Сэм Феллан - Конан и Морская Ведьма
— Отдай свое оружие евнуху, — буркнул Альремас.
Туранец бросил на Конана горящий ненавистью взгляд и быстро исчез в темноте коридора.
Переступив порог, Конан попал в ярко освещенную просторную приемную, ничего общего не имеющую с теми будуарами, которые ему до этого приходилось видеть. Интерьер помещения был несколько экзотичным. Хотя в подборе мебели явно чувствовалась женская рука, здесь находились также и предметы зловещей дьявольской природы: таинственные картины и фигурки, странно переплетенные тома книг, необычные аппараты и приспособления для проведения алхимических опытов.
В воздухе стоял запах чужеземных ладанов, к которому примешивались и другие незнакомые ароматы. Каким-то образом Конан явственно ощущал ауру зла. Приемная королевы представляла собой жутковатый гибрид будуара знатной дамы и кельи чернокнижника.
Гость сразу обратил внимание на дверной проем, завешенный тонкой вуалью. Света по ту сторону полупрозрачного полога не было. Таким образом, человек, находящийся в соседнем помещении, мог хорошо видеть все, что происходит в приемной, сам при этом оставаясь невидимым.
Не испытывая особого удовольствия от такого положения дел, Конан уселся в кресло и стал пристально смотреть на занавеску. Ему не пришлось долго ждать.
— Значит, ты и есть тот самый Конан.
Низкий голос, раздавшийся из-за полога, звучал странно. Несмотря на сохранившиеся мягкие женские интонации, он был непонятным образом искажен, как будто искалечен. Создавалось впечатление, что у говорящей слова застревали в горле и ей сложно произносить звуки из-за душившей ее безумной ярости, скрывающейся за здравым смыслом фраз.
— А ты, стало быть, Эфрель? — поинтересовался киммериец.
В ответ послышалось отвратительное хихиканье.
— И да, и нет. Я была когда-то Эфрель. Полагаю, что удобнее и сейчас называть меня этим именем. Но, к сожалению, теперь я уже не Эфрель. Она умерла. Умерла два года назад. Но, с одной стороны, я — мертва, и, в то же время, я — Эфрель. Или, лучше сказать, была Эфрель, поскольку ее больше нет. Но к чему все это, Конан? Ведь не имеет никакого значения, кто я. Итак, можешь называть меня Эфрель. Пока меня такое обращение устраивает. Ведь мертвые не всегда умирают. Например, Нетистен Марил — мертвец, а все еще живет на этом свете.
Последние слова прозвучали, как крик сумасшедшей. Затем наступила тишина. Женщина явно пыталась взять себя в руки и обуздать ярость.
Вскоре она заговорила вновь.
— Да, я — Эфрель. Имиль, должно быть, рассказал тебе о моем прошлом и о том, какое место ты занимаешь в моих планах.
Конан кивнул.
— Имиль рассказал мне о твоем желании отомстить за себя Нетистену Марилу и снова сделать Пеллин могущественным центром империи. Из его повествования я понял, что меня вызвали, чтобы в предстоящей войне возглавлять твой флот. Но тут сразу возникает вопрос: почему ты не хочешь положиться в этом деле на одного из своих генералов? Похоже, Оксфорс Альремас считает, что командование всеми войсками должно быть поручено ему.
В ответ вновь раздался дикий смех.
— Бедняжка Альремас. Милый Альремас. Он всегда был предан мне, и в постели, и в бою. Я думаю, все это время он рассчитывал взять бразды правления новой империей в свои руки, оставив для моих нежных ручек более деликатные занятия. Конечно, я поступила жестоко, балуя его тщеславие. Не правда ли? Думаю, что у него есть причины ненавидеть тебя. Ведь ты претендуешь на власть, которая, как он считает, по праву должна принадлежать ему. А мой генерал не сомневался в правильности своих расчетов. Бедненький преданный Альремас…
После короткого молчания она продолжила:
— Но нельзя быть таким гордым. Ведь тщеславие и зависть могут отвлечь его от выполнения важных, ответственных дел. И, разумеется, я не смогу простить ему этого преступления. Нет, все-таки Альремас не смог бы справиться с таким сложным заданием. Ему больше подходят роли, где нужна кошачья ловкость. Интриги — вот его призвание. Нет, он не может стать моим флотоводцем. Впрочем, хватит об Альремасе. Я отдам его тебе в подчинение вместе со всеми моими военными силами.
Конан подумал, что у придворного, наверное, есть свои соображения на этот счет, и решил уточнить еще некоторые детали:
— Но мне непонятно, почему именно меня ты выбрала, чтобы руководить этим восстанием; и как ты узнала обо мне? Не спорю, я снискал себе некоторую известность как пират и адмирал, приняв участие в нескольких морских сражениях далеко отсюда, на Западном море. А в Туране я был давно и считал, что обо мне давно забыли в этих краях.
— Так ли ты удивлен нашим вниманием к тебе, Конан? — В голосе Эфрель сквозила откровенная издевка. — Нет, ты знаешь, почему я вызвала тебя. Я вызвала тебя, как могла бы вызвать демона. Люди не врут, когда говорят, что я колдунья. Я действительно уже давно погрузилась в таинства черной магии, и мне известны секреты древних богов, которые еще не совсем забыли свой старый дом… Но обо всем этом ты узнаешь позже. А сейчас я хочу развлечь тебя историей. Историей, которую ты знаешь не хуже меня. Или нашептавший мне ее на ухо демон — лжец…
* * *Мой рассказ перенесет тебя на много лет назад, в те дни, когда Туран еще ничем не отличался от множества других разрозненных княжеств Запада, Империей он считался условно. И Султанапур, и Акит, и Самарра, и Шангара, и Хоарезм, и Замбула, и остальные, меньшие по размеру, боролись между собой, плетя интриги и любым способом пытаясь расширить свои владения. Они напоминали мелкие королевства, ослабленные и обедневшие от непрекращающихся междоусобиц.
Кроме того, в море Вилайет полно крошечных островков. Каждый из них имеет несметное количество маленьких гаваней и заливчиков, словно специально созданных для рыбаков… или пиратов. Да, немало любителей легкой наживы промышляло в этих водах. Неисчерпаемое многообразие мест, где можно укрыться, и интенсивная торговля делали наш край настоящим раем для подобного сорта людей. Все многочисленные попытки правителей найти и наказать виновных, как правило, ни к чему не приводили.
Однако поначалу все относились к пиратам просто как к досадной неприятности, хотя и опасной. Разобщенные и неорганизованные, они не представляли особой угрозы для большинства островитян. Как шакалы; бесшумные убийцы подстерегали беспомощных и беспечных, нападая на одинокие суда. Но хорошо вооруженного эскорта вполне хватало, чтобы разбойники в страхе попрятались в свои норы.
И вот однажды в наши края из северных земель пришел грозный незнакомец. Он сразу прославился своей исключительной жестокостью. Никому из его противников не удавалось выйти из схватки с ним живым. Надо признать, что чужестранец был гением в стратегии и тактике морского боя. За несколько лет он воздвиг на скалистом острове на севере Вилайета неприступную крепость, объединив под своим началом всех местных пиратов. С соперниками чужеземец разобрался просто — некоторых перетянул на свою сторону, остальных уничтожил. Под командованием этого страшного человека собрался гигантский флибустьерский флот. Кровавое смертоносное оружие нависло над морскими торговыми путями. А вскоре разнузданные пираты начали угрожать даже самим портам.
