Шидонай-Сирота. Часть 2. Вечный Фантом - Влада Ольховская
В Легионе всегда верили, что один воин не может стать донором для другого. При всех экспериментах это приводило к конфликту колоний, один легионер становился хостом, другой – марионеткой, или же дело завершалось серьезным психическим расстройством, которое при такой силе недопустимо. Отсюда и возникло правило: никакого донорства, легионер либо справляется сам, либо нет.
Но ведь и то, что однажды проделала Шарлотта, не делал еще никто, тут Вернон был прав. Теперь она искала способ снова сотворить абсолютно нейтральную материю – чтобы снова передать другому.
Она прекрасно знала, в каком состоянии застрял Одхан. Он не умирал, но при этом его телу не хватало сил, чтобы восполнить потери. Сначала за ним наблюдали, потом приговорили… Оставалось выбрать дату полного уничтожения, но в том, что он не выживет, никто в Легионе не сомневался.
Кроме Шарлотты. Как только она поняла, что может его спасти, это стало ее главным желанием, той самой путеводной нитью, которая выводит из лабиринта. Может, сама Шарлотта и запуталась, стала бесполезной, но Одхан всегда был сильным, у него остались друзья – он нужен миру!
Она осознавала, что официального согласия на ее эксперимент никто не даст, поэтому решила о таком не болтать. Шарлотта просто пробралась в лазарет, заявив, что хочет попрощаться с Одханом. Ей поверили: все уже знали, что она подавлена, а еще – что именно она вынесла Четвертого из подземной базы. Ее сентиментальный поступок показался окружающим вполне логичным.
Шарлотта провела у кровати раненого легионера часы. Она разговаривала с ним, прекрасно зная, что за ними то и дело наблюдают. Ей нужно было, чтобы ситуация по-прежнему казалась понятной, чтобы никто не заметил тонкую трубку для переливания, по которой сотворенная Шестой нейтральная материя перетекала под кожу Одхана.
Она ни на миг не усомнилась, что Легион ее бы не похвалил, но в похвалах Легиона она и не нуждалась. Шарлотта не задумывалась о том, что она говорила вслух. По-настоящему важный диалог шел в ее мыслях: «Смотри, Люси, я справляюсь… кое-как. Я помогаю, я не опустила руки, ты все сделала не зря! Это ведь верно? Ты бы сказала, что я дура, но все равно разрешила бы мне так поступить?»
Люси улыбалась откуда-то из пустоты и все ей прощала.
А Одхан между тем поправлялся. Его организм с жадностью впитывал нейтральную материю, превращая в собственные клетки. Он напоминал Шарлотте охотничьего пса, которого слишком долго держали на привязи. Но вот его отпустили – и он сорвался, он слишком соскучился по движению!
В какой-то момент появление новых тканей стало очевидным, однако исцеление при этом не было завершено. Шарлотте пришлось отчитаться о том, что она делает. Она надеялась лишь на то, что победителей не судят, что теперь, когда конфликта донора и реципиента удалось избежать, ей позволят продолжить уже законно.
Конечно же, грянул скандал. Он грянул бы в любом случае, ну а теперь, после Марсианской Резни, он получился особенно истеричным. Администраторов не волновало то, что Одхан пока даже не пришел в сознание и уж точно не превратился в кровожадного монстра. То, что все показатели пришли в норму, тоже оставили без внимания. Шарлотту обвиняли во всех возможных грехах – от саботажа до предательства.
Она подозревала, что наказать ее по-настоящему не решились бы, высшим легионерам сейчас многое прощали – вон, Стефану вообще убийство ученого с рук сошло! Однако ей собирались запретить продолжение лечения, а это ее не устраивало, она чувствовала, что идет по верному пути.
Тогда, неожиданно для самой себя, Шарлотта обратилась к тому, с кого все началось. Она потребовала привлечь независимым экспертом Валентина Вернона. Ей попытались напомнить, что Легион очень неохотно задействует сотрудников спецкорпуса. Шарлотта парировала тем, что отчаянные времена требуют отчаянных решений, спецкорпус – дружественная организация, да и вообще, хуже уже не будет.
Одни чиновники все еще бегали по потолку в истерике, но другие наконец-то включили мозги. Они сообразили, что появился реальный шанс вернуть в строй сильнейшего легионера, и на телепатическую проверку согласились.
Шарлотта тогда подумала, что Одхан, узнав об их планах, убил бы всех сразу – и ее, и Вернона, и администраторов, допустивших такое. Он бы вряд ли согласился… Но от него пока ничего не зависело.
Вернон отнесся к заданию серьезно. Улыбаться и изображать доброжелательного весельчака он мог сколько угодно, он не хуже других понимал, какой угрозой способен стать легионер, потерявший контроль. Поэтому он посвятил изучению разума Одхана не один час, а пришедшая с ним женщина, вроде как его секретарь, зачем-то взяла образцы крови из тканей, наращенных уже с помощью Шарлотты. Вердикт телепата был окончательным: угрозы нет, материя, созданная Шарлоттой, полностью подчиняется новому хозяину.
Ей позволили продолжить, ей теперь даже помогали, и наконец наступил тот день, когда Одхан открыл глаза… Уже в следующую секунду он вопил на врачей и срывал с себя медицинские датчики, требуя немедленно выдать ему новую форму, пистолет и две бутылки коньяка. Врачи пытались убедить его, что ему нужен отдых. Шарлотта в потасовке не участвовала, она наблюдала со стороны, улыбалась и думала лишь об одном.
Люси, смотри, у меня получилось… Ты ведь гордишься мной, правда?
Нельзя сказать, что Шарлотта пришла в себя и снова почувствовала радость жизни. Но она точно знала: Люси не хотела бы, чтобы она сдалась. Она была нужна Одхану и остальным, теперь – больше, чем когда-либо. И когда легионерам велели лететь на Землю, чтобы помочь Черной Армаде, Шарлотта сразу же согласилась.
Когда выяснилось, что именно ее появление спасло Тео, она почти не удивилась. Ее как будто намеренно сюда привели – в место, где она могла стать полезной, раз пока не научилась быть счастливой. Конечно, в подобных убеждениях сквозил мистицизм, который в Легионе никогда не поощрялся. Но Шарлотта рассудила, что это намного лучше депрессии, и осталась при своем.
Если она о чем и сожалела, так только о том, что не прибыла раньше, и Черная Армада потеряла немало хороших солдат. Но изменить это Шарлотта уже не могла, теперь ей предстояло дожидаться подкрепления вместе с Бенни.
Она эту девушку толком не знала, хотя видела раньше – на Феронии ее таскал с собой Стефан Северин. Шарлотта не особо присматривалась к напарникам других легионеров, у нее ведь была Люси… Теперь это не важно.
Она и сейчас не собиралась начинать долгую дружескую беседу. Бенни
