Юрий Никитин - Изгой
Он наложил на тетиву стрелу, выждал. Когда грохот стал настигать, обернулся и быстро выстрелил. В мгновение ока успел охватить взглядом всю картину, понял, что все оценил верно.
Они неслись уже цепью, у пятерых в руках луки. Его стрела ударила в горло среднему, вторая угодила соседу, после чего колени сдавили коню бока, тот наддал, медленно отрываясь от погони.
Когда он оглянулся снова, то с луками в руках за ним неслись только трое. Значит, остальные с седла стрелять не умеют, это хорошо. Он не самый лучший на свете лучник, а когда можно избежать опасности, ее избегать надо.
Похоже, они не поняли, зачем он остановил коня. Неслись в слепой ярости, горя мщением, и его три стрелы поразили их без труда. Конь тут же понесся вскачь, уходя от сверкающих мечей.
Обернувшись в седле, Олег выпустил еще три стрелы, два всадника схватились за пораженные места. Только теперь оставшиеся трое героев с мечами начали замедлять бег коней, остановились.
Один потряс мечом над головой, прокричал:
— Что ты за трус?.. Мужчина ты или нет? Остановись и сражайся!
Олег остановился, развернул коня. Они в нерешительности пустили к нему коней. Когда уже были близко, он молниеносно поднял лук и выпустил три стрелы. Все трое успели пригнуться к конским гривам, но один недостаточно быстро: железный наконечник с силой ударил его в лоб, пробил кость, и всадник так и остался лежать на конской шее.
Конь прыгнул, уходя от мечей, сзади кричали, потом крики стихли. Оглянувшись, Олег увидел, что оба скачут обратно, задний прихватил за повод коня последнего убитого.
— Это еще не конец, — сказал Олег коню. — Вот догоним, отдохнешь!
Убегающие начали оглядываться, в глазах суеверный страх. О таком даже не слышали, чтобы одинокий всадник даже бегущий всадник, мог перебить столько народу а потом еще и в погоню за ними, героями... Теперь уже видно, что его бегство было всего лишь подлым воинским приемом. Они пугливо оглядывались, Олег увидел бледные лица с вытаращенными глазами. Боевой ярости как не бывало, теперь бегством спасались всего лишь две человеческие жизни.
— Неужели, — донесся до Олега крик, — ты будешь стрелять в спины?
— Не знаю! — крикнул Олег. — Сейчас узнаем.
Он пошарил в туле, пальцы нащупали последнюю стрелу. Наложил на тетиву, заколебался, две цели, одной не сшибить, послал коня еще ближе, чтоб уж наверняка. Когда крикнул, оба перестали оборачиваться и лишь сильнее пригнулись к конской гриве. Он выстрелил.
Стрела ушла по самое оперение в поясницу. Всадник медленно сполз на бок. Второй убегающий оглянулся. Олег увидел в глазах страх, стыд и отчаяние.
Он придержал коня, в мужестве отчаяния развернул навстречу Олегу.
— Трус!.. — крикнул он бешено. — А по-мужски сойтись грудь в грудь в честной схватке?.. Трусишь оставить свое оружие трусов?
Олег молча сунул в чехол бесполезный лук, погнал коня навстречу крикуну:
— Ты хотел без лука? Получи.
Всадник выпрямился, в глазах загорелась надежда. Он прикрылся с одной стороны щитом, в другой зловеще блистал меч. Шлем был надвинут по самые брови, а сам всадник был крупный телом, в добротной кольчуге.
Олег на полном скаку свесился с седла, пальцы цапнули камень. Тут же вернулся в седло, метнул. Раздался звон, словно с силой ударили в медный щит, когда зовут к обеду. Всадник вздрогнул всем телом, выпрямился, так и рухнул навзничь, завалившись на конский круп.
Конь Олега остановился понюхаться с конем сраженного, а Олег стащил с седла героя. Тело тяжело рухнуло на землю. От удара тот очнулся, глаза непонимающе уставились в Олега. Изо рта потекла кровь, словно отбил не только мозги, но и внутренности.
Олег приставил к его горлу нож.
— Лежи, — посоветовал он. — Сейчас будешь отвечать.
— Ты... — сорвалось с губ сраженного, —ты дрался... так воины не дерутся!
— А где на мне написано, — удивился Олег, — что я воин?
— Ты убил... столько...
— Ну, и молния убивает. И камнепад. Если хочешь, даже конь бьет копытом. Кто послал тебя?
— Кто... ты ?
— Я мирный волхв, — объяснил Олег терпеливо. — Не драчливый. Защищался как мог. А вот кто послал тебя?
Мужчина прохрипел:
— То-то сказали, что ты намного опаснее воинов... А я, дурак, не поверил...
— Пусть и другие не верят, — сказал Олег. — Мне не нужна бранная слава. Слово-то какое гадкое, «брань»... Кто послал?
Он нажал сильнее, кожа подалась под лезвием. На миг показалась красная плоть, тут же порез залило кровью, тонкая струйка потекла в выемку между ключицами.
— Ты думаешь, — прохрипел мужчина, — ты меня этим испугаешь?
— Думаю, — согласился Олег. — Но я могу и оставить тебе жизнь.
— Но не оставишь?
— Могу оставить, — повторил Олег. — А могу и не оставить. Я не воин, мне ваши ритуалы ни к чему.
— А я... воин, — ответил мужчина. — Ты убил всех моих... людей. Думаешь, мне не стыдно будет вернуть-ся... живым?
Олег подумал, кивнул.
— Наверное, да, — ответил он. — Никогда не понимал этого, но уже сталкивался. Ладно, иди к своим людям...
Лезвие перехватило артерию. Кровь брызнула тугой алой струей. Он отпрыгнул, одежда пока еще чистая от брызг крови. Мужчина забился, сознание уже меркло, но тело еще не желало сдаваться, дергалось, пыталось уйти от опасности, уползти.
Олег дождался, пока ноги дернулись и застыли, пошарил в одежде. Отыскалось несколько монет, два цветных камешка. Так же скрупулезно обыскал остальных, собрал монеты, снял кольца, опорожнил мешки, а когда, наконец, вскочил в седло, за ним в поводу шел целый табун оседланных коней.
Глава 10
Скиф пойдет вдоль реки, мелькнула мысль, а та виляет, как гулящая девка бедрами. Пока сын Колоксая доберется до корчмы, придется два-три раза слезать с коня, расседлывать, давать отдохнуть и пощипать травы. А вот ему, пересаживаясь с коня на коня, можно и напрямик...
Вскоре далекая каменная гряда, что ненавязчиво маячила почти на стыке неба с землей, приблизилась, пошла почти рядом, словно предлагая снова углубиться в ее недра, походить по пещерам, взять молот и привычно ударить по расплющенной головке металлического клина, ведь человек просто обязан строить свою Башню, а не быть бездумным скотом.
Обязан, ответил он своим думам раздраженно, но каждый под своей башней понимает разное. Кто-то вообще строит громадную тюрьму, а искренне уверен, что возводит Башню. И никто не подскажет, как правильно, а все эти басни про знания древних мудрецов, где есть готовые решения, просто злят. Нет этих решений. Все придется искать на ощупь самому под вой и насмешки трусов, мол, ничего у тебя не выйдет!
Конь едва не терся боком, царапая его ногу, о каменную стену. Прижимается, прячется от солнца. Солнечные лучи уже накалили землю, а здесь прохлада вдвойне: от остывшего за ночь камня веет глубинным холодом.
