Анима. Весь цикл в одном томе - Екатерина Соболь
Тут все еще царило затишье, никто был не в курсе, что на них вот-вот нападут. Отсутствовала она, видимо, недолго: игроки успели поесть и теперь сосредоточенно дрались. Они распределились вдоль берега на несколько групп, в центре каждой дралось по одной паре, остальные поддерживали каждый своего кандидата. Гвен прямо восхитилась, как Тройка все отлично организовал. Небо было пустым, ни одного Ястреба, игроки согрелись и выглядели довольными жизнью даже под снегом, и Гвен направилась к терему. Славы не было видно, вход никто не сторожил, и она распахнула тяжелые двери.
И очень удивилась, когда оказалось, что на скамеечке со спинкой расположился теперь не Рюрик, а Тройка. Брата не было – видимо, опять дрался, зато за плечами у Тройки стояли двое мощных парней, наверняка двадцатиочковые игроки. При виде Гвен они замерли и выдвинули челюсти. Гвен спокойно посмотрела на них. Она опять все потратила, анима любовнобольных ушла на перемещение, ноги держали плохо, но Гвен даже бровью не повела. Как только у нее появилась новая цель, все неприятности отступили. Обещала ведь маму спасти и спасла. Значит, теперь тоже все получится, и, вот честное слово, вряд ли это будет сложнее.
Тройка недоуменно поднял брови. Он явно не знал, что и думать: Гвен на его глазах наполнила всю площадь анимой, потом исчезла в компании Тени, а теперь снова явилась. Сомнения были так ярко написаны у него на лице, что Гвен улыбнулась. Тройка, несмотря на свой ум и способности, ждал от нее любого подвоха, и это было приятно.
– Надо было их у двери поставить, если не хотел, чтобы к тебе заходили, – сказала Гвен.
– У меня есть Тень, – предупреждающе сказал Тройка и неуклюже запустил руку в воздух, повторяя движения Ястребов из Селения.
– Это хорошо, – сказала Гвен. – Береги ее, пригодится. Я тебе ничего не сделаю.
Тройка медленно опустил руку обратно на подлокотник. Ему было страшновато.
– А где Рюрик? – дружелюбно спросила Гвен.
– Мы его свергли, – важно сказал Тройка. – Решили, это несправедливо, что у них тут столько места. Мы здесь разместим игроков спать, когда они закончат дневную игру. Еще мы нашли тут еду и взяли себе, распределим среди всех.
Гвен села на пол, скрестив ноги, и посмотрела на него снизу вверх. Охранники напряглись, но мешать ей не решились – они тоже видели ее на площади.
– Слушай, Тройка, – сказала Гвен. – Мне нравится то, что ты делаешь. Ты дал всем надежду, ты хороший лидер и делаешь хорошее дело. Я рада, что мы знакомы. – Тройка подозрительно посмотрел на нее, и Гвен ободряюще улыбнулась. – А теперь мне очень нужны Рюрик и моя белка. Где они?
Глаза у Тройки забегали, он хотел ответить что-нибудь злое, но, кажется, слишком размяк от похвалы и только буркнул:
– В подвале. Мы их заперли в какой-то комнате с полками.
Гвен рассмеялась. Тройка во все глаза уставился на нее. Смех он слышал либо давно, либо никогда.
– Это называется баня. Ты в такой не мылся никогда, вы еще вот такие были, когда вас забрали. – Тройка слушал так внимательно, что Гвен продолжила: – Там греют воду и моются в горячей воде с травами, это очень-очень приятно и весело. А еще там такое смешное существо командует, с забавным светильником в руке. Даже отвар и еду приносит, если вежливо просить.
Тройка засопел. Двое его охранников тоже слушали, затаив дыхание.
– Это все глупые сказки, – обиженно сказал Тройка. – Никого там нет, мы обыскали помещение.
Гвен фыркнула и встала.
– Так он же волшебный, его не поймать. Сам приходит, если учтиво пригласить.
Она уже направилась в сторону лестницы, когда Тройка сказал ей вслед:
– Не понимаю, на чьей ты стороне.
– В этом все и дело! – довольно ответила Гвен и начала подниматься по лестнице. – Ни на чьей.
Остановить ее никто не решился.
Второй этаж был погружен в тишину, и Гвен спустилась в хлев по другой лестнице, никого не встретив. Дверь бани подперли снаружи тремя неизвестно откуда притащенными скамейками и несколькими мешками с зерном.
– Тук-тук, – сказала Гвен, подойдя к двери. – Вы там?
Раздалось многоголосое мычание, и Гвен удовлетворенно начала оттаскивать от двери вещи. В комнатке для отдыха оказалось людно: на полу, разложенные по-ястребиному аккуратно, лежали связанные Ларри, Слава, Хельга, Ивар и семь девчонок из Селения. При виде ее все замычали, но понять, одобрение это или страх, было невозможно: рты у них были замотаны тряпками, похожими на разодранные простыни. Игроки подошли к делу основательно: такими же тряпками связали всем и руки, и ноги.
– Столько простыней извели, – проворчала Гвен. – Где они их взяли?
Красиво было бы всех освободить с помощью магии, но ее не было, так что пришлось сесть на пол и, кряхтя, развязывать узлы руками. Сразу стало ясно: завязывала девочка или, по крайней мере, кто-то, кто умеет обращаться с шерстью или тканью. Узлы были одинаковые, ровные, крепкие – загляденье! Гвен некстати подумала, что, когда они выгонят Ястребов, некоторые умения, приобретенные в Селении, вроде работы с пряжей, очень пригодятся.
Все, кого она освобождала, по очереди садились и вытаскивали ткань изо рта. Гвен думала, что все сейчас начнут буянить, ругать ее, расспрашивать, но они молча сверлили ее взглядами, как будто пытались показать, как осуждают ее за то, что она сделала.
– Да ладно вам, – не выдержала Гвен, когда все были свободны, и уселась напротив них. – Нам вообще-то не до обид, Ястребы скоро будут здесь. Сведения точные – я была на их острове, и они собрали всех-всех-всех, чтобы нам навалять.
Слава и Хельга тут же обнялись и вцепились друг в друга, Ивар перепуганно ухнул, а Ларри только поморщился, как от досады.
– А драться надо будет? – спросила одна из девочек. – Мне, если честно, не хочется, у нас теперь одежда красивая. Поэтому мы с остальными и не пошли, а они нас вообще-то звали играть, мы не хуже других!
Гвен собиралась ответить, но тут заметила, что кое-кого нигде не заметно.
– А где Ульвин?
Все виновато переглянулись, и Гвен похолодела.
Глава 15
Нашествие
Ларри молча встал и повел ее из бани в хлев, где переступали с ноги на ногу печальные коровы. Ульвин лежал, свернувшись, на спине одной из них и как будто спал.
– Это я его сюда положил, – буркнул Ларри. – Он плакал, рыдал и выл, когда ты ушла, слушать было невозможно. Все его гладили, но он ни к кому на руки не шел,
