Шон Мур - Конан идет по следу
Сальворас спускался в малосимпатичные недра дворцовых подземелий, неся на плече обмякшего, бесчувственного Хассима. Капитану не нравилось посещать застенки. Он спускался туда, только если начальственный приказ возлагал на него персональную ответственность за того или иного узника.
Часом раньше он оттащил туда Конана и надежно приковал его к стене в одной из крохотных, заросших гнилой плесенью камер. Богатырская стать молодого варвара снискала невольное уважение капитана. Похоже, эти киммерийцы в самом деле были серьезным народом! Могучий Сальворас сумел без посторонней помощи взвалить его на плечо, но к тому времени, когда он добрался до подземелья, руки и плечи начали жаловаться.
Сальворас никогда еще не встречал человека сильнее себя. Самой своей воинской славой он был обязан крепости тела, позволявшей совершать подвиги, немыслимые для других.
Его отец был каменотесом. Сальворас с юности помогал ему, перетаскивая и ворочая неподъемные глыбы. Ему нередко случалось держать на весу каменные блоки, пока мастера делали какой-нибудь особенно заковыристый вырез или скол. Позже Сальворас работал в каменоломне, доставляя строительный материал повсюду, где какой-нибудь вельможа возводил дом или крепость.
Возмужав, он подался в солдаты. Отчасти из любви к приключениям, но больше ради того, чтобы отплатить за горе и ущерб, который в свое время причинили его семье набеги захватчиков. Однажды, когда они с отцом были в каменоломне, мать Сальвораса похитили работорговцы.
Отец после этого превратился в настоящий живой труп. Он впал в мрачное безразличие, из которого его целых восемь лет, до самой смерти, ничто не могло вывести. Ни братьев, ни сестер у Сальвораса не было. Его семьей надолго стало бритунийское войско.
Что же касается женщин… Бравый молодой солдат никогда не был обижен вниманием и лаской полногрудых, обольстительных бритунийских красоток. Однако воинская жизнь не позволяла ему особо задерживаться на одном месте, так что любовные увлечения не успевали перерасти в долговременные привязанности. Он так и не нашел той, с которой ему захотелось бы устроить семью. Не было и близких друзей: быстрое продвижение по службе бросало Сальвораса из одного гарнизона в другой, от одного военачальника к другому. Те, кого он мог бы назвать своими друзьями, остались на границе, в легионе, которым он прежде командовал. Со своими нынешними подчиненными, городской стражей Пайрогии, Сальворас общего языка покамест не находил. Это в большинстве своем были люди, устроенные на «тепленькие» местечки отнюдь не за боевые заслуги. Половина была как-то связана со знатными семействами, остальных устроили сюда вельможи, чем-то им обязанные…
«Да, – невесело думал Сальворас, – видно, так я и помру одиночкой». Здесь, в Пайрогии, у него было подружек хоть отбавляй; редкую ночь в его объятиях не засыпала белокурая красавица. Но все это оставалось весельем на одну ночь. А тех женщин, которые, как он подозревал, с радостью приняли бы от него предложение руки и сердца, он сам старательно избегал. Той единственной, о которой он мечтал, среди них не было.
Что ж, судьба, видно, не судила ему осесть где-нибудь этаким «городским солдатом», больше привыкшим к пивной кружке, чем к рукояти меча. Видал он таких. Выйдя в отставку, они все вечера напролет просиживали в тавернах, поглощая дешевое пойло. И врали напропалую, хвастаясь вымышленными подвигами в сражениях. Такого конца Сальворас для себя совсем не хотел. Нет уж. Он выйдет в отставку, только если его искалечат в бою. А всего скорее, меч вынут из его мертвой руки. Смерть воина должна быть освящена целью. Он, Сальворас, будет служить до конца, потому что только так он будет чувствовать себя живым…
Спускаясь в дворцовое подземелье с бесчувственным Хассимом на плече, капитан понял с окончательной ясностью: он совершил ошибку, приняв этот пост. И единственный способ исправить ее – это доказать, что он чего-то стоит как командир. Надо двигаться дальше и, может быть, заслужить звание полководца. Надо как следует заняться лентяями и бездельниками, по ошибке зачисленными в городскую стражу. Он будет беспощадно гонять балбесов до тех пор, пока не сделает из них настоящих солдат…
Сальворас принялся мысленно составлять план учений для своих молодцов и так увлекся, что не заметил, как Хассим постепенно пришел в себя. А хитрый замориец уже понял, что висел на могучем плече капитана, и тот крепко придерживал его за ноги, между тем как голова, руки и верхняя часть туловища вора свисала ему на спину. Хассим чувствовал дурнотную слабость: ток крови еще продолжал разносить яд по его телу. Неровное дыхание сипело в груди. Челюсть раскалывалась от боли, рот наполняла липкая кровь. Капля за каплей падала с разбитых губ, оставляя на каменном полу пятна. Хассим ощупал языком десны. От нескольких зубов остались только зазубренные пеньки. Отважившись осмотреться, он понял, что его несут в дворцовое подземелье. Когда-то, много лет назад, ему удалось совершить оттуда побег. Но в тот раз ему помогли. Хассим знал: даже если вырвешься из камеры, это еще не значит, что сумеешь выйти наружу. Подземелье представляло собой настоящий лабиринт хаотически перепутанных коридоров.
Спустя некоторое время вор хватился кинжалов, но тут же заметил их рукояти, заманчиво торчавшие из сумки на поясе Сальвораса. Если бы удалось дотянуться, он живо всадил бы клинок капитану между лопаток, а потом удрал тем же путем, что и когда-то. Да, пожалуй, так он и поступит. Надо только выбрать подходящий момент, а до тех пор продолжать притворяться бесчувственным…
Хассим сосредоточил внимание на одном из кинжалов: про себя замориец называл его «черным драконом». Лезвие кинжала было густо смазано пастой, приготовленной из смертельно ядовитых листьев черного лотоса. Даже простой царапины, причиненной «черным драконом», было достаточно, чтобы самый крепкий мужчина свалился замертво, а через некоторое время и умер. «Не все зубы ты мне выбил, Вальтреско!.. – с мрачным торжеством подумал Хассим. – Скоро ты узнаешь, что я еще способен кусаться!..» Терпеливый замориец по-прежнему не шевелился, но, как свернувшаяся змея, был готов к немедленным действиям.
А Сальворас шел себе и шел нескончаемыми каменными переходами, пребывая в счастливом неведении относительно смертельной опасности, которой он подвергался. Путаница подземных коридоров освещалась редко расположенными, тусклыми масляными светильниками. Сальворас был одним из немногих, кто способен был разобраться в здешних лабиринтах. На самом деле секрет был очень прост, следовало только уметь читать путеводные знаки, остроумно спрятанные в узорах на каждом светильнике.
