Роберт Говард - Честь корабля
Диас содрогнулся, впервые в жизни ощутив полновесный удар первоклассного молотильщика. Ощущение оказалось не из приятных: словно раскаленная чугунная гиря обрушилась на его тело. На миг остановилось сердце. Желание увидеть великого Мэлони нокаутированным исчезло напрочь, уступив место стремлению самому избежать нокаута.
Мексиканец поспешно отступал, а Мэлони, чувствуя, как силы его быстро иссякают, не забывая об угрозе «бычьего загона», бросился в атаку. И у канатов настиг Диаса, так и не оправившегося от удара в сердце. Держась левой рукой за верхнюю веревку, чтобы не упасть, Мэлони провел еще один хук правой — в челюсть.
Как подкошенный, Диас повалился на ринг. Дождавшись, пока судья досчитает до десяти, его примеру последовал Мэлони, в глубине души уверенный, что умрет от усталости и напряжения.
Первое, что он увидел, очнувшись, было лицо склонившегося над ним Грендона. Если старый менеджер и был доволен, то на его физиономии это никак не отразилось.
— Ну, очухался? — буркнул Грендон. — Давай собирайся. Мы уезжаем. Штраф я оплатил.
— Пошел к черту, — огрызнулся Джек, чувствуя, как вновь закипает в нем ненависть к Грендону. — Я выиграл бой, который организовал ты. Спасибо. Своих денег ты не платил. Стало быть, больше я тебе ничего не должен.
— Ты мне должен пятьсот долларов, — огорошил его менеджер. — Букмекер смылся с кассой, в которой были и мои полтысячи. Так что пришлось заплатить штраф из своего кармана. Итого на тебе я потерял тысячу. Ладно, мы друзья, скостим до пятисот. Однако ты должен их отработать.
— Отработать?
— Отбить, если тебе больше нравится. В буквальном смысле. Этот поединок доказал одно: ты не так низко скатился, как я думал. Кое-что от былой силы осталось, и, полагаю, хорошие тренировки вышибут из тебя дурь вместе с алкоголем, приведут в форму. Многого ты, наверное, уже не достигнешь, но провести несколько боев и вернуть мне должок — вполне реальная перспектива.
— Ни за что, — отрезал Джек. — Ни за что и ни для кого на свете я больше не сунусь в этот ад.
— Мэлони, ты ведь меня ненавидишь, не правда ли? — Грендон глядел собеседнику прямо в глаза.
— Так, как только может один человек ненавидеть другого, — с обычной прямотой ответил Мэлони.
— И что, ты собираешься жить с мыслью, что остался должен человеку, которого ненавидишь?
Кривая усмешка скользнула по губам Джека. Помолчав, он кивнул:
— Поймал ты меня… Значит, так: долг свой я отработаю с лихвой, за один поединок, если ты его правильно оформишь. А потом надеюсь больше никогда тебя не увидеть.
Грендон лишь молча улыбнулся в ответ.
Так некогда без пяти минут чемпион, а нынче бывший боксер Джек Мэлони попал в объятия знаменитого менеджера Грендона по кличке Айсберг. Ни единого доброго слова не проронили они друг другу, их общение сводилось к лаконичным требованиям или указаниям менеджера и еще более кратким ответам его подопечного.
Из приграничного мексиканского городка они уехали прямиком на побережье, откуда первым же пароходом направились в Австралию, на родину Грендона. У Мэлони не было ни гроша, все расходы оплачивал Грендон. Джек решил, что не склонный к благотворительности Грендон готов пойти на все расходы ради возвращения пятисот долларов только потому, что сам возненавидел Джека не меньше, чем тот его. Видимо, жажда мести пересилила в сердце старого менеджера доводы здравого смысла и простой арифметики. Не придумав иного объяснения, Джек предположил, что вдобавок ко всему Грендон вымещает на нем старую обиду: когда-то Мэлони оборвал карьеру одного из его перспективных воспитанников. И хотя Грендона никто никогда не обвинял в злопамятстве, других объяснений Джек найти не мог. Он твердо решил отдать старику не только пятьсот долларов штрафа, но и те полтысячи, с которыми сбежал букмекер. А потом… При этих мыслях кулаки Мэлони сжимались с такой силой, что белели костяшки.
На ферме Грендона, неподалеку от Сиднея, был оборудован тренировочный лагерь. Прибыв туда, Мэлони погрузился в изматывающую рутину восстановительных занятий.
При всех своих недостатках — реальных и кажущихся — Грендон доказал, что тренер он первоклассный. И поняв, что логичнее прислушиваться к советам старика, чем полагаться только на себя во время тренировок, Мэлони стал беспрекословно подчиняться ему.
Шли месяцы. Мало-помалу Джек входил в форму. Он чувствовал, как наливаются силой мышцы, укрепляются легкие, становится подвижнее тело. По спиртному он не тосковал. Не склонный по природе к алкоголизму, он и пил-то только для того, чтобы забыть свои поражения и утопить в стакане страшные воспоминания. Теперь, как и в былые годы, он без труда одолевал многие мили бегом, а тяжелый тренировочный мешок в зале под его ударами летал на канатах, едва не вырывая с мясом крепежные крючья из потолка. Работая со спарринг-партнерами, он понял, что возвращаются главные составляющие его прошлых успехов — сила удара и скорость. Откровенно говоря, Мэлони никогда не был боксером-виртуозом — скорее, просто лихим драчуном. Но при этом работать ногами и продумывать тактику боя он умел так, как не снилось многим из тех боксеров, что рассчитывают на свой ум и наработанную технику. В целом же его девизом было: догнать противника, измотать и бить, бить, бить до нокаута!
Когда Мэлони уверился, что готов к встрече с серьезным соперником, Грендон еще месяц тренировал его по щадящей программе. Мэлони ждал, хотел боя — чтобы, по крайней мере, вернуть долг. Не любовь к спорту или драке двигала им, но ненависть: чем скорее он отдаст Грендону его вонючие деньги, тем лучше. И все же едва Джек представлял себе ринг, атмосферу поединка, как тотчас перед глазами возникало ужасное окровавленное привидение, ноги подгибались, руки дрожали.
Однако в глубине души он был рад тому, что благодаря всей этой заварухе из провонявшего виски ничтожества вновь превратился в человека. Он поверил в себя, в свои силы и твердо решил, что впредь не позволит себе раскисать и опускаться. Ему ведь всего двадцать пять. Еще можно найти подходящую работу и жить нормальной, достойной жизнью, раз уж не удалось стать боксером-профессионалом.
Наконец Грендон сообщил Мэлони, что подписал соглашение о поединке.
— Твой противник — американец по имени Пири. Если местные болельщики не забыли тебя, то кассовый сбор будет немалым. Да и в любом случае поединок двух американцев привлечет внимание. Честно говоря, я не понимаю, что случилось с моей милой Австралией. За последние годы с этого континента бойцов вышло — раз-два и обчелся. А вот раньше бывало…
