собственный конец не веришь. Но сейчас, когда на внутренней стороне век так и остался запечатлённым жуткий конец такого же магика, как и она сама, – слова Ярины прозвучали особенно убедительно.
