Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1 - Мосян Тунсю

Шэнь Цинцю воззрился на лицо, прекрасное почти женской прелестью, и ощутил, как разлетаются вдребезги его мечты. Живший в его душе светлый образ был только что безжалостно растоптан.

Как можно было изобразить непобедимого бога войны[58] столь неверно, это же вылитый беспечный юный красавчик из обеспеченной семьи, которому впору разве что составлять букеты или ломать ветвь ивы на память отбывающему[59]!

Да разве то, во что ты превратился, не является прямым оскорблением прекрасного мужественного образа, сложившегося в воображении почитателей твоей воинской доблести?!

С другой стороны, если подумать, в этом был смысл, ведь Лю Цингэ приходился старшим братом главной героине – бесподобной красавице Лю Минъянь, будущей жене главного героя, – а одно это является неоспоримым знаком качества. Вот она, могучая сила генов в действии – в точном соответствии с постулатами науки!

Непобедимый и дерзкий герой с прекрасными чертами; учитывая, что в романе уже имелся Бин-гэ, второй такой определённо был бы лишним. Неудивительно, что эксперт-Самолёт прихлопнул его при первой же возможности.

Кто ещё, помимо главного героя, осмелится претендовать на подобный набор характеристик? Любому посягнувшему на них предстояло стать пушечным мясом – или попросту сыграть в ящик!

Лишь сейчас Шэнь Цинцю задумался над тем, что совершенно упустил из виду: не скажется ли то, что он спас этого человека, на уровне крутости Ло Бинхэ?

Несмотря на то, что Лю Цингэ был описан лишь парой штрихов, он всё же сыграл весьма важную роль в сюжете – а именно, с его помощью была разоблачена вся низость натуры Шэнь Цинцю.

Хоть Лю и Шэнь приходились друг другу братьями по школе, они никогда не ладили.

Потому-то Шэнь Цинцю и собрался дёрнуть от него на всех парах: человеком, с которым он и так был в контрах, овладело безумие – тут либо Лю Цингэ, бросившись на своего шисюна, зарубил бы его насмерть, либо сам Шэнь Цинцю свёл бы своего шиди в могилу, как и сделал его оригинальный предшественник.

Доподлинно не известно, что за кошка между ними пробежала, но, как бы то ни было, Шэнь Цинцю стал убийцей Лю Цингэ – это неоспоримый факт. Вскрывшись, это убийство послужило непосредственной причиной того, что жизнь Шэнь Цинцю рухнула и доброе имя его погибло (ну, или одной из таких причин…). Против главного злодея выдвинули обвинение в том, что он, «воспользовавшись лёгким отклонением в совершенствовании своего брата, приложил руку к его гибели», – и, по всей видимости, случиться это должно было здесь и сейчас.

Шэнь Цинцю прикончил единственного родственника главной героини – разумеется, Ло Бинхэ жаждал отомстить за свою жёнушку. Масштабы ненависти, порождаемой главным злодеем, воистину превзошли все ожидания!

Пока Шэнь Цинцю предавался тревогам о своём будущем, Лю Цингэ прекратил выплёвывать кровь и наконец пришёл в себя.

Открыв глаза, он тут же увидел своего недруга – сидя рядом с ним на земле с видом абсолютного спокойствия, тот высокомерно глядел на него, будто обдумывая какой-то зловещий замысел. В душе Лю Цингэ тут же зародилось подозрение, и он попытался выпрямиться, чтобы быть готовым к нападению, однако его внутренние органы только что сильно пострадали, и, потревожив их этим движением, он вновь принялся кашлять кровью.

– Следи за дыханием, шиди, – прохладно бросил Шэнь Цинцю. – Не следует так возбуждаться. Ты же глава пика Байчжань – как можно доводить себя до столь жалкого состояния?! Вот, вытрись. – С этими словами он вручил Лю Цингэ носовой платок.

– Шэнь… – продолжая блевать кровью, выдавил Лю Цингэ. – Какого чёрта ты опять задумал…

Видя, что ему и впрямь приходится нелегко, Шэнь Цинцю предупредительно похлопал его по спине.

Сперва Лю Цингэ думал, что тот собрался навредить ему, но увернуться не мог; однако стоило ладони Шэнь Цинцю коснуться его спины, как он ощутил, что в его тело вливается поток безмятежной и чистой энергии; постепенно наполняя его руки и ноги, она помогла ему выровнять дыхание.

Это действие Шэнь Цинцю лишь погрузило Лю Цингэ в пущий ужас: в конце концов, не видя от своего шисюна ничего, кроме зла, он уже привык к его извечному коварству.

– Шиди Лю, – вновь похлопывая его по спине, проникновенно начал Шэнь Цинцю. – На самом деле, уйдя в затвор, за последнее время твой шисюн немало осознал. При виде того, как твоя жизнь только что висела на волоске, так что аромат чуть не иссяк и яшма…[60] то есть ты чуть не покинул этот мир в самом расцвете сил – и, вспомнив обо всём, что случилось между нами в прошлом, твой шисюн испытал сильный стыд и подлинные сожаления.

Похоже, кровавая рвота Лю Цингэ от этого только усилилась.

– Почему бы нам с этого дня не отринуть прах прошлого, – с дружелюбной деликатностью предложил Шэнь Цинцю, – чтобы, идя рука об руку, стать образцом товарищества, примером истинной дружбы между братьями по школе – как ты на это смотришь, шиди?

Конечно, вываливать всё это вот так вот в лоб было немного неловко, однако после того, как он всё-таки не убил Лю Цингэ, этот замешанный на ненависти сюжет уже должен был измениться. Почему бы не пойти до конца, чистосердечно наладив отношения с Лю Цингэ? Как знать, быть может, если он впредь будет держать Лю Цингэ при себе, тот ещё окажет ему поддержку с тыла?!

Смертельно бледный Лю Цингэ какое-то время молча глядел на него. Наконец, потеряв терпение, он выпалил:

– Ты, катись отсюда!

Шэнь Цинцю проявил понимание.

В конце концов, после того, как они ненавидели друг друга столько лет, сложно вот так в одночасье завоевать чужую симпатию. Если взятый им темп показался Лю Цингэ слишком стремительным, Шэнь Цинцю был готов продвигаться в этом направлении шаг за шагом.

Он с лёгким кивком двинулся к выходу и, не оборачиваясь, махнул рукой:

– Шиди, если с твоей тренировкой что-то опять пойдёт не так, не стесняйся. Ты всегда можешь обратиться к своему шисюну за помощью. Раз уж мы находимся так близко, нам следует заботиться друг о друге.

Казалось, стоит ему произнести ещё хоть пару слов – и Лю Цингэ опять начнёт плеваться кровью. Его взгляд поистине ужасал.

Видя, как обстоят дела, Шэнь Цинцю почёл за благо заткнуться и добросовестно «катиться отсюда». Оставшись в одиночестве, Лю Цингэ мучительно изверг новую порцию крови.

Сколько они