Зеркало для никого - Лара Мундт
Я шла в одиночестве между стеллажей и дышала, ощущая Свободу. Я была одна. Совершенно одна. В Джаз-Поэт клубе шумели люди, а нахождение в ванной комнате было ограничено по времени. Вдруг вспомнились слова нового историка: «Пользуйтесь книгами из городской библиотеки. Поверьте, это удивительный опыт». Он знал, что здесь не работали камеры! Я пританцовывала, смеялась, размахивала руками. В каком-то неясном порыве даже запрыгнула на стол и закричала протяжное:
– А-а-а-а-а-а, – зная, что никто ни в реальном, ни в виртуальном мире, меня не услышит, словно меня и нет.
Когда первые порывы радости стихли, я все же решила выполнить домашнее задание. Взяла книги о какой-то Гельди Тюрер, экоактивистке начала двадцать первого столетия. Писать от руки было сложно. И больно. После каждых двух строчек я делала перерыв и растирала правую руку, мышцы которой сводило от боли. Не знаю, что заставило меня не бросить доклад. Возможно, благодарность историку за то, что показал место, где в Зеленом городе есть Слепая зона. Возможно, чистое упрямство. А может проснулось отклонение вроде мазохизма, потому что боль в руке смешалась со странным ощущением радости от работы.
Через три часа на бумаге красовался короткий, информативный и ужасно корявый доклад, полный исправлений и зачеркиваний. Глядя на это несовершенство, я испытала гордость. Никогда еще мне не приходилось приложить столько усилий, чтобы сделать подобную малость. Амалия на моем месте бы рвала и метала, крича о том, что потратила свое драгоценное время, но мне было хорошо. Окончив работу, я еще долго сидела в библиотеке в неясном ожидании чего-то или кого-то. Разум отказывался верить в происходящее. Казалось, я вот-вот очнусь в кровати, и снова нужно будет улыбаться невидимому Зрителю.
В шесть часов вечера я все-таки почувствовала чужое присутствие. В библиотеке откуда-то из-за стеллажей появилась старушка. Одна из тех, кто не признавал достижений косметологии и старел естественным путем. Она ковыляла, окруженная нимбом из седых волос, опираясь на палочку. Взгляд выцветших голубых глаз был обращен внутрь себя. Заметила она меня только тогда, когда поравнялась с моим столом.
– Девочка, домой пора. Шесть вечера, библиотека закрывается, – недружелюбно буркнула старушка.
– Но здесь же…
– Запрещены все современные технологии. Сильно не распространяйся, а то закон перепишут. Если слишком много людей начнет одновременно исчезать из поля зрения, то эту лавочку прикроют, – голос у старушки был на удивление молодым, таким, словно за старой оболочкой говорила юная девушка.
– А вы кто? – спросила я, глядя на нее во все глаза. Я задумалась, может, это андроид, программная разработка.
– Смотритель библиотеки, – сказала старушка все тем же молодым голосом, а затем закашлялась, так что было очевидно – у нее явные проблемы с сердцем. После того как она прокашлялась, то тихо затараторила, обращалась к себе: – Каждый год одни и те же вопросы. Какой-нибудь смышленый школьник находит это место и начинается «кто вы, почему так?» А я уже старая, куда мне объяснять детишкам, что ничего сверхсекретного тут не происходит, и никаких теорий заговора нет. Просто бюрократы случайно упустили это место, когда составляли законы о Слепых зонах, – затем старушка вынырнула из недр своей памяти. – Поздравляю, девочка, ты открыла секрет библиотеки.
– А кто был до меня? – не знаю, почему я задала этот вопрос, может, надеялась услышать дорогое сердцу имя.
– Кто только ни был. Обычно одиночки, которые хорошо не заканчивают. Обычно уходят в Красные города. Так что береги голову, девочка, у тех, кто открыл секрет библиотеки, обычно два пути: или политика, или Красный город. Уж я-то знаю.
Мне пришлось отправиться домой. Старушка всем своим видом показывала, что была бы не против остаться одна.
Дома я витала в облаках, но родители все скинули на эйфорию от популярности и не доставали меня расспросами. События прошедшей недели, и особенно сегодняшнего дня, стали причиной того, что сон накрыл меня с головой. На следующий день я проснулась как никогда отдохнувшей и с чувством, будто моя жизнь – это не только красивая картинка для Зрителей, за которой прячется уставшее, запутавшееся существо, которое уже не знает, каким образом повернуться, чтобы камера сделала милые кадры. Нет, я проснулась с ощущением того, что впервые моя жизнь принадлежит именно мне. Что Рейтинги и просмотры вторичны и ничего не решают.
Какие крамольные мысли. В нашем мире Рейтинг решал все.
Глава 6
Банный заговор
Весь день я была как на иголках в ожидании урока истории. День как назло тянулся чрезвычайно медленно. Подколки Тахиры, внимание Тео на перемене, разговоры с Амалией. Меня не интересовало ничего. Я улыбалась и отвечала невпопад, едва справляясь с нагрузкой на уроках математики и биологии.
Наконец-то настал долгожданный час. Немногие смогли написать задание от руки, а потому на стол к историку легло только восемь тетрадей. Я и сама с трудом выводила буквы рукой, но справилась с работой. Амалия тихо шепнула мне, показав свою тетрадку:
– Как думаешь, он заметит, что я воспользовалась программой «Твой почерк»?
Я посмотрела на коряво выведенные строчки, кое-где перечеркнутые. Получилось очень натурально.
– Я бы не заметила, – ответила я. Амалия удовлетворенно хмыкнула, прежде чем положила свою тетрадку на стол. Интересно, кто еще поленился и воспользовался программой? Явно не Тео, работа которого выглядела столь безукоризненно, что я даже на мгновение разозлилась. Как он может и писать красиво? Этот навык сохранился у единиц.
Леон вошел в класс с минутным опозданием. Сегодня на нем была серая футболка в тон глаз, хорошо сидящая на стройной фигуре. Джинсы, явно винтажные, и кроссовки, которые привозились контрабандой из Красных городов, потому что в Зеленых их производство было под запретом – не проходило всех экологических контролей. Я знала такие мелочи, потому что мама фанатела от моды и очень хотела заказать такие, но боялась, что испортит Рейтинг ношением подобной обуви. Она учила, что когда ты молодой, то бунтарем быть круто, а в ее возрасте это уже моветон.
– Садитесь, – сказал историк и взял в руку «скупой урожай» из тетрадей. Он вызвал к доске одну из подружек Тахиры и попросил пересказать текст доклада. Пока девушка мялась, через «э-э-э» и «ы-ы-ы» рассказывала свой доклад, он
