Мефистон. Поход к Неумершим - Дариус Хинкс
Вездесущие мертвецы проплыли мимо него, на мгновение затихнув, и растеклись по обзорному окну, сродни туману. Их буря ненависти ослабла до легкого шквала. Иногда Властелин Смерти забывал, что только он может их видеть. Трагические последствия пережитых войн преследовали его в столь ясных образах, что иногда было трудно принять, что они нереальны. Сонм горбатых духов стал такой же неотъемлемой его частью, как и изуродованная шрамами плоть. Морсус каким-то образом притупил ярость мертвецов, и они наконец перестали выть, глядя на простирающийся внизу адский ландшафт. Злобные оскалы смягчились, и пламя ненависти потускнело в пустых глазницах.
— До сих пор заметны следы присутствия Империума, — сказал Мефистон.
Даже среди всего этого уродства он различал прикосновение божественной длани Императора. Ему на глаза попалась одинокая башня, прорезающая прометиевые облака, — элегантная игла из скалобетона, заставленная полуразрушенными имперскими статуями. Они напомнили воину о безделушках, которые имели при себе изводившие его привидения, — печальные остатки того, что они любили в жизни.
Мефистон отвернулся от окулюса к духам. Некоторые сжимали драгоценности или прекрасные одежды — большинство, однако, держало при себе различные вещицы личного характера: например, детские игрушки или клочки ткани.
«Какие порой странные предметы привязывают нас к Материуму», — подумал он, сжимая овальный медальон с выгравированной львиной головой, который забрал у мертвого гвардейца на Гидрусе-Ультериоре. Крышка была оторвана, и внутри уцелевшей половинки находилась выцветшая фотография. Кровавый Ангел видел бесчисленное множество подобных предметов на трупах, но по какой-то необъяснимой причине именно этот медальон встревожил его. Мефистон убрал его обратно под мантию.
— Бастионные шахты, — проскулил Видиенс, и его тонкий скрипучий голос наполнился благоговением. — Хвала Императору. Значит, это один из миров, которые мы колонизировали до прихода некронов.
— Шахты, — повторил Мефистон, изучая разворачивающийся пейзаж.
Стройная башня с огромными осыпающимися орлиными крыльями, окруженная почтенными изваяниями в капюшонах, была почти так же прекрасна, как шпили его либрариума на Ваале.
— Не слишком-то подходящее название, — заметил старший библиарий.
— Ваша правда, мой господин, — ответил Видиенс. — Они столь же красивы, сколь и важны. Неумершие звезды когда-то называли жемчужиной в престоле Императора. Целые планеты здесь наполнены священным прометием. — Видиенс отрегулировал настройки, и по экрану окулюса разошлась схема рудников, разделившая ландшафт на вертикальные стволы и горизонтальные галереи. — Морсус теперь, конечно, непригоден для жизни. Он загрязнен и бесплоден. Вдобавок наводнен ксеносами. Но все равно это подлинная сокровищница, разбитая на соты туннелей и шахт, словно улей. Планета изобилует необычайно богатыми месторождениями прометия. Пласты тянутся на десятки метров в длину, а некоторые так и вовсе простираются на много километров.
— Если шахты так ценны, почему их бросили? — спросил Серват.
Механические крылья поднесли Видиенса ближе — раздался треск вращающихся шестеренок. Сморщенный маленький сервитор взял медный поднос под мышку, развернул вторую многосуставчатую конечность и указал на башню:
— Божественные территории Морсуса пострадали от Великого Разлома, лорд Рацел. До того как Галактику расколол Цикатрикс Маледиктум, бастионные шахты Морсуса считались местом чрезвычайной религиозной и стратегической значимости. Верховные лорды Терры не собирались отказываться от такого сокровища, поэтому издали указ о начале славного крестового похода с целью изгнать ксеносов из их гробниц. Местные гарнизоны укрепили полками Астра Милитарум: для отвоевания мобилизовали половину воинских резервов сектора. — Видиенс поднял медную пластину. — Все это старший библиарий отразил на своей грандиозной схеме.
Мефистон провел пальцем у края подноса, где изображались ряды трупов — схематичные человечки, завернутые в простыни и с монетами на глазах. Все они были заключены в мерзкий глиф ксеносов, некронский анх — символ их давно почившего царя.
— Крестовый поход к Неумершим, — сказал Мефистон. — Его отменили, и гарнизон в итоге перебили.
— Бессмысленная катастрофа, — выразил свое мнение Рацел. — Если бы обратились за помощью к командору Данте, планета была бы спасена. Когда некроны только появились, они действовали неуверенно. Мы бы легко справились с ними.
Корабль тряхнуло из-за сильной турбулентности, и привидения Мефистона, как будто вспомнив о своей цели, зацарапали его броню. Страдальческие, разъяренные лица закружились вокруг него, изрыгая проклятия.
— Отправляйтесь к башне! — приказал старший библиарий, не обращая внимания на воющих мертвецов. Он знал, что пилот не слышит воплей, заполнивших его разум, поэтому подавил желание перекричать их и постарался говорить тихо. — Посмотрим, что ксеносы сделали с этим миром.
— Мой господин, — позвал пилот. В его голосе звучало удивление. — Снизу поступает какой- то сигнал. Имперский. Протоколы шифрования старые, но это не ксеносы.
На поверхности хлестали бури, которые могли бы сжечь кожу смертного. Даже закованные в боевые доспехи, Кровавые Ангелы вынуждены были наклоняться вперед, сопротивляясь опаляющим порывам ветра. Космодесантники изо всех сил пытались удержаться на ногах, карабкаясь по почерневшим камням. Они шли по тому, что осталось от старого транзитного пути и служило напоминанием о давно ушедшей цивилизации, некогда населявшей планету. Железнодорожное полотно погнулось во время агонии Морсуса, и то тут, то там из пыли торчали выгоревшие остовы вагонов и рудовозов, будто окаменелости ископаемых животных.
По приказу Сервата отделение Агорикса рассредоточилось полукругом, изучая безжизненный ландшафт через видоискатели своих плазменных выжигателей на наличие любых признаков движения.
Старший библиарий Мефистон, эпистолярий Рацел и лейтенант Серват собрались позади Кровавых Ангелов, оглядывая горизонт с выступа облученной породы в форме кулака. Мефистон опустился на одно колено и расчистил пепел с земли. Кровные рабы не сопровождали повелителей, так как не смогли бы вынести негостеприимной атмосферы, но вместо них отправился Видиенс, изо всех сил старавшийся удержаться в воздухе в условиях взвихряющегося ионизированного дыма.
Когда Мефистон соскреб землю, холодное сияние пробилось меж пальцев его латной перчатки: земля под почерневшей коркой пульсировала фосфоресцирующим синим светом. Два других старших офицера подошли поближе, чтобы посмотреть, как старший библиарий ножом раскалывает камни. Внутри каждого было одинаковое ядро, горящее бело-голубым огнем.
— Здесь ничто не может жить, мой господин, — сказал лейтенант Серват. — Пилот, должно быть, ошибся. Земля полностью заражена.
Мефистон попытался ментально дотянуться до корабля, но псионическое оцепенение, которое он испытывал на борту «Клятвы на крови», стало еще более ярко выраженным с тех пор, как они приземлились. Как будто кто-то заключил его разум в свинцовый гроб. Старшему библиарию хотелось расцарапать свой череп и впустить свет. Он не мог даже прочесть мысли лейтенанта, стоявшего рядом.
— Ты что-нибудь видишь, Рацел? — спросил Мефистон, вглядываясь в вихрь.
Рацел покачал головой:
— Ничего. Это место — настоящая дыра.
Когда Мефистон поднялся на ноги, один из боевых братьев-изничтожителей поспешил к лейтенанту, держа в руке ауспик, мерцающий во мгле изумрудным дисплеем.
— Господин. Опять загадочные сигналы. В нескольких километрах к северу. На передачу
