Николай Басов - Посох Гурама
– Нет, оставь свои силы при себе, прошу тебя, – торопливо сказал Лотар.
– Сейчас не время считаться, – терпеливо произнес старик.
Лотар с удивлением посмотрел на Сухмета. За этими словами отчетливо должно было последовать какое-то продолжение.
– Ты нашел что-то важное?
– Посмотри, что в руках всадников.
Тот, кто был выжжен внутри, как гончарная печь, и которого звали Атольфом, действительно держал в руке что-то необычное. Иногда он взмахивал этим предметом, и тогда магический занавес переносился на новое место, следуя за движущимся отрядом.
– Это посох… – Сухмет сделал странный, охранный жест рукой. – Это посох Гурама.
– Пожалуй, да, это похоже на палку…
– Нет, господин мой, ты не понимаешь. Это посох Гурама!
Это было уже немного слишком, как говаривал сам Сухмет.
– Ну и что? Я должен пасть в пыль и вознести хвалу небесам за то, что они терпели меня, пока я не удостоился счастья лицезреть посох неизвестного мне Гурама?
И внезапно почти всегда скептичный Сухмет довольно решительно и даже серьезно кивнул.
– Гурам – один из двенадцати учеников Харисмуса. И, пожалуй, самый таинственный из них. А в той магии, где работал Гурам, тайна была равна магической силе. Если ты не знаешь Гурама, значит, он достиг почти божественной власти. – Сухмет торопливо закончил: – И самым мощным его инструментом манускрипты называют Посох Всесилия.
– Никогда не слышал от тебя таких слов.
– Подумать только, – Сухмет внезапно улыбнулся, как ребенок, которому подарили его первый в жизни меч, – я вижу посох Гурама.
М-да, тут было над чем задуматься.
– А с какой магией работал Гурам?
– Влияния на причинно-следственную связь. То есть он умел плавно менять свойства событий. Причем не было области, где бы его приемы не были эффективными. Больше всего Гурам хотел изменить природу человека и в последние века своей жизни добился такого прогресса, что…
– Ну, это мог и Гханаши. Я весь целиком – тому доказательство. – Помимо его желания, голос Лотара дрогнул. – Значит, посох Гурама – такой же магический инструмент, как трон Гханаши?
– Гханаши со своим троном – жалкий недоучка по сравнению с Гурамом, с великой и светлой силой этого ученика Харисмуса.
– Как бы там ни было, его посох теперь в руках у мелкого провинциального разбойника.
– Да. – Сухмет повернулся к Лотару и сказал с огромной убежденностью: – Мы должны отбить его, должны вернуть его последователям Учителя. Чего бы нам это ни стоило!
– Каким еще последователям?
Сухмет сокрушенно покачал головой:
– Ты забываешь, на заре своей жизни я был рабом Харисмуса, Учителя всех Учителей.
Лотар отвел взгляд в сторону и промямлил:
– Но мы, кажется, решили, что дело завершено и можно возвращаться в Пастарину?
Разговора об этом у них еще не было, но это подразумевалось само собой, без слов.
– Нет, господин, – спокойно, но очень веско произнес Сухмет, – дело продолжается. И сейчас больше, чем когда-либо ранее, я убежден, что только мы можем довести его до конца.
Глава 11
Весь день они шли по следу каравана. Повозки то тряслись по мерзлой, то вязли в оттаявшей дороге; эти задержки очень помогали Лотару с Сухметом не отпускать их слишком далеко. Хотя Атольф, едва повозки спустились в долину, снял тот плотный магический занавес, которым пытался прикрыть отход с перевала, все-таки довольно густое покрывало осталось на каждой из телег, на каждом всаднике, и Лотар не сомневался, что не очень внимательный горец не увидит каравана. И даже его следы на дороге под влиянием магии Атольфа очень сильно деформировались, превратившись в непонятные рубцы, в которых самый умелый следопыт не нашел бы смысла.
Лотару все время хотелось пить. Вода во фляге кончилась быстро, и он едва дотерпел до ручейков, которые стали попадаться им по дороге. Он пил лесную, пахнущую травой и землей воду, но чувствовал, что огонь внутри его не гаснет, а разгорается все сильнее.
Он понимал, что на самом-то деле это не настоящая жажда, а просто один из симптомов, обозначающих чрезмерное напряжение для его еще не окрепшего от ран тела, но нужно было спешить.
Какое-то время спустя Сухмет, подождав его на одном из неожиданных поворотов, уходящих, казалось, прямо под куст боярышника, посмотрел на потное лицо Желтоголового и с отчетливой жалостью произнес:
– Господин, может, я пойду вперед? А потом ты присоединишься ко мне. Ведь нет никакой необходимости обоим преследовать караван так быстро.
– Нет, – прохрипел Лотар. – Я согласился на твое дурацкое предложение и должен выполнить свою часть работы. Кроме того, совсем небезопасно пускать тебя одного за целой бандой головорезов.
Сухмет вскинул голову:
– Неужели ты думаешь, что после твоих уроков я не справлюсь с этими мародерами?
– Если они пойдут по трое – справишься, а если навалятся все вместе – нет. Кроме того, посох Гурама даст им подавляющее преимущество.
Сухмет отвернулся и зашагал рядом с Лотаром.
– Посох Гурама даст им преимущество, даже если ты будешь рядом. Против него никто не выстоит и минуты.
– Значит, пойдем вместе. Хоть какой-то маневр останется, если они нас заметят.
На самом деле если бы Атольф их заметил, то давно бы уничтожил, подстроив засаду, в которую сейчас они, увлеченные преследованием, угодили бы как слепые совы, и никакого маневра у них, конечно, не было. Просто Лотар рассчитывал, что с такой обузой, какой был сейчас он, Сухмет не сваляет дурака, не посмеет чересчур азартничать и останется незамеченным.
Лотар стал соображать, что в использовании той мощи, которую он видел на перевале, и даже в магической защите было что-то непонятное. Располагая такой силой, Атольф мог действовать более эффективно.
Например, просто наставить меток за собой. И если бы за несколько последующих дней кто-нибудь проявил бы интерес к их следам, эти ловушки дали бы ему сигнал, и у него была бы возможность трезво оценить опасность.
А вместо этого – глупые занавеси, следы которых будут читаться, как писанные черным по белому, наверное, и через много часов. Кроме того, выставляя занавес, они и себя отгораживали от наблюдения за всем, что оказывалось сзади.
Но таков был почерк Атольфа. Он действовал не самым умным образом, словно его интересовал не результат, а то, какое впечатление он произведет на своих вояк.
Внезапно Лотар понял, что стоит, упершись лбом в тонкую горную березу, и жадно глотает воздух, пытаясь унять дрожь в ногах. От березки пахло соком, который медленно струился по ее тугим, деревянистым жилам под белой кожей. Тогда Лотар впился зубами в дерево. Он и не заметил, как его челюсти трансмутировали и стали больше и мощнее, чем у взрослого волка.
