Мы – грязь. Мы – цветы - Сергей Александрович Москвичев
Много всего произошло этой ночью, и о многом стоило поразмыслить, но на первом месте были отцовские чувства к Шарлоте. Цветы тоже были Горну Алмази как дети, но близости родной крови никто не отменял. Подумать о чём-то или ком-то другом Мак смог бы лишь тогда, когда увидит свою дочурку, крепко обнимет её, подхватит на руки и в голове его снова зашумит летний бриз.
Если в этом мире есть Высшие силы, пусть она будет дома, пусть с ней всё будет хорошо! Остальное – потом.
6
Ядовитый цветок
Убийство.
Похоже, что ничто не меняет сознание настолько сильно, как лишение жизни человека. А тут сразу двоих. Наверняка у женщин, павших от выстрела бластера, остались родственники, которым предстоит захлёбываться горем, обрушенным на них Изиром, совершившим свой опрометчивый поступок.
Есть два выхода: закрыться в себе и медленно сходить с ума, либо постараться побороть в себе это чувство и стараться жить дальше. Но, сказать или подумать об этом гораздо проще, чем сделать.
«Забудь, забудь!» – Изир бы загипнотизировал сам себя, если б мог. Лучше отбросить тщетные попытки и вернуться к миссии.
Со спутанными мыслями Экболиум медленно крался по коридорам дворцового подвала. Если верить схемам, ему предстояло подняться на первый этаж королевской обители и пройти по коридорам, миновав стражу, в поисках входа в архивный схрон.
Хотелось верить, что всё получится.
Интересно, как там Горн, Мэрил и Тиша, что они думают теперь о своём компаньоне, простят ли его, примут? За свои ошибки нужно платить. «Боже, сделай так, чтобы мне не пришлось смывать их новой кровью» – вертелось в голове у Изира.
Парень поднялся на первый этаж, миновав пустующую кухню. Скорее всего, все, кроме убиенных, уже спали, а до подъёма поваров, готовящих завтрак, ещё оставалось время.
Экболиум оказался в коридоре с дежурным освещением, представленным тусклыми золотыми светильниками под потолком и дорожками мелких фиолетовых лампочек, расположенных по периметру. Стены были покрыты расписным мрамором, украшены фресками и старинными гобеленами, изображающими сцены исторических событий. На одном из них красовался Корвин Кор, верхом на огромном драконе – Акхазаре, на другом его жена Шияра, стоящая на огромном кракене Минаросе, вышедшем из бушующих океанских глубин и раскинувшим свои длинные щупальца на каменистые берега: всё как в древних легендах.
Горн Алмази всегда уверял, что это просто сказки, и жители Игниса прибыли на континент на подводной лодке и самолёте-истребителе, которые люди тех времён воспели в своих легендах, как живых невероятных существ. Однако сам Экболиум верил в старые предания.
Его мама постоянно рассказывала на ночь истории о древней цивилизации Игниса, а он, как мог, пересказал одну из них Шарлоте перед тем, как отправиться на эту самоубийственную миссию. Изир был ещё совсем ребёнком, когда его забрал к себе на воспитание отец, он говорил, что мама его бросила и уехала, от неё остались лишь эти скромные воспоминания со сказками на ночь, полными приключений и захватывающих событий.
Экболиум миновал уже приличный отрезок пути и находился где-то неподалеку от предполагаемого расположения схрона, когда услышал шаги ночного дворцового патруля. Прятаться было негде, пришлось прибегнуть к своим фокусам.
Парень натянул шапку на голову, и когда стражники приблизились достаточно, чтобы обнаружить его, заговорил:
– Я просто тень, я тень от вас. Я просто тень, тень одного из вас, – он повторял это, пока опасность не миновала. И это сработало.
Свой дар к гипнозу, ментализму и манипуляциям сознанием людей, Изир обнаружил ещё в детстве. Развивал их, тренировался на своих одноклассниках, случайно встреченных людях, но у него был свой внутренний кодекс. Не использовать свои способности на близких людях, не использовать его, чтобы нанести вред. К несчастью, и без применения своих замечательных способностей, Экболиум смог навредить людям гораздо больше, чем мог себе когда-либо до этого вообразить. «Убийца!» Он гнал эти мысли из головы, старался закопать в глубинах собственного сознания, запереть на несколько ключей, так, чтобы даже легендарный «Сезам» не взломал их.
Схрон был уже близко, парень изучал окружение, возможно, здесь есть спрятанный проход. На одной из фресок были часы, большие, около двух метров в диаметре. Они показывали двадцать три часа пятьдесят пять минут. Интуитивно Изир перевел их на полночь, и фреска, заскрипев, немного выдвинулась, обнажив в боковой части подобие ручки.
А вот и он, вход. Экболиум вошёл внутрь, поспешно закрыв часы-дверь, максимально постаравшись, привести её в исходное состояние. Вниз вела винтовая узкая лестница. Тьма потайного хода колола глаза. Изир включил фонарик и стал медленно осторожно спускаться. Ступени были покрыты толстым слоем пыли, но на ней были следы, совсем свежие: вели они в одну сторону. Похоже, кто-то прошёл здесь совсем недавно и либо до сих пор находится в архиве, либо покинул его иным путём, что маловероятно: «Уж не ждать ли мне засады внизу?»
Всё было тихо. Первая комната архива оказалась большой и глубокой, спустившись по лестнице и войдя в неё, Экболиум оказался на широком мостике, под ним раскинулась глубокая пропасть. По обе стороны от моста находились немыслимых размеров шкафы, забитые книгами, свитками и фолиантами, скорее все они хранились здесь с давних времён и представляли собой своеобразный памятник старинной литературе. Вся нужная информация уже давно была оцифрована и хранилась в памяти серверов. Шкафы были как здания, к каждому шёл маленький мостик с перилами, отходящий от основного, по которому двигался Изир, вокруг каждого этажа были сооружены специальные постаменты с лестницами для удобства доступа на полки, вниз уходили ещё лестницы, и конца этим книжным жилищам во мраке не было видно. Освещение в этом помещении также отсутствовало, поэтому Экболиум по-прежнему полагался лишь на свой фонарик. В центре моста стоял выключенный компьютерный терминал. Изир обратил внимание, что книжные полки, как и целые секции, были пронумерованы. Должно быть, это устройство предназначалось для быстрого поиска местоположения необходимой литературы.
Парень миновал этот зал и оказался в следующем. Помещение было не столь большим. Серверная. Следы в пыли на полу вели через неё дальше к большой двери, расположенной в противоположном конце
