Дети войны - Влада Медведникова
Сегодня вторая четверка станет первой, приблизится ко мне, засияет моим светом.
Что будет с Рэгилем, что будет с Арцей? Кем их считают теперь, если им нельзя даже разговаривать со мной?
Учитель берет меня за руку. В его прикосновении темнота, полная сочувствия и силы. Черные искры вспыхивают, скользят между пальцев. Раэти не знает, чем утешить меня.
– Я сделаю все, что должен, – обещаю я.
– Я знаю. – Раэти крепче сжимает мою ладонь и отпускает. – Ты всегда делаешь то, что должен.
Благодарность захлестывает сердце – Раэти не разочарован, верит в меня. Я медлю, хочу остаться в этом мгновении чуть дольше – а потом киваю и иду к воинам, ждущим меня.
Мы дышим лесным ветром, под ногами шуршит трава – пожелтевшие, сухие стебли и еще зеленые, полные жизни. Деревья обступают нас, мы на поляне, на островке солнечного света. Лагерь не виден отсюда и почти не слышен, лишь волна преображения не дает забыть о нем, движется в глубине земли.
Крылатые воины рядом со мной, наши руки соединены. Киэнар смотрит на меня серьезно, словно ждет приказов. Ветер бросает волосы ему на глаза, но Киэнар стоит неподвижно. Чувства, мысли, голоса земли и деревьев – скользят сквозь него, но не могут увлечь за собой.
Не могут увлечь никого из нас.
Мы застыли впятером – неподвижное созвездие, бесконечный миг.
Цалти стоит с закрытыми глазами. Его черты, холодные и острые обычно, стали мечтательными и устремленными. Армельта смотрит в небо, улыбка скользит по ее губам, солнечный свет золотит кожу, тонет в черноте глаз. Армельта так красива сейчас. Каэрэт сосредоточен, смотрит мимо меня – будто стоит на краю скалы и от неверного шага может сорваться в пропасть.
Кори касается наших соединенных рук, начинает петь.
Свет, сила, биение сердец отвечают на прикосновение, пульсируют, горят. Песня взлетает, она так высоко, так близко, неизмеримое чувство, отчаянный восторг, сияющая дорога, самый верный путь.
Кори поет, и наши души звучат в его песне, движутся в ее течении, сплетаются вновь и вновь. Времени нет, есть только свет, только голос, звездная река.
Песня смолкает, я вдыхаю последние звуки. Мои предвестники смотрят на меня – они так близко, словно наши души переплетены с рождения.
Мои самые яркие звезды.
Я закрываю глаза, вижу их ослепительный свет. Вот они, четверо, совсем рядом.
Киэнар, непримиримый и яркий. Армельта, сияющая светом войны. Цалти – льдистое, пронзительное пламя. Каэрэт – немеркнущий ровный свет.
Арца, прекрасная и смелая, – вдали, но видна ясно.
Рэгиль в тени затмения – но душа сияет и сквозь тень.
И Лаэнар, мерцающий свет, раскаленно-голубой и кровавый, – так далеко от меня.
Их семеро теперь, моих самых ярких звезд.
16
Я едва узнала поляну, через которую мы шли вчера к шатрам. Тогда здесь было почти безлюдно, а машины спали – тихая заводь перед шумным лагерем преображения.
А теперь я будто вновь оказалась в ангаре, но вместо стен возвышался осенний лес, а вместо скальных сводов сияло прозрачное небо. Машины взлетали, солнце вспыхивало на черных бортах, деревья стонали и гнулись от ветра. Гул двигателей, крики людей, запах металла и горючего – все это меня заворожило. Я замерла на краю поляны, смотрела, как машины поднимаются – одна за другой. Разворачиваются над головой, устремляются к морю и вглубь мира. То исчезают, сливаясь с небом, то вспыхивают черными молниями вдалеке.
Я могла бы стоять так еще долго: дождалась бы, пока все машины скроются за горизонтом, ветер стихнет и воздух вновь наполнится запахами леса. Но меня позвал сюда Мельтиар. Поэтому я мотнула головой, отгоняя наваждение, и шагнула на истоптанную, выжженную землю поляны.
Я не знала, как отыскать Мельтиара среди грохота, сверкающих бортов и спешащих людей, – но увидела почти сразу. Машина, возле которой он стоял, только начала просыпаться, ее двигатели пели чуть слышно. Ветер трепал волосы Мельтиара, он придерживал их, но пряди ускользали из-под руки, струились в воздухе, словно потоки темноты. Мельтиар говорил что-то – слова тонули в шуме, – указывал на юг и на запад, и крылатые воины слушали его, кивали и уходили один за другим.
Когда я пересекла поляну, возле него остались лишь четверо.
Мельтиар обернулся, на миг коснулся моей руки.
Мои личные предвестники.
Эта мысль была раскаленной от невысказанных чувств, я почти видела, как каждое слово режет душу. Мне хотелось стиснуть его ладонь, сказать что-нибудь, любую бессмыслицу и глупость, лишь бы отвлечь. Но сейчас не время, он отдает приказы крылатым воинам, а я – младшая звезда, сейчас я должна молчать.
– Знакомьтесь, – сказал Мельтиар. – Это Бета. Мельтиар-Бета. Она плывет вместе с нами.
Грохот крови в ушах на миг стал таким оглушительным, что я перестала дышать.
Мельтиар-Бета.
Больше месяца я не видела Тарси, не могла ее дозваться, и ни Коул, ни Кори не знали, где она. А теперь Мельтиар назвал меня другим именем, – словно он был моим куратором, моей единственной старшей звездой.
А раз он так сказал, значит, так и есть.
Я не могла даже мечтать об этом, я должна рассказать Кори, должна рассказать Коулу! Должна спросить у Мельтиара, что с Тарси и могу ли я увидеть ее… Но не сейчас.
Не сейчас.
– Мы знакомы, – сказал Киэнар.
Я молча кивнула.
Давным-давно, до победы, до войны, до того, как нас окончательно внедрили в Эджаль, мы часто тренировались вместе с четверкой Киэнара. Нас разделяла пропасть, ведь мы были простыми воинами, а они – ярчайшими звездами, но наши команды регулярно встречались в зале с молниями. Крылатым воинам нужна поддержка с земли, младшим звездам – прикрытие с воздуха. Во время тренировок наши команды словно сливались в одну, вторая четверка становились нашими крыльями, а мы – их тенью. Кори подружился с Киэнаром и часто заходил к нему, но я по-прежнему видела лидера второй четверки лишь в зале, среди выстрелов и молний. Его лицо почти всегда было скрыто шлемом, я едва могла различить черты сквозь темное стекло.
Но сейчас Киэнар был без шлема.
Встречал ли он нас вчера, у входа в лагерь? Наверняка. А я не узнала его.
– Жалко, что мы воевали так далеко друг от друга, – сказал Киэнар. – Я надеялся, что встретимся на войне.
На миг все показалось мне нереальным: и грохот двигателей, и машины, уходящие в осеннее небо, и то, что я стою возле с Мельтиара, так близко, что слышу эхо чувств. Его личные предвестники говорят со мной как с равной – но это не те предвестники, что всегда сияли рядом с ним.
– У вас будет возможность, –
