Дмитрий Володихин - Золотое солнце
— Крыса и Гадюка! Если верить анналам, мир не видел компании дружней... — Это все, что она мне ответила.
— Давай!
Нам нужно было как можно скорее выбраться из этой ловушки. Не знаю, когда они хватятся своих лунных тварей, своих солдат и своего живого корма для змей. Не позже, чем по прошествии одной стражи, я думаю. Кого нет среди трупов? Моей Гадюки. А еще не хватает оружия. Выйти через ущелье она не сможет: ей неведомы слова власти для бронзовых скорпионов. Сама сказала мне: мол, не знаю... Что должны подумать те, кто примется за поиски? Прячется где-то там, в лесу, недалеко от змеятника. Я уже понял: тот угол, где у лунных спрятан змеиный храм, отгорожен от всего мира скалами. В том числе и от моря. Сам остров — невелик, так что эта его часть должна быть совсем уж мала. Они прочешут ее раз, другой, пятый, десятый и... Рыбья моча, я плохо знаю лунных. Горожане из какого-нибудь Лига решили бы: пырнула себя ножом и полетела со скалы на камни, от безнадежности, чтоб напрасно не мучиться. Наши или, скажем, маг’гьяр искали бы, пока не нашли Гадюку ли, труп ли Гадюкин. Сами не смогли бы — так богов жертвами закормили бы, они, когда сытые, помогут. Имперцы поставили бы везде, где можно, дозоры. Полдела, но тоже неплохо. А эти? Что предпримут эти? Аххаш Маггот! Кажется, я знаю. Собаки. У них такие хорошие собаки...
— Прибавь шагу!
...Между скорпионами я пронес ее на руках. Не знал, как выпросить пропуск для Гадюки. Боялся, Аххаш: разок ошибусь, чуть только неправильное слово — и разорвут мою Гадюку. Словом, поднял и понес. По ужасу в ее глазах я уверился — не знает она слов власти... Какое у нее тело? Не знаю. Я не понял. Что тут поймешь, когда мысли не о том, когда у женщины все мышцы свело судорогой. С Милькаром случались припадки, его трясло и сводило судорогой, ремень в рот вовремя не сунешь — зубы так сожмет, что крошка полетит. Так вот, ей чуть-чуть не хватало до тех припадков. Тело — какое там тело! — не лучше дерева.
В ней было столько страха и ярости, что на секунду меня как будто захлестнуло волной. Кто я: вольный человек, несущий очень красивое и злое чучело между почтительно ждущих младших братьев моих, или я... что? что-то очень высокое... какая-то дурацкая принцесса... что себе девка навыдумывала! — которую огромная крыса на задних лапах несет над самыми жалами кошмарных скорпионов. Аххаш Маггот! Пороть! Пороть за такие гадости! Что, уже? Уверен: за дело...
Мы пробежали мостик. Лес. Чуть углубились. Бока у девки ходят ходуном. Дал ей минуту отдыха. Говорю:
— Что за чушь у тебя в башке!
— А у тебя? — Она никак не могла подобрать нужных слов. — Откуда ты это выкопал, про царя пиратов?
— Меньше будешь трусить — меньше будешь попадать, куда не надо... — Что я с ней говорю, с молодой бестолковой бабой, глупости, ну баба, ну бестолковая, я не сделаюсь сильнее, если буду молчать, как камень, или корчить из себя Ганнора. Я и так знаю свою силу. — Отдохни немного. Сейчас опять побежим.
— Не знаю, позволишь ли ты мне задать несколько вопросов. Если мое любопытство поставит меня на грань смерти, скажи об этом языком, а не оружием. — Как длинно она говорит! Я кивнул.
— Что за слова ты произносил там, у священного пояса гор, обращаясь к эрносарам? — Видно, не знала, как сказать о младших братьях на канналане.
— Они поняли, этого достаточно.
— Судя по твоим словам и действиям... а также по некоторым способностям к магии (с легчайшим недовольством в голосе: мол, ты тоже чего-то там умеешь...), ты не совсем простой разбойник. Это так... Крыса?
Очень, очень длинно. А длинно можно потом, если уцелеем. Сейчас, поди, спросит, какую судьбу я ей готовлю... Я посмотрел на нее внимательно. Лицо у нее стало... слабее. Не такое гневное, не такое презрительное, не такое злое. Да боги! Страшно женщине, понятно. Она не знает, что делать, какой быть, какую роль играть. Просто молчать и бояться? Кинуться в драку, чтобы покончить все разом? Ждать от меня каких-нибудь чудес, уж не знаю? Словом, каким крабом ей скакать, когда надо уцелеть и не хочется унижаться. Наверное, это самое привычное выражение ее лица, кожа гладкая, все морщины разгладились: «Скажите, я хочу знать то-то и то-то»... Лицо, какое лицо! Будто в миску с водой смотришься. Я, только моложе, и... как из кости вырезанный, очень искусно сделано. Нергаш, Владыка, может, и не такое уж чудовище ты мне прислал, не столько в ней яда, как на первый взгляд... Хорошо бы. Точно говорил Милькар: «У сосуда с твоей судьбой дно не должно быть отравленным». В ней же, вроде бы в Гадюке, моя судьба... Посмотрим. Говорю ей:
— Все потом. А сейчас — беги!
Море. Песок. Аххаш! Закинул ее себе на плечо, ойкнула, молчит, нос мне под лопатку утыкается, коленки по ребрам молотят. От одного из нас должен быть след, если оставим. Лучше б совсем не оставлять.
Пасмурное небо, хорошо, эту зеркальную дрянь видно шагов за двести, хоть блестеть не будет. Спасибо, Владыка!
Как раз в этот момент разошлись тучи, солнце показалось, проклятие...
Я полез в воду. Десять шагов. Пятнадцать. Мелко, волосы Гадюки моей по волнам полощут, пена летит в глаза. Приподнял. Глубже. Аххаш и Астар! Наконец, добрался до большого плоского камня, тут уже по плечи. Закинул свою ношу. Забрался сам.
— Прости, девочка. Лежи, не дергайся. Ты не левша?
— Нет. К чему это... — Тут я полоснул ей по большому пальцу на левой руке. Это не больно, не так уж больно. Неглубокая царапина. Не от боли, а от неожиданности скорее она закричала:
— Что ты делаешь? Что ты делаешь! Крыса!
— Тут должна быть твоя кровь, девочка... — Оторвал кусок ее зеркальной дряни, переодеть надо было прямо там, на дороге, лоскут пристроил, чтобы не сдуло, вроде бы о зазубренный выступ оторвался, тупая игра. Из пальчика кровь капает и капает. Мало.
— Прости девочка, прости Гадюка, потом, все потом. Подожди. — А она уже ни жива ни мертва, застыла.
Считай, достаточно. Увидят.
Спрыгнул с камня, принял ее, быстрее, быстрее, сапоги как гири, а иначе по камням не побегаешь, нельзя снимать... Дошел почти до самого берега. Тут остановился и повернул в сторону от... чего там? Священный пояс? От пояса подальше. Бегом. Колени лупят в ребра.
Два шага вдох, два шага выдох. Только бы валун не попался под ноги. Два шага вдох, два шага выдох. Тоже умудрилась в сапоги воды набрать, лишний вес. Два шага вдох, два шага выдох. Бок! Потекла горячая струйка... Только не сейчас, Хромец, тебя прошу, только не сейчас! Отдам тебе две жизни, клянусь! Два шага вдох, два шага выдох. Течет. Два шага вдох, два шага выдох. Отлив. Хоть это в мою пользу. Отлив. Два шага вдох, два шага выдох. Брызги от меня во все стороны...
Я пробежал полтора полета стрелы. Перестал ее чувствовать. Сил нет. Мой заливчик. Мой ручей...
