Андрей Акулов - Панголин. Запретная книга(СИ)
Новый взрыв смеха вернул к реальности. Надо идти!
Охотник поднялся и вышел в коридор. Визор не спал. Из приоткрытой двери вырывался свет и: «Дж-дж-джжжж… Раздвинула ноги! Джжжжж… Насадил на копье! Дж-дж-джжжжж… Глубже! Глубже! Джжжжж… И еще! И еще!..
Грэм попытался проскочить незамеченным, но Визор неспроста был главным:
- Стоять! Ты куда это рога навострил?
- Просто… хотел посмотреть…
- Нельзя! Туда никому нельзя! Уебна!
- Сейчас ночь – меня никто не увидит, - Грэм вошел в комнату.
- До тебя туго доходит?.. Там нет выхода!.. И держи свою зеленую задницу подальше от этого коридора.
- Но мне надо…
- Эээй! - перебил рыжий. - Панголин. Слушай внимательно. Ебна! Никто не выйдет через «жопо-приемник». Корак там не только блох ловит, но еще и охраняет чертов колодец от таких уродов как ты. Есть жесткое правило: если тебя поймают или даже заметят, то нам всем грозит такое же наказание, как за остановку воды – голод!.. Я не хочу вспоминать, что мы жрали те несколько сраных месяцев после переворота. Уебна!..
Грэм опустил глаза. Неужели это конец?
- Если неймется, вон ключ висит, ебна! - Визор махнул рукой на стену. - Дверь к Вдове найдешь, жених!..
Охотник ничего не ответил.
- Если хочешь написать письмо или передать что на словах, давай, ебна… Скоро будет отправка, - смягчился Визор.
Грэм оживился. Конечно! Это может спасти его!
- Мне письмо надо отправить в Подгор… отцу Иакову.
- В Подгор!? А на границу не надо?.. Ты хуже чесотки в жопе!.. Хорошо, пиши, - рыжий достал из стола небольшой лист пергамента.
Панголин быстро написал несколько предложений:
- Вот… надо передать лично в руки настоятелю храма в Подгоре, отцу Иакову…
- Да помню я.
- А когда отправка?
- Когда погода будет.
- Но когда?
- Нет! Ну, таракан тебе в зад, панголины все такие или только ты отмутировавший на всю голову?
- Это Тень? Он ходит наверх?
- Ну, да. Тень ходит наверх. Кто ж еще!? И не спрашивай, почему ему можно, а тебе нельзя.
- Где он?
В ответ Визор разразился смехом:
- Ха!.. Тень?.. Не знаю! - рыжий откинулся в кресле. - Он приходит, когда ему вздумается.
Грэм медленно брел по коридору.
«Если Тень пойдет сегодня ночью, то есть шанс, что он успеет, если же нет, то судьба настоятеля будет в руках главного чистильщика… Но даже если Тень опередит Филиппа, отец Иаков может не захотеть прятаться».
Идти в пропахшую зверем, шумную комнату совсем не хотелось, и охотник свернул к лекарю.
- Можно? - спросил он, входя в хорошо освещенную комнату.
- Конечно-конечно, мой дорогой! Садись. Я как раз тебя вспоминал. Ты, как панголин, хорошо знаешь мутантов. Что ты думаешь о Вдове?..
Грэм смутился:
- Я ее не видел…
- Как!? Ах, да, ты же еще… Пойдем, выманим старушку.
Поланий схватил банку с каким-то серым комком, подхватил охотника под руку и вывел в коридор:
- Думаю, до твоей смены успеем. Там звон хорошо слышен, так что не бойся.
Лекарь открыл дверь, и зловоние теплой стеной ударила в лицо.
- Скорей-скорей, а то напустим запаха в туннели, - Поланий протолкнул Грэма вперед и закрыл дверь.
- Да там и так воняет как в могиле.
- Правда?.. - удивился лекарь.
Панголин не нашел, что сказать и посмотрел на измазанную слизью решетку. За ней, в глубине катакомб таились тьма и неизвестность – обитель ужасной Вдовы. Далекое клокотание, таинственные шорохи, скрипы и жуткие стоны вырывались наружу вместе со смрадным ветерком…
- Ничего не выйдет, - Поланий поставил банку на пол. - Сегодня ветер в нашу сторону… - Но это может быстро измениться. Подождем, - он улыбнулся.
- А что в банке?
Лекарь открыл крышку и сунул Грэму под нос – концентрированная вонища чуть не свалила с ног. В банке лежала отрубленная рука, причем очень давно.
- Убери это! – завопил охотник.
- Хм… Тут и не такого нанюхаешься… Хотя, ты прав: воняет ужасно… - Поланий закрыл крышку.
- Она это ест!?
- Не только, не только.
- Послушай. Если тут гуляет ветер…
- Да-да-да! Где-то там есть выход! Я в этом убежден! У меня есть карта, но она не полная… Однажды мы, я и еще несколько смельчаков, пытались пробраться вглубь катакомб. Вооружившись факелами и пиками, мы прошли довольно далеко, когда появилась она… Вдова оказалась сзади, словно специально дав нам пройти глубже в ее владения. Воины попытались всадить в нее пики, но бестия сломала их щупальцами, словно соломины. Да-да! Мы бросились бежать, и только чудо помогло нам вернуться. Я видел, как Вдова схватила одного муталюда… Еще двое не вернулись, но мы слышали их дикие вопли. И это были не крики обретения свободы.
- Ты сказал, есть карта…
- Стой!.. Кажется, тянет, - Поланий облизал палец и сунул за решетку. - Точно! Сейчас все увидишь, - он открыл банку и поставил в середине комнаты.
- И она придет?
- Обязательно. Идем.
Они стали возле входной двери. Прошло около получаса, но ничего не происходило. Вскоре Поланий прервал напряженное ожидание:
- Когда один из нас умирает, его тело приносят сюда. И тут совершается «великое таинство венчания», - лекарь усмехнулся. - Это придумал Визор. Обычно он еще поет: «Венчается раб божий…»
- Не надо, - перебил Грэм. - Я понял.
- Рабе божией… Смотри-смотри!..
Темнота за решеткой пришла в движение. Появилось серебристое мерцание, словно склизкий клубок червей катился по туннелю. Сквозь металлические прутья полезли черные, лоснящиеся щупальца, как мясо из мясорубки. Они расползались по всей комнате, изучая каждый уголок, каждую ямку на полу. Грэм вжался в стену и прошептал:
- Она до нас не достанет!?
- Вдова заключает жениха в объятья, - сказал лекарь, когда чудовище обвило банку, - и они кружатся в свадебном танце!.. Но сейчас этого не увидишь – слишком мал жених.
Щупальца уползли в черноту за решеткой, оставляя за собой мокрые липкие следы. Послышались чавкающие шлепки удаляющегося, громоздкого тела.
- Фуух! - выдохнул Грэм.
- Уволокла банку, - с досадой сказал Поланий. - Идем, уже и так воняем, как тухлая рыба.
Трижды прозвенел колокольчик, и панголин, попрощавшись с лекарем, поспешил на кухню, а затем в насосную.
После изнурительной работы Грэм лежал на соломенном матраце в затхлой вонючей комнате и, глядя на игроков за столом, думал: «Кажется, людям тут не так уж плохо. В какой-то мере они даже свободны… в пределах этого подземелья. Они свыклись с мыслью о неизбежности своей участи, смиренно приняли новый дом и наслаждаются жизнью…»
