Открывашка в другие миры - Ольга Прусс
– Что, Маркус, давно спортом не занимался? – спросил я насмешливым тоном, бодро вышагивая рядом с ним, будто сам каждое утро бегал кросс. – Или Полина муштра на вас с Веником не распространяется?
– Сплюнь, еще только этого нам не хватало! Нет, ну мы сдаем раз в месяц нормативы, но чисто чтоб не выгнали со службы.
– Бег для галочки?
– Вроде того, – отмахнулся Маркус, и остановился перед большой дубовой дверью: – Всё, пришли. Добро пожаловать в святую святых!
Он проговорил это с таким пафосом, что я непроизвольно задержал дыхание в предвкушении чего-то ахового. Но как оказалось – зря.
«Святая святых» по своей внутренней обстановке оказалась неким симбиозом старой библиотеки советских времен и российского почтового отделения с ячейками, тянущимися вдоль стен. За полупрозрачной пластиковой перегородкой с окошком по центру сидела седовласая дородная дама, своими пухлыми пальцами перебирающая карточки с приклеенными к ним номерами, заполняющие длинный деревянный ящик. Вид у женщины был преисполнен разочарования во всех и вся, и ненависти к своей скучной однообразной работе. На миг мне даже стало ее жаль. Скромно улыбнувшись, я вытащил из кармана бланк разрешения, собираясь протянуть его в окно, но Маркус вдруг резко меня оттеснил, всунув внутрь полуовальной прорези чуть ли не всю голову целиком:
– Доброго вам вечера, Валентина Рудольфовна! – Протянул парень таким притворно елейным тоном, что меня аж передернуло. – От Катюши вам большой привет! – Вытянув из-за пояса непонятно откуда взявшуюся шоколадку, он торжественно шепнул ею о стойку.
Скорее, «привет, СССР!». – Усмехнулся я про себя, глядя на эту сладкую взятку. В душе восторженно воспело легкое чувство ностальгии.
Но тут толстуха открыла рот, и тембром своего брюзжащего голоса разом стерла все только зародившиеся во мне приятные чувства:
– Ты смотри, привет она передает, чертовка! А как тетку свою навестить двоюродную – Поля вечно занята! То тренировки у нее, то выезды! То теперь мальца подсунули ей какого-то нового, с которым нянчиться нужно! (Это про меня она, что ли??? «Малец»?! Да вы что, серьезно?!) Передай, дружочек, этой рыжей бестии, что если в следующий раз она не явится со своими бланками лично – хрен ей с редькой, а не оборудование под роспись, ясно?
Маркус, глядя на женщину невинными глазами младенца, часто закивал, не стирая с лица нагловато-обаятельную улыбку, которая так очаровывает «девушек за 50».
– А шоколадку давай сюда, Маркуша! Знаю, что ты сам ее покупал, от Катьки ведь внимания не дождешься! – проворчала Рудольфовна, пухлой ладонью накрыв всю плитку целиком, и стащила ее со стойки куда-то себе на стол. Губы ее впервые тронула легкая ухмылка, очевидно, выражающая снисхождение. – Ну ладно, и кого ты мне привел на этот раз? – Две рыбьи бусинки ее глаз прозорливо уставились на меня.
Чувствуя, что непроизвольно начинаю краснеть, я выдавил из себя идиотскую улыбку, и, перехватив линию поведения Маркуса, постарался побороть в себе брезгливость, протянув «даме» руку:
– Меня зовут Андрей, Валентина Рудольфовна, я здесь новенький. Очень приятно с вами познакомиться!
Несколько секунд женщина сканировала меня взглядом, явно выбирая, невзлюбить меня сразу, или все же дать мне шанс. Видимо, любопытство всё же пересилило, и она нехотя плюхнула в мою руку свою пухлую ладонь. Понимая, что сейчас иду ва-банк и пересилив себя, я легонько коснулся губами ее кисти. Довершив ритуал самой обаятельной улыбкой, на какую был способен, я преданно посмотрел ей в глаза, мысленно отсчитывая секунды: «раз… два…» Обычно хватало трех. Хватило и на этот раз, «дама поплыла»! Щеки ее зарделись, на губах заиграла хитрая улыбка, и взгляд ее заплывших бусинок-глаз потеплел настолько, что теперь настал черед Маркуса пораженно уставиться на меня.
– Что ж, юноша, будем знакомы! – протянула она, высвобождая свою руку из моей, и требовательно переворачивая ее ладонью вверх: – Ну, давай, чего ты там хотел!
Стараясь не вздохнуть на все хранилище, выдав тем самым свое облегчение и обломав весь с таким трудом разыгранный спектакль, я молча протянул ей бланк. Быстро пробежавшись по нему глазами, женщина, кряхтя, приподняла слегка на стуле свою тушу, и, потянувшись, сняла с прибитой к стене доски с крючками большой тяжелый ключ, по виду вылитый из меди. Проигнорировав протянутую руку Маркуса, она вручила его сразу мне:
– Как заберешь прибор, Андрюша, ключик не забудь вернуть!
– Всенепременно, – кивнул я, и тут же поспешил ретироваться. Мне было все равно, в какую сторону, лишь бы от нее подальше, но оказалось, что подспудно я взял правильное направление. Маркус, перекинувшись с Рудольфовной еще парой слов, нагнал меня в несколько широких шагов и с силой хлопнул по плечу:
– Вот это даааа, Открыватель! А у тебя талант! Так Вальку закадрить! Я просто покорен, актёрище!
Бросив на него суровый взгляд, я хмыкнул:
– Скажешь тоже, «закадрил». Просто надо уметь общаться с населением. Мне во время работы в такси и не такие кадры попадались! Но невинный взгляд и целование ручки еще ни разу не подводили.
– Я запомню, – задумчиво кивнул Марик, и тут же быстро ткнул меня в бок: – Вот, наша ячейка!
Я посмотрел на номер: действительно, 385, блок В. Ну ок. Вставив ключ в замочную скважину, и провернув его до упора, я открыл дверцу. Внутри лежала ОНА. Видя мое смятение, Маркус ободряюще похлопал меня по спине:
– Да вытаскивай ее, не бойся. Наши инженеры на эту штуку блокировку поставили, теперь просто так случайно ты прибор не активируешь. Так что давай, действуй смелее. И так много времени потратили.
Вдохнув, я обхватил ладонью «открывашку» и вытащил из ячейки. Теперь я наконец-то мог разглядеть ее подробнее. Только сейчас, внимательно присмотревшись, я заметил, что большая центральная кнопка на ее корпусе, на которую я в прошлый раз с перепугу и нажал – далеко не единственная. Много маленьких рычажков с двух сторон делали ее похожей на сороконожку, а с обратной стороны (хотя я еще не разобрался толком, где у открывашки низ, где верх) нащупывались еще две каких-то кнопочки.
– Налюбовался? – спросил Маркус, отбирая у меня ключ и запирая дверцу. – Пошли уже, верни связку Вале, и погнали в оружейную.
Смирившись с предстоящим, я раскланялся с Рудольфовной, пообещав хорошо кушать, «а то вон как щеки ввалились», не хулиганить, «лицо все в ссадинах, красоту такую портит», и «держать с Катькой ухо востро». Согласившись с последним пожеланием совершенно искренне, я с легким сердцем ретировался, и, закрыв за собой дверь, кинулся догонять удаляющегося по коридору Марика.
***
В отличие от
