Алгоритм - Алексей В. Мошков
– Я хочу, чтобы вы поехали со мной к дому-призраку, – сказала Мэг. – Да, он до сих пор целехонек, хотя и изрядно перестроен. Внешне, по крайней мере. У вас есть машина? Впрочем, какая разница, поедем на моей. И по дороге я расскажу вам все, что мне удалось узнать. Вас отпустят со службы?
– Куда нужно ехать?
– Спрингфилд.
– Это городишко в Иллинойсе?
– Нет, гораздо ближе. Обернемся за день туда и обратно. Куда вы смотрите?
– На вас, – сказал Гарри.
На нее хотелось смотреть бесконечно.
Глава десятая. Фокусы
Никогда не рассказывай всего.
Мэг уже не помнила, откуда взяла это правило, но следовала ему с самого детства. Это значило, что она никогда и ни при каких обстоятельствах не должна была выкладывать все подчистую даже самому близкому человеку и самому въедливому дознавателю.
Всегда оставляй что-то для себя. Никогда не отвечай на вопросы, на которые не хочешь отвечать. Не углубляйся в подробности, если намереваешься рассказать о чем-то по собственной воле или по необходимости. При этом, выбирая между враньем и молчанием, всегда выбирай молчание. Хотя бы ради удобства, ведь любая ложь – это хлопоты и ошибки. Наконец, тот, кто мало говорит, обычно многое слышит. Люди любят рассказывать о себе. Чаще всего этому мешает болтовня собеседника. Или его неумение и нежелание слышать кого-то кроме самого себя.
Собственно, даже в колледже, готовя доклад или оказываясь участницей дискуссии, Мэг старалась выражать свои мысли кратко и максимально скупо. Поначалу это вызывало подозрение преподавателей, что вот эта высокая, сторонящаяся обычных молодежных развлечений, молчаливая студентка плохо знает тот или иной предмет, но всякий раз их попытки копнуть чуть глубже обнаруживали отличное знание любой дисциплины. Зачастую более глубокое, чем они могли предполагать при самых завышенных ожиданиях. Единственным неудобством были постоянные обиды родителей. Они уверились, что дочь рано повзрослела и им не стоит слишком уж беспокоиться о ее будущем. По-прежнему думали, что она работает в издательстве, надеялись на ее успешную карьеру, изредка навещали дочь в Нью-Йорке, покидая уютный домик в Канзасе и восхищаясь ее прекрасной квартирой, но всякий раз ожидали, что она вместо дежурных уверений в том, что все хорошо, откроет им какие-то секреты. А Мэг все еще подумывала, стоит ли рассказывать им об успехе своей первой книги. Что уж говорить о каких-либо планах на личную жизнь.
Это внутреннее правило, которое со временем стало незыблемым, приносило ей не только удобство. К своим почти тридцати годам Мэг так и не обзавелась близкой подругой или бойфрендом. Нет, были недолгие отношения, которые всякий раз прерывались по ее собственной воле. Просто в какой-то момент начинало казаться, что она переливает из пустого в порожнее, тратит время на несущественное и, что отвращало ее сильнее всего, скучное. Так или иначе, но постепенно она обрела статус Снежной Королевы, хотя приписываемым ей высокомерием не обладала ни на толику. Просто предпочитала не болтать, а молчать. А когда молчать становилось невозможно, говорила правду. Легко расставаться с людьми, если ты с ними не сближаешься. Помнится, еще в колледже один красавчик, что был уверен в своей неотразимости, поинтересовался впечатлением, которое он произвел на очередную избранницу, еще не зная, что был допущен к телу таинственной сверстницы скорее в исследовательских целях. Вовсе промолчать было бы на этот раз чересчур, к тому же парень действительно старался изо всех сил, поэтому Мэг поймала его взгляд и честно сказала, что все было довольно неплохо. Наверное, должна была при этом вопросе броситься к нему на шею, попросить продолжения или хотя бы рассыпаться в комплиментах, но она осталась сама собой. А он похлопал глазами и ретировался. Впоследствии до Мэг долетели слухи о собственной фригидности. И это было ложью хотя бы потому, что ей действительно было с ним хорошо, чего она и не скрывала в момент близости. Но говорить об этом после? В конце концов, глупость никогда не нравилась Мэг, какой бы привлекательной та ни казалась на первый взгляд.
Но теперь что-то изменилось. С Гарри хотелось просто разговаривать, и она даже была готова выложить ему больше, чем собиралась. Почему? Ведь не потому, что, когда порыв ветра в том самом кафе заставил ее поежиться, Гарри явно потянулся к полам своей ветровки, чтобы предложить накинуть ее на плечи девушки, но сдержал себя. Причем волевым усилием. Точно таким же, каким он заставлял себя смотреть куда угодно, лишь бы не задерживать на ней взгляда. А она чувствовала, что ему хочется смотреть только на нее. Или это обычная жалость? Ведь он показался ей чертовски одиноким. Одиночество сквозило в каждом его жесте, в том, как он был одет, запах какого парфюма доносился от него. Но больше всего одиночество выдавало то волевое усилие, которое он прикладывал, чтобы казаться самодостаточным и успешным. Нет. Не успешным. Скорее, удовлетворенным собственной жизнью. У него это плохо получалось.
Было еще кое-что. То, что он ей рассказал. Нет, Мэг не примеряла услышанное к реальности ни вчера, после того как они условились о встрече и расстались, ни сегодняшним утром. Это тоже было ее свойством – не оценивать информацию мгновенно, дать ей накопиться, улечься и потускнеть. Но одно она поняла сразу: книга, над которой она работает, обещает быть большим, чем жизнеописание таинственного Луиса Сайфера. Поверила ли она в то, что в Обелиске Луиса Сайфера присутствует нечто описанное Гарри? Мэг не думала об этом. Точно так же, как не думала о том, правда ли, что в Нью-Йорке время от времени попадаются дома-призраки или нарисованные двери, через которые можно куда-то войти. Если бы она была мореплавателем, то не задавалась бы вопросом, существуют ли корабли-призраки. Она бы их искала, попыталась бы ступить на их палубу и уже там ответить на вопрос, что это, собственно, такое.
Но сегодня был важный день. Предстояло рассказать Гарри о том, что она смогла узнать. Это, конечно, не значило, что Мэг должна выложить ему все, что стало известно. Врать при этом не придется, поскольку почти все, что удалось выведать, она до сих пор не могла осознать в полной мере.
Завтракая, Мэг посадила перед собой медвежонка. Смотрела на него и думала, что об этом Гарри говорить пока не следует. И о настоящих вещах тоже. Не время. Тем более что неизвестно, куда это приведет. И о загадке Джин и аватара в
