Сад принцессы Сульдрун - Джек Холбрук Вэнс
Война с Дассинетом закончилась. Гранис объявил себя королем Внешних островов, по численности населения все еще не составлявших конкуренцию Лионессу или Даоту, но полностью контролировавших Лир и Кантабрийский залив.
Таким образом, столкновение Лионесса с Тройсинетом опозорило Казмира. Он предложил прекратить военные действия, и Гранис согласился, но на определенных условиях: Лионесс должен был уступить ему герцогство Трембланс в крайней западной части Лионесса, за Троагом, и обязаться не строить военные корабли, способные создать новую угрозу Тройсинету.
Казмир, разумеется, отверг столь невыгодные условия и предупредил короля Граниса о более чем нежелательных последствиях в том случае, если он будет проявлять нецелесообразную враждебность.
Гранис ответил так:
– Не следует забывать: я, Гранис, не нападал на тебя. Ты же, Казмир, беспричинно на меня напал. Ты потерпел сокрушительное и справедливое поражение. Теперь тебе придется иметь дело с последствиями. Я изложил свои условия. Прими их или продолжай войну, которую ты не можешь выиграть, в которой ты потеряешь слишком много людей и припасов, – войну, которая сулит тебе очередное унижение. Мои условия разумны. Я требую герцогство Трембланское, чтобы я мог защищать свои корабли от ска. Я могу в любое время, по своему усмотрению, высадить многочисленную армию на Прощальном мысу – ты предупрежден.
Казмир отозвался в угрожающих тонах:
– На основе незначительного временного успеха ты бросаешь вызов всей мощи Лионесса? Это не только дерзко, это глупо. Неужели ты полагаешь, что возьмешь верх над несравнимо более сильным противником? Отныне я объявляю вне закона тебя и всех твоих потомков и наследников. Вас будут преследовать как пиратов и убивать по мере задержания. Больше мне нечего тебе сказать.
Король Гранис отреагировал на это сообщение всеми силами своего флота. Он организовал блокаду лионесских берегов – такую, что даже рыбацкая лодка не могла безопасно переплыть Лир. Благополучие населения Лионесса, однако, мало зависело от морской торговли и даров моря, и блокада стала лишь надоедливой неприятностью, постоянно раздражавшей и оскорблявшей короля Казмира, неспособного что-либо с ней сделать.
В свою очередь Гранис не мог нанести Лионессу значительный ущерб. Гаваней у Казмира было мало, и все они были хорошо защищены. Кроме того, Казмир бдительно охранял берега и нанимал шпионов, орудовавших как в Дассинете, так и в Тройсинете. Тем временем Казмир созвал совет корабельных плотников и поручил им быстро построить надежный флот военных кораблей, способный нанести поражение тройскому.
В широком устье реки Сайм, лучшей естественной гавани Лионесса, на стапелях установили двадцать килей; еще столько же приготовили в небольших верфях по берегам залива Балт в герцогстве Фец.
Вскоре, безлунной ночью, когда вдоль Сайма уже стояли снабженные каркасами и обшивкой, готовые к спуску на воду корабли, шесть тройских галер украдкой заплыли в устье и, невзирая на все укрепления, гарнизоны и дозорных, испепелили эти парусники. Одновременно тройские налетчики высадились с лодок на побережье залива Балт и подожгли верфи, каркасы судов в доках, а также огромный склад с запасами распиленного на планки дерева. От наспех сколоченной великой армады короля Казмира остались тлеющие угли.
В Зеленой гостиной Хайдиона Казмир завтракал в одиночестве копченым угрем и вареными яйцами со свежеиспеченными булочками. Подкрепившись, он откинулся на спинку стула, чтобы поразмыслить о многочисленных делах. Горечь поражения под Балмер-Скимом приутихла; теперь как минимум он мог оценить последствия с какой-то долей беспристрастности.
В общем и в целом он полагал, что у него были основания для осторожного оптимизма. Блокада была провокацией и оскорблением, которые, в отсутствие других возможностей, приходилось бездеятельно выносить – хотя бы для того, чтобы сохранить достоинство. В свое время противника ждало жестокое возмездие, но пока что он обязан был продолжать осуществление величественного плана, в конечном счете сводившегося к уничтожению короля Одри и к водружению Эвандига, трона Старейших островов, в Хайдионе.
Самой уязвимой оставалась западная часть Даота; поэтому следовало как-то обойти линию укреплений вдоль помперольской границы. Маршрут такого вторжения пролегал на север из Нолсби-Севана, мимо замка Тинцин-Фюраль и снова на север, по дороге под наименованием Тромпада, в Даот. Путь этот преграждали две непоколебимые крепости – Кауль-Боках у Ворот Цербера и собственно Тинцин-Фюраль. Кауль-Боках охранялся гарнизоном из Южной Ульфляндии, но ее король Орианте, опасаясь недовольства Казмира, уже предоставил лионесским армиям право свободного прохода.
Таким образом, амбициям короля Казмира препятствовал только Тинцин-Фюраль. Этот замок возвышался над двумя ущельями и контролировал как Тромпаду, так и путь в Южную Ульфляндию по долине Эвандера. Фод Карфилиот, правивший долиной Эвандера из этого неприступного орлиного гнезда, человек тщеславный и дерзкий, не признавал никаких хозяев, особенно когда речь шла о его формальном сюзерене, короле Орианте.
В Зеленую гостиную вошел помощник камергера. Поклонившись королю, он сказал:
– Сир, вашего благосклонного внимания ожидает некий посетитель. Он говорит, что его зовут Шимрод и что он прибыл по вызову вашего величества.
Казмир выпрямился на стуле:
– Приведи его.
Помощник камергера удалился и вернулся в сопровождении высокого худощавого молодого человека в камзоле и бриджах из добротной материи, полусапожках и темно-зеленой шляпе, каковую он снял с головы, покрытой густой серовато-каштановой шевелюрой, подстриженной под горшок на уровне ушей, как требовала мода того времени. У него были правильные, несколько аскетические черты: тонкий нос, выдающиеся скулы и подбородок, чуть кривившийся в усмешке широкий рот и ясные серые глаза, придававшие ему вид самоуверенного шутника, – другими словами, с точки зрения короля Казмира, в нем было недостаточно почтительности и самоуничижения.
– Сир, – сказал Шимрод, – я прибыл по вашему настойчивому требованию.
Казмир разглядывал Шимрода, плотно поджав губы и скептически наклонив голову:
– Вы выглядите не так, как я ожидал.
Шимрод вежливо развел руки, отказываясь брать на себя ответственность за несоответствие действительности представлениям короля.
Казмир указал на стул:
– Садитесь.
Сам король встал, подошел к камину и повернулся к нему спиной:
– Говорят, вы искусный чародей.
Шимрод кивнул:
– Испокон века люди рассказывают всевозможные небылицы.
Казмир чуть раздраженно улыбнулся:
– Так что же? Правду ли говорят в этом случае?
– Ваше величество, волшебство – сложная дисциплина. Некоторым она дается легко благодаря врожденным наклонностям. Я не принадлежу к их числу. Я прилежно изучаю доступные методы, но это не обязательно означает высокий уровень компетенции.
– Какова же ваша компетенция?
– По сравнению с экспертами соотношение составляет, скажем, один к тридцати.
– Вы знакомы с Мургеном?
– Я хорошо его знаю.
– И вы у него учились?
– В какой-то мере.
Король Казмир старательно сдерживался. Беспечно-вежливые манеры Шимрода даже не приближались к опасной границе
