Владимир Белобородов - Норман. Шаг во тьму
Орчанки заулыбались.
– Только не сегодня, завтра утром, – серьезно сказал Кальд.
– Почему? – спросил Серый.
– Сегодня не успеем, я договорился, что гномы перегонят к нам два десятка коров. Вечером поеду товар смотреть.
– Зачем тебе столько? – поинтересовался я.
– Ты видел здесь цены на масло и молоко? Не видел, то-то. Да и чем я такую ораву кормить буду? Лошадей-то все равно пасти… Четыре десятка кур приобрести надо.
«Если бы у нас раньше был такой управляющий, – промелькнула мысль, – фиг бы светлые просто так нас взяли. Он все три этажа заполнит».
– Кальд, это вроде как девушка Храма, – кивнул я на Зору.
– А-а-а, ну тогда с орком и переговорим. Может, по минимуму брать буду, но буду – сам собой дом не отремонтируется.
После разговора мы поехали к оружейникам. Кальд сказал, что поест потом. В четвертой лавке гном одобрил оружие. Авторитет Кальда здесь не имел значения, он с ожесточением торговался за каждую мелочь. Купили четыре шлема, у меня остался отцовский и был подаренный гномами, один кому-нибудь отдам. При этом продавец, гном-оружейник, удивился:
– Чего это сегодня? Круг лежали, никому не нужны были, а нынче за часть все распродал.
– А кто еще брал? – спросил я его.
– Да Зоре с Лейкой для чего-то понадобились.
У этого же гнома взяли три копья с лепестковыми наконечниками – вспомнили, как удобно ими от зверья отбиваться. Три комплекта брони. У меня была подаренная гномами, да и старая пойдет на эльфа, а брони размера Храма не оказалось. Ну и по мелочи отоварились – ножи для метания, болты для арбалета.
После оружейников Кальд отвел нас к неприметному домику, там мы приобрели два десятка бутылок настойки.
– А где котел? – спросил он, когда шли в трактир.
– Какой котел? – переспросил я его.
– Настоечный.
– Не пойму, о чем ты.
Гном хмуро посмотрел на меня:
– Ты еще скажи, что вы ту гадость, бродящую в кадках, так пили. Да и запах в дедовой комнате характерный. Чего ты мне уши медом мажешь? Рассказывай.
– Да не знаю я, дед дел куда-то. У нас вроде и прятать негде, а он смог. Что, настойку делать собрался?
– Нет. Сломать хотел. Сейчас куча народа в доме жить будет. Нельзя секрет раскрывать.
– А то, что мы знаем…
Гном усмехнулся:
– Думаете, вы одни? Да за то время, которое существует настойка, столько знающих по миру развелось! Лошадь за кустом не спрячешь. Пока просто везет нам, что никто не рассказывает, все для себя берегут да боятся еще, что гномы отомстят.
– А вы мстите?
– Раньше было дело. Даже команды специальные имелись. А потом поняли – бессмысленно. Слишком много народа знает. Но слухи о мести ходят. Думаю, не более десяти кругов сможем в тайне секрет приготовления продержать, а потом выплывет.
Мы въехали во двор трактира, разговор как-то иссяк.
Около части натирали хранящим зельем мясо, приобретенное по дикой цене.
– В «Проклятый» приедем, закоптим. А сейчас так пойдет, – прокомментировал наши действия Серый, – жалко только зелья, но, пока доедем до коптильни, – мясо испортится.
Вместе с мясом натерли десять кругов колбасы, но эту уже основательно.
Мне выпала еще одна ночь счастья. Где-то глубоко внутри грызла совесть. Я даже считал себя подлецом, но счастливым подлецом.
Выехали рано, по дороге заехали к орчанкам, не хотелось уезжать без девушек, а оборотень знал, где они живут.
– Откуда знаешь, Серый? – пока ехали, спросил его.
– Не знать, где живут две самые разбитные девчонки поселка? Да ты шутишь! У их ворот охотники разве что стены на амулеты любви не разобрали!
– А что, есть такие?
– Да, – вместо него ответила Нейла, – я вот один испытала – действует.
Кальд с Серым засмеялись.
Орчанки как раз выезжали из ворот с двумя вьючными лошадьми, на каждой из которых среди немногочисленных баулов сидел орчонок. Вернее, на одной орчонок кругов шести, а на другой – орчонка (ну не знаю я, как называть девочку-орка!) кругов четырех. Оба в седле держались уверенно.
– Немного же у вас вещей, – сказал я, когда подъехали.
– Так мы же степные, – ответила Зора, – в любой момент уехать можем, нельзя много. Ты у Храма много вещей видел?
Как-то никогда не задумывался над этим вопросом раньше. Но, вспомнив сейчас, понял: у Храма попросту не было вещей, за исключением двух комплектов сменной одежды!
– Ну что, раз готовы, поехали!
Поездка прошла весело, орчанки оказались неугомонными на развлечения. Мы и в скачках поучаствовали, и загадки поразгадывали, и легенды порассказывали. Я даже, к неудовольствию Нейлы (она начала ревновать), удостоился чмока в губы от Зары, «за победу в мечном бою». Но всю дорогу я не забывал подкачнуть маны из меча, который уже почти опустел.
Части через четыре встретили трех неспешно едущих на подводах в сторону поселка хуторян. По их словам, дома все было хорошо. Мы попрощались и тронулись дальше.
Подъезжая к крепости, встретили еще одну подводу, ведомую стариком, мы разъехались с ним буквально в воротах поселка, когда въезжали, а он наоборот – выезжал. Подвода была наполовину завалена сеном.
– Что же, дед, привело тебя в проклятые земли, ведь не ради охоты ты приехал? – спросил Серый.
– Правду говоришь, охотник. Внук у меня под копыто попал. Голову разбило, но жив еще. В Веселых Травах лекари лечить отказались, говорят, мага надо. А в «Проклятом доме», – дальше он говорил шепотом, – говорят, колдун малолетний живет, он охотника, которого дорк ранил, от смерти спас. Вот еду. Может, и поможет. Денег нет, но работать рад. Как думаешь? Сказывают, суровые люди там, могут и душу запросить.
Нейла спрыгнула с лошади:
– Останови-ка, дед, дай на внука глянуть.
Мер пять она смотрела парня. Потом чуть не закричала:
– Гони, дед, гони свою клячу. Немного времени парню осталось. Резать и кости править надо, тут не смогу. Мы вперед поедем, там тебя встретят.
Когда пошли галопом, Серый успокоил деда:
– За душу не беспокойся, не тронут…
В крепость мы влетели.
– Са-а-а-йл! – заорала Нейла.
– Чего? – ответил с чердака лекарь, видимо, был на страже.
– Там мальчишку с травмой черепа везут, давай свой инструмент, настойку и мази, резать будем!
– В комнате около купальни, там стол стоит! Эль, смени!
– Иду! – крикнул эльф, стоящий рядом с нами.
– Чего это вы? – спросил хуторянин, открывавший нам ворота.
– Больного везут, – ответил Кальд, – как подъедет дед на телеге, запускайте.
– Хорошо.
Суматоха с больным улеглась только через часть. Сайл, Нейла и Малик оперировали мальчишку лет восьми, у которого, когда заносили в дом, визуально была видна вмятина на голове.
