Воздушные рабочие войны. Часть 1 - Дмитрий Лифановский
Дождавшись, когда люди выйдут, Сталин не торопясь сел за стол и задумчиво стал набивать трубку. Раскурив ее, посмотрел на Сашку:
— Садись, Александр, — он ткнул рукой с зажатой в ней трубкой на стул напротив и обратился к тому самому незнакомцу, так и оставшемуся спокойно сидеть в уголке: — и ты, Яша, подходи, садись.
Мужчина встал и подошел к столу. Тяжелая, грузная походка, бледное лицо, видимо со здоровьем у незнакомца неважно. Взгляд властный, твердый и открытый. На поношенном полувоенном френче два ордена Красного Знамени. И хоть одет он был в гражданку, по выправке сразу становилось понятно, что жизнь человека была связанна с армией. Мужчина уселся рядом Сашкой, и Сталин сразу перешел к делу:
— Ну, вот Яша, это и есть тот самый Александр Стаин, наш гость из будущего.
Вызов к Сталину стал для Якова Яковлевича Гуляева[vi] полностью неожиданным. Вечером в его одинокой квартире раздался телефонный звонок и деловой голос сообщил, что товарищу Гуляеву необходимо прибыть в 12–00 в Кремль к товарищу Сталину. Пропуск на товарища Гуляева будет выписан. Интересно, зачем он понадобился Сталину? С Иосифом Виссарионовичем они были знакомы еще с Гражданской, с Южного фронта. Это Сталин вручал красному военлету Гуляеву его первый орден Красного Знамени. Да и потом частенько приходилось встречаться. Авиацию Сталин любил и к летчикам относился с большим уважением. Что, впрочем, не помешало ему перед самой войной отдать приказ на арест и расстрел целой группы военных летчиков, многих из которых Яков знал лично.
Верил ли он в их вину? Да! В вину верил! Но не в измену. А вот в разгильдяйство вполне. Всю жизнь свою он посвятил небу и знал не понаслышке, что порядок заканчивается там, где начинается авиация. Поэтому и не стал просить за своих знакомых, хотя мог. И не из страха, а потому что безоговорочно верил партии и Сталину, верил, что для такого тяжелого решения наверняка были веские основания. И будущее подтвердило, что товарищ Сталин оказался прав. ВВС были не готовы к войне! Столько самолетов, столько летчиков потерять без боя, на земле! Да это ни в какие ворота! И не надо рассказывать, что авиацией к тому времени командовали совсем другие люди! Рычагова арестовали в апреле 41-го, а через два месяца началась война! Что можно сделать за два месяца? Да практически ничего!
Принял Сталин его сразу. Тепло поприветствовав, расспросил о здоровье, об институте, о личной жизни, которая как-то не сложилась. А Яков ждал, когда же Иосиф Виссарионович перейдет к делу. Ну не для того же руководитель огромной воюющей страны вызвал к себе ветерана ВВС, чтоб поинтересоваться его здоровьем. И когда Сталин спросил, готов ли товарищ Гуляев еще раз послужить делу партии сердце бывшего лихого истребителя ёкнуло. Значит, снова в строй! Но…
— Товарищ Сталин, Вы же знаете, я всегда готов к любому делу, которое мне поручит партия. Но здоровье оставляет желать лучшего. Боюсь не справиться и подвести Вас, — да это было честно и правильно! Но как же обидно! Вот сейчас, Сталин кивнет и согласится, что да, негоден Гуляев к работе. А так хочется настоящего дела! И пусть оно будет последним, пусть он умрет, сгорит от перенапряжения, но все лучше, чем прозябать в серости будней. А Сталин, усмехнувшись, сказал:
— Ничего, Яша, ты справишься. Непосильную ношу мы на тебя взваливать не собираемся. Но сейчас нужен человек, которому я могу верить. А тебя я знаю и верю.
— Раз так, я согласен, товарищ Сталин, — отрубил Гуляев.
— Вот и отлично.
А потом пришлось подписать целую пачку расписок и подписок. После чего Сталин рассказал невероятную историю о мальчишке-летчике и бункере из будущего. Услышь Гуляев это от кого-то другого, не поверил бы. Но здесь и сейчас. Не стал бы Иосиф Виссарионович так шутить.
— Что требуется от меня, товарищ Сталин?
— Сейчас в структуре НКВД сформирован авиакорпус, командовать которым назначен Стаин. Тот самы мальчишка.
Брови Гуляева удивленно взметнулись вверх:
— Не рановато ли, товарищ Сталин? В 16 лет-то и сразу корпус?
— В апреле 17 будет, — уточнил Иосиф Виссарионович. — Рано, конечно, но так получилось. Сначала вся эта авантюра затеивалась, как дезинформация для немцев в преддверии наступления под Ленинградом. Ну и посмотреть хотели на Стаина в деле. Понимаешь, Яша, он вырос среди военных, его постоянно, днем и ночью готовили, как офицера, — брови Гуляева опять взметнулись вверх, Сталин усмехнулся, — Не удивляйся, звание офицера будем реабилитировать. Стране нужны советские офицеры. Хорошо образованные и подготовленные, свято чтящие традиции русской, советской армии, достойные наследники побед нашего оружия. Погоны мы уже ввели, принцип единоначалия тоже. Сейчас пишутся новые уставы и наставления. Работа эта сложная, не всем она по душе. Вот и ты кривишься, — Сталин усмехнулся, — а зря. Решение это давно назревало и готовилось. Но речь не об этом. Яков кивнул, а Иосиф Виссарионович продолжил: — Этот мальчишка умудрился с двумя полками и тремя вертолетами зарекомендовать себя так, что теперь у меня его требуют Жуков, Мерецков и Рокоссовский. А Шапошников оценивает его знания на уровне выпускника военного училища. Только вот знания его из другой эпохи и другой армии. И вот тут мне и нужен ты, — Сталин ткнул пальцем в Гуляева, — замом к нему пойдешь!
— Товарищ Сталин, меня же комиссовали из армии под чистую, — наполнил Яков Яковлевич.
— Ничего, как комиссовали, так и вернем, — безапелляционно заявил Сталин, — Летать тебе не придется. Бегать тоже. Для этого молодые есть. А вот научить, поправить, прикрыть от наших дуболомов в ВВС и армии, это ты сможешь. Я для того тебе и дал всю информацию, чтоб ты лучше понимал, что от тебя требуется.
Гуляев задумался. Дело, конечно, интересное. Да и за возможность заглянуть в будущее авиации Яков Яковлевич готов отдать руку и ногу. Но вот как воспримет все это мальчишка? Не начнет ли артачится, амбиции проявлять? Хотя, по характеристике, данной Сталиным не должен. Ай, будь что будет, все равно уже не откажешься. После того, что он только что узнал, отказ, это прямой путь на тот свет.
— Хорошо, товарищ Сталин. Приложу все усилия!
И вот Гуляев наконец-то познакомился со своим юным командиром. Ну что же. Первое впечатление благоприятное. Спокойный, рассудительный. Награды говорят о личной храбрости. В разговоре не теряется. И не скажешь, что ему нет семнадцати. Выглядит лет на двадцать. А беседа как раз шла
