Иван Белов - Ненависть
— В урочище Палева Гарь, — откликнулся бандит. — Там угодья Парамоновых. Недалеко, километров пять.
— Парамоновых?
— Пропали отец и сын Парамоновы, с ними собака, короче все трое Парамоновы. Ребята опытные, заблудиться не могли, с бабами в тайге тоже не загуляешь.
— А урочище это большое? — решил выяснить все досконально Рудольф.
— Крохотное совсем. Гектаров сорок всего.
— Нормально. В Европе есть страны поменьше. Как мы найдем двоих на такой территории? Будем прочесывать каждый кустик и громко орать?
— Тайга большая, а дорог мало, и все я знаю, — отозвался Стрелок, без всякого хвастовства. — А теперь тихо. Дистанцию держи метра три.
Бандит прибавил шагу. Под ноги побежала узкая, едва заметная тропка. Верхушки вековых елей позолотили первые солнечные лучи. Трава покрылась росой, мелкие капельки затейливыми узорами украсили невесомые кружева паутины. Стрелок осторожно пригнулся, не нарушая паучий труд. Руди тут же вляпался лицом в липкие, противные нити и принялся отплевываться. Стрелок сделал страшные глаза, и погрозил кулаком. Подумаешь, паутина, чего он злобствует?
В полной тишине двигались часа два, с единственным, коротким привалом.
— Мы на месте, — сообщил, наконец, Стрелок. — Отсюда начинается Палева Гарь.
Рудольф подозрительно осмотрелся. Как ранее поведал Стрелок, урочище — это местность, разительно отличающаяся от окружающей, и если честно, по началу особых отличий он не заметил, лес как лес, дремучий, заваленный сухостоем. Но стоило чуть углубиться и все изменилось. Тяжелый, неприятно давящий, темный еловый бор, уступил место сосновому лесу, пронизанному светом и ветром. Под ногами захрустело порыжелое покрывало из толстого слоя опавшей хвои, островки сочной, зеленой травы жались к опушкам и волнами сбегали по песчаныму косогору. Даже запах другой: свежий, приятный, бодрящий, вместо прелой гнилости стелящейся в тайге.
— Красиво, — не сдержался Рудольф.
— Скоро я показать тебе красивое место, — пообещал азиат. — Пойдем на север, в страну Тысячи озер, где вода чистый-чистый, стекает с отрогов старый гора, елка высокий-высокий, а непуганный олень-сааган берет сахар с руки.
Руди повторил слова охотника про себя, чувствуя на губах их терпкий, сладкий, манящий вкус. Страна Тысячи озер… Странный этот Зульфат, простая душа. Как он попал к бандитам? Обманом скорее всего, задурили туземцу мозги.
Темп ощутимо замедлился, Стрелок все чаще останавливался, осматривая тропу, осторожно касаясь деревьев, и ползая на коленях словно собака. Вот только он совсем не собака, он волк. Жестокий, расчетливый, осторожный хищник в естественной среде обитания. Движения скрытные, плавные, бесшумные. Зульфат тенью следовал позади, держа тылы под пристальным наблюдением.
Тропа вывела на откос, корни высоченных сосен торчали, как щупальца сказочных кракенов, а под ними проглядывались глубокие, темные норы. Над головой, дятел, дробным перестуком вывел барабанную дробь.
— Тук-тук, тук, тук-тук, — самой птахи не видно в кронах. — Тук-тук.
Сердце невольно забилось в такт, место, вроде, хорошее, но что-то зловещее разлито в воздухе, заставляя волосы на затылке топорщиться дыбом. Это все Стрелок, со своими страшилками о пропавших.
По дну овражка бежала извилистая речушка, основательно захламленная ряской и хворостом. Стрелок остановился на берегу, присел и поманил Штольке рукой.
Руди приблизился. Бандит молча указал на кромку воды. В грязи четко отпечатался засохший звериный след.
— Волк? — предположил Руди.
— Собака, — покачал головой Стрелок. — След вчерашний.
— А почему не волк? По мне так одно и тоже.
— Одно и тоже, да не совсем, — усмехнулся Стрелок. — Волчья лапа в комок сжата, а у собаки вразброс. У волка когти внутрь собраны, а здесь растопырены.
А ведь и правда, — про себя отметил Рудольф, не знал о подобных премудростях, и спросил:
— Парамоновых собака?
— Девяносто девять процентов — это единственный брод, пройти мимо они не могли, а чужие здесь не шатаются, давно отучили, — едва заметно кивнул Стрелок. Подошел Зульфат, и они зашептались, напряженно всматриваясь в противоположный берег.
— Я первый, ты за мной после сигнала, — приказал Стрелок и соскользнул в воду. Открытое место преодолел очень быстро, выбрался на сушу, и прижался носом к земле. Над бандитом нависли раскидистые кусты. Прошло несколько томительных минут, прежде чем Стрелок едва заметно махнул.
Руди перешагнул собачий след и осторожно вступил в речушку. Холодная, бодрящая водичка поднялась выше колен и полилась в сапоги. На дне скользкие камни.
— Потише, — прошипел Стрелок. — Не натопчи мне, тут еще один след.
Руди выбрался на сухое, и только сейчас заметил, что Стрелок снял винтовку с плеча, чуть поводя стволом в сторону ближайших зарослей. Ого, неспроста это, волчара почуял неладное.
Дуло мельком указало под ноги. Берег высокий, каменистый и только у воды скопилась жидкая грязь. На самом краю четко отпечаталась уже знакомая псиная лапа, а поверх, резким мазком, лег человеческий отпечаток огромного размера. Сапог или ботинок с ребристой подошвой.
— Не нравится мне это, — повел носом Стрелок.
— Почему? — удивился Руди и посмотрел назад. Никого. Даже Зульфата не видно, скрылся в зарослях прикрывая, пока они форсируют реку. — К гадалке не ходи, это след одного из ваших охотников.
— Дурак ты Ваня, — буднично отозвался Стрелок. — Парамоновы в тайге с малых лет, зверя голыми руками берут, следов такие люди не оставляют. Ты на отпечаток повнимательней глянь.
Руди внимательно прищурился. След как след, ничего необычного. И поделился наблюдением:
— А что с ним не так?
Стрелок перестал сверлить взглядом лес, повернулся, коротко махнул невидимому Зульфату, а Рудольфу ответил тоном школьного учителя:
— Не замечаешь? Думал ты поглазастей. Смотри, — и выставил левую ногу.
Руди впервые обратил внимание на обувь бандита. Не ботинки и не кроссовки, а кожаные полусапожки со шнуровкой, даже на вид очень мягкие, с толстой, гладкой подошвой. Напоминают мокасины из книг про индейцев, бисера разве не хватает.
— У нас все промысловики в таких ходят, — пояснил Стрелок. — Бесшумно, удобно, каждая веточка под ногой чувствуется. Не их это след.
— Чей тогда? — изумился Рудольф.
— За ними кто-то шел.
У Руди, по загривку, пробежал холодок. Инстинктивно поглядел назад. Зульфат успел пересечь реку и присел рядом. Страшно до жути. Вдруг, там, позади, в угрожающе нахмуренном лесу кто-то есть? Поэтому затылком чувствуешь, чужой, настороженный взгляд? Идешь себе, природой любуешься, насвистываешь любимую мелодию, а за тобой крадутся с неизвестной и малопонятной целью.
