Сергей Лукьяненко - Книга гор (сборник)
– Каким еще переговорам? – насторожился Ахмет.
Из замка тем временем вышли две девчонки. Одна маленькая, с испуганно-растерянным взглядом, другая постарше, широкоплечая, с абсолютно недевчоночьей фигурой и строгим суровым лицом. Повышая голос, так чтобы меня услышали и они, я произнес:
– Наш остров предлагает вам заключить военный союз и образовать Конфедерацию Островов.
Секунду Ахмет переваривал мои слова, потом сморщился:
– Валите-ка отсюда, ладно? Мы законов Игры не нарушаем.
– Законы не нарушаются. Первый закон – запрещение игры в поддавки – соблюден: мы будем сражаться в полную силу, но совместно. Условие возвращения на Землю гласит: «Возвращаются жители островов, завоевавших все сорок островов». Так что и тут полный порядок.
– Это не порядок, это… – Ахмет замолчал, не находя подходящего слова. – Мы даже не будем обсуждать…
Рослая девчонка вдруг неслышно подошла к нему сзади и преспокойно отодвинула в сторону.
– Нет, Ахмет, мы это обсуждать будем. Лора! – Она протянула мне ладонь.
Я взглянул на Ингу и поймал ее торжествующую улыбку. Вчера, когда мы обговаривали последние детали, она сказала: «Если Генка еще не поправился, островом будет управлять Ахмет. А он сделает то, что ему посоветует Лора…»
5. Мир ради войны
Я проснулся среди ночи. В окне стояла непроглядная тьма, до утра было еще далеко. Судя по завыванию ветра и сочащемуся в щели холодку, ночь выдалась самой обычной – зябкой и немного жутковатой. Но я чувствовал необходимость встать и немного прогуляться… С минуту я еще ворочался в кровати, пытаясь переспорить самого себя и снова уснуть. Но из этого ничего не получалось.
Одевшись, я секунду поколебался, обдумывая маршрут. Либо в «официальное» помещение на первом этаже, либо просто на мост. Спускаться было дольше, и я выбрал второй, «мальчишеский» вариант.
Когда через несколько минут я вернулся, причина, разбудившая меня, исчезла. Попросту говоря – вылилась с моста в океан. Но и сон улетучился – наверное, его сдуло ветром. Идти досыпать уже не хотелось. Я спустился на этаж ниже, подошел к дверям Тронного зала. Оттуда доносились голоса, лился неяркий красноватый свет горящего камина. Заглянув в зал, я увидел привычную, повторяющуюся в последнюю неделю множество раз сцену. Крис вербовал сторонников.
– Это очень просто! Очень просто! – Глаза у Криса азартно поблескивали. Может быть, это отражалось пламя? Но и голос был возбужденным, зажигающим ничуть не хуже настоящего огня. – Правила соблюдаются! Да, возможно, что мы лезем в непредусмотренную лазейку. Но и наказать нас за это не вправе!
– А если накажут? – Собеседника Криса я знал плохо. Он пришел на остров поздно вечером, через территорию Двадцать четвертого острова. На своем, кажется, Двадцать седьмом, этот худой, нескладный парнишка не был предводителем. Но он был русским, а большинство остальных – итальянцы и шведы. Пришельцы старались более или менее соблюдать национальный состав островов, хотя причины, соединившие темпераментных жителей Апеннин и юных скандинавов, оставались загадкой.
– Если накажут… – Крис нехотя пожал плечами. – Не знаю. Но стоит рискнуть. В Конфедерации уже три острова – пока нас не трогают. Победить в одиночку нет шансов ни у кого.
– Что мы должны делать в Конфедерации? – помолчав, спросил мальчишка.
– Не сражаться с островами Конфедерации.
– И все?
– И все. При желании можно помогать другим островам бойцами или просто обмениваться информацией. Ходить в гости…
Мальчишка вдруг лукаво и беззаботно улыбнулся:
– А ходить в гости мне понравилось!
Я отошел от двери. Кроме Криса и его сомневающегося собеседника, в Тронном зале сидели еще Ахмет и Тимур. Командир Двадцать четвертого внимательно слушал разговор, а Тимур, похоже, просто дремал на диване. Днем на острове Алого Щита был и предводитель Двенадцатого – тот самый добродушный Джордж-Салиф, что когда-то выдавал себя за дикаря. Он ушел перед самым разводом мостов, договорившись с Крисом о совместных действиях на завтра.
Постепенно возвращалась сонливость. Я постоял в нерешительности… И вдруг, неожиданно для самого себя, пошел к сторожевой башне. Вроде бы и недалеко идти, посмотришь с берега – башня вырастает над самыми окнами Тронного зала. А по коридорам приходится петлять минут пять. Мне даже пришла в голову шальная мысль – начертить на бумаге тщательный план замка и разобраться как следует с этими переходами… Пришла и исчезла. В шум ветра вкрался посторонний звук. Не слишком редкий, впрочем, для Островов.
Кто-то плакал. И нетрудно было сообразить, кто именно.
Комната под башней делалась то ли как пороховой склад, то ли как тюрьма. Тюрьмой она и служила последние дни.
Привстав на цыпочки, я заглянул в узкую щель, прорезанную в железных листах двери. Разумеется, ничего видно не было. Тьма. И едва намечающийся серый квадратик окна, перечеркнутый прутьями решетки.
– Игорек… – нерешительно позвал я.
Плач прекратился, скрипнула койка. На полу Малёк проспал лишь первую ночь, после этого Меломан и Илья, с молчаливого согласия остальных, притащили ему постельное белье и кровать.
– Дима? Да? – Голос Игорька задрожал.
– Ага, не бойся, – со смутной жалостью ответил я.
– Я и не боюсь вовсе… – Игорек прошлепал к двери. Сквозь прорезь я ощутил едва уловимое тепло.
– Дим, ты меня ненавидишь? – Малёк спросил почти риторически.
– Не знаю, – поколебавшись, ответил я.
– Тогда презираешь? – В голосе Игорька мелькнула слабая надежда.
Но на этот раз я не колебался:
– Да.
Наступило молчание. Потом что-то зашуршало, и Игорек попросил:
– Дим, если не противно… Возьми меня за руку.
Я нащупал просунутые в щель пальцы, сжал их. Игорек тихо сказал:
– Спасибо… Дим, если кто-то предложит меня выпустить или я сам попрошу… Не выпускайте, ладно?
– Угу… – Я даже не стал отвечать – горло перехватило.
– Дима, ты не думай, что я сволочь… – быстро зашептал Малёк. – Я правда домой хотел. Нечестно, я понимаю, только очень хотелось. А пришельцы ведь вначале ничего плохого не требовали. Просто рассказывать им, что в замке делается.
– Они не могут следить здесь? Ты не врал?
– Нет. И знаешь, вот еще что… Они нас не различают. Даже мальчишек с девчонками путают. Кое-как разбираются по росту… Ну, могут тебя от Криса отличить. А с Меломаном или Толиком запросто спутают. Они, наверное, не люди совсем. Пауки или жабы.
Меня передернуло. Между лопатками ледяной змейкой прополз страх. В спину словно уставился тяжелый, холодный, пугающий взгляд. Жабий или паучий…
– Игорек, тебе не страшно здесь?
