Айвз и Мэллоун - Стася Мэл
Все это она поведала мне в письмах, которые я теперь не только читал, но и перечитывал. Я старался не думать о Кларе… Клариссе. О том, что она использовала меня, послала на смерть, чтобы… чтобы что? Я чувствовал себя разменной монетой, но даже не предполагал, на что меня разменяли, зачем я пришел к эльфу…
* * *
Тропа вывела его во тьму. Она окружила эльфа со всех сторон, попыталась раздавить и задушить. Она смердела смертью, мучительной и жестокой. Неотвратимой человеческой смертью. Эльф кашлянул и провел перед собой рукой, по линии движения пальцев загорались огоньки, которые потом, повинуясь легкому жесту, взмыли вверх, освещая пещеру.
– Хм! Недурно! – Голос в мертвой тишине прозвучал неестественно звонко и неуместно, но эльфу не было до этого ровным счетом никакого дела.
Он с брезгливым любопытством разглядывал окружавшие его кости. Скелеты занимали все пространство, до которого дотянулся свет огней. Взрослые и дети, в мужском платье и в женском, в драгоценностях и без, одни скалились желтыми зубами, на других не до конца истлела кожа.
Эльф прошелся по пещере, разглядывая останки людей, и наконец нашел, что искал: аккуратное зеркальце с черепаховой ручкой. Именно оно стало маяком, когда он потерял след мальчишки на Болотах Забвения.
Эльф придирчиво рассмотрел свое отражение, поправил выбившийся из прически локон, вернув ей безупречность. Надо же! Осколок одного из Старых Зеркал превратили в такую безделушку – ну до чего глупы смертные! Эльф провел пальцем по зеркальной глади, и она отозвалась бледно-зеленым свечением. Маленький подарок мальчишке, чтобы не шастал, где ему вздумается. Во всяком случае, до поры до времени.
Задерживаться в пещере больше не имело смысла – мир людей, так долго остававшийся недосягаемым, был в его власти! Почти…
* * *
Мэллоуншир напоминал городок с открыток: засыпанный снегом, в праздничных огнях, на дверях домов – венки из омелы, остролиста, еловых лап. Город пах пряниками, вином со специями, рождественским пудингом.
Сочельник выдался сказочный! Омрачало его только то, что рядом не было Джозефа… Но не было и Кристофера! Он написал, что перенесенная болезнь все еще дает о себе знать и делает поездку домой невозможной.
Маргарет не стала ему отвечать. Его навязчивая любовь, его вечные письма – все они были насквозь фальшивыми. Джозеф сказал ей как-то, что Кристофер любит не Маргарет, а Мэрвинн. Сначала она не поверила, а потом поняла – это правда. Ведь Кристофер так восхищался сказками о сестре Синеокого, повторял: «Ты вырастешь такой же храброй благородной леди!» Насмехался! Вместо того чтобы помогать ей преодолеть страх, как Джозеф, он бежал ее утешать и защищать. Как можно стать столь необычной, если к тебе относятся как ко всем другим – слабым, глупым, недалеким? Кристофер не понимал ее, разговаривал с невидимым, не хотел приказывать феям показаться и ей, потому что «они имеют право выбирать». В конце концов он выбрал их, а Маргарет – Джозефа. С ним у нее было куда больше общего!
Поэтому, когда дворецкий доложил о том, что на ужин пожаловал некий очень важный гость, Маргарет испугалась – вдруг Кристофер все же решил заявиться домой? А еще – вдруг кто-то из его волшебных слуг расскажет ему о том, что она сожгла письмо, пришедшее ему в конце сентября?
Но гостем оказался красивый мужчина с безупречными манерами и удивительными серебристыми волосами. Он был внимателен и ласков с ней, покорил изящными комплиментами мать и заслужил уважение отца своими зрелыми суждениями и остроумием.
Сочельник проходил чудесно, и никто из отвратительных фей братца не мог его испортить! Еще с лета они совсем перестали докучать – никто не шуршал и не скребся, не пролетали яркие огоньки по коридорам, и Маргарет наконец-то чувствовала себя в безопасности.
Часть 3. О пользе отдыха у моря
Глава 1
Дормез мягко покачивался, влекомый шестеркой гнедых. В открытое оконце лился солнечный свет. Налетающий ветерок шуршал страницами книги на коленях молодого человека.
Бетани Кеннет украдкой наблюдала за ним, опуская ресницы каждый раз, когда он поднимал голову. За недолгую поездку она изучила каждую его черточку: синие глаза, на которые падала непослушная длинная челка, высокие скулы, удивительно бледные на фоне румяных щек ее брата, трещинки на губах. Когда он улыбался, становилось заметно, что одна часть рта тоньше и менее подвижна – последствия перенесенной в прошлом году болезни. Он не снимал перчатки. Задумавшись, часто потирал правую ладонь.
Шестилетний улыбчивый мальчуган превратился в холодного, отрешенного мужчину. Четырнадцать лет назад они прятались вместе в увитой розами беседке и играли в рыцарей и волшебников. А теперь она едва дышала в присутствии Кристофера Мэллоуна.
Рядом с ним дремал, откинув голову, ее брат – Джон Джошуа Кеннет. Когда карета подскакивала, он потешно всхрапывал, и в один из таких моментов глаза Бетани и Кристофера встретились. Тогда она и заметила легкую улыбку на его губах. Первую и последнюю за все путешествие.
Серьезность занятого книгами Кристофера, его отчужденность не давали Бетани покоя. Так хотелось поговорить с ним! Так хотелось рассказать о том, как она училась все эти годы, как думала о нем, отправляя на День Явления открытки, как вспоминала их веселые забавы! Как обрадовалась, узнав, что родители пригласили его погостить в Линкост-хаус! И как ликовала, когда он согласился.
Бетани представляла себе встречу с Кристофером во всех подробностях. Вот их карета подъезжает к самому крыльцу Нолиджа, где уже ждет он. Вот солнце в зените заливает праздничным светом розовые кусты вокруг. Вот она изящно сходит со ступенек, чтобы приветствовать его вместе с братом, и лицо Кристофера освещает радостная улыбка…
Но в день, когда они прибыли в Нолиджтаун, небо затянуло серой пеленой облаков. Кристофер действительно стоял на крыльце – с прямой спиной, напряженными плечами и в траурном костюме. Дорогу развезло ночным дождем, из-за чего карету забрызгало грязью, и Джон не позволил ей выйти, беспокоясь о чистоте платья. А когда Бетани поймала взгляд друга детства, то вместо радости увидела равнодушие.
С того момента они перебросились лишь парой вежливых, ничего не значащих фраз. Брат тоже не смог разговорить Кристофера: тот отвечал односложно, хотя и неизменно вежливо. Искренний мальчик из детских воспоминаний ушел, сменившись красивым холодным мужчиной. Боль сдавила сердце Бетани острыми когтями.
Но это ничего! Конечно, он будет замкнутым! Он столько пережил! Смерть брата, болезнь, а потом смерть родителей и сестры! Когда отец Бетани вслух зачитал газетную заметку о том, что граф, графиня, их дочь и все слуги, – кроме кухарки и помощника конюха, по счастливой случайности гостивших у родни, – умерли от гнилой чахотки, она выронила вилку. Та звякнула о край тарелки и упала на пол, но родители даже не стали делать замечание – они понимали шок Бетани, они и сами были поражены. Подумать только, гнилая чахотка! Безобразная жестокая болезнь, вызывающая горячку, кровохарканье, гнойные волдыри на теле! От нее не было лекарства, и люди угасали за несколько дней… Говорят, раньше, несколько столетий назад, она встречалась куда чаще, но редко убивала семьями. Постепенно болезнь сошла на нет, и вот – неожиданная вспышка!
«Кристоферу просто нужно время!» – успокаивала себя Бетани, в очередной раз украдкой разглядывая друга, о котором думала каждый день на протяжении шести лет.
С того вечера, как подслушала разговор родителей…
* * *
Эбигейл Айвз бесшумно появилась прямо посреди комнаты и огляделась, иронично приподняв бровь. Обстановка оказалась типично девичьей: мягкие цвета, камин закрыт экраном, расписанным явно руками хозяйки. Пахло чем-то невинно-сладким, и каждая деталь кричала о том, что юная леди станет идеальным «домашним ангелом». Наверное, Мэри бы нашла общий язык с этой Бетани Кеннет! Обсуждали бы скукотищу вроде вышивки, моды или нового сборника сезонных рецептов миссис Бинтон. У самой Эбигейл подобное вызывало изжогу, она с детства интересовалась окружающим миром и его устройством больше, чем домашними делами, за что расплачивалась часами нудных нотаций матери и сестры. Впрочем, все это в прошлом, а сейчас ей нужно проверить, нет ли в доме опасности для Кристофера, а потом зачаровать хозяев.
По губам Эбигейл скользнула улыбка. Она предвкушала, как интересно будет играть с Кеннетами и… Кристофером. Он совсем закрылся после внезапной смерти семьи
