Александр Золотько - Молчание бога
Спорный вопрос разрешил Хозяин и, как говорили, его приятель, случившийся тогда в гостях. Что именно Хозяин говорил сборщикам налогов, никто не помнил, но то, что сборщики, сильно надеявшиеся на численный перевес и имя своего повелителя, из деревень ушли пешие, без оружия и в синяках, передавалось из года в год. И били их, по требованию Хозяина, по правилам. Старшему над ними, в золотых шпорах и с золотой цепью на шее, все объяснил лично Хозяин, ссадив его с коня и обломав его собственное копье ему же о спину. Оруженосцу набил физиономию и ободрал доспехи, как кору с дерева, гость Хозяина. А ратников метелили всем миром, стараясь, однако, ничего особенно не повредить.
Очень было весело, рассказывали очевидцы и участники, а слушатели, молодые и охочие до развлечений, цокали языками и качали головами. Были же времена!
И вот, заметив к полудню выехавшую из ближнего леса кавалькаду, дозорные мальчишки оживились. Неужто и на их век выпало что-то забавное? Может быть, даже забавнее, чем корчащийся на колу сарацинский убийца.
Ехали по старой, чуть примороженной дороге, десятка три всадников. В середине колонны качалась на ухабах крытая повозка, а вот флага какого, или просто значка над всадниками не было.
За налогами приехали, выкрикнул запыхавшийся мальчишка радостно. И телега с ними!
В колокол звонить не стали. Длинного, который теперь стал кем-то вроде официального гонца в замок, деревенские отправили к Хозяину, а сами, не особо суетясь, стали извлекать из потайных мест колющие, режущие и рубящие предметы, в хозяйстве обычно не использовавшиеся.
Если бы ехавший в повозке посол из Рима знал, что ему готовят такую встречу, то тут же повернул бы обратно. Или остановился бы, не въезжая в деревни, а послал бы одного из своих людей в замок. Посол был человеком, далеким от таких грубых вещей, как меч или топор. Если кто-то уж очень мешал святой церкви или самому послу, то тогда можно было воспользоваться ядом. Изящно и красиво. В городе, среди цивилизованных людей, это работало безотказно. А как прикажете защищаться ядом на лесной дороге, когда десятка три каких-то мерзавцев попытались остановить повозку. Охрана немного отстала как раз, и только четыре всадника сопровождали посла непосредственно.
Было так страшно, что посол задернул занавеси на окнах повозки, сидел, зажав уши и шепча молитвы, до тех пор, пока дверцу не распахнул начальник охраны. Посол вначале чуть не потерял сознание, решив, что это разбойники покончили с охраной и теперь торопятся заняться им, а потом радостно улыбнулся, услышав, что охрана вовремя прибыла к месту стычки и теперь просит разрешения задержаться ненадолго, чтобы повесить пятерых взятых в плен.
Повозка и охрана проехали через Три деревни, не задерживаясь возле церкви, и остановились перед опущенным замковым мостом. На мосту стоял сельский парень, держащий шапку в руках. С некоторым достоинством дождавшись, пока передовой всадник подъедет поближе, Длинный, бормотавший перед этим для памяти свою речь, набрал воздуху в грудь и выкрикнул:
– Хозяин просит посла к себе в замок! Одного! А людям его приказывает выехать за холмы и ждать дальнейших приказаниев!
Обветренное лицо начальника охраны побледнело, насколько это было возможно. У его помощника – наоборот, покраснело, приобретя пурпурный оттенок. Шаркнул меч, выезжая до половины из ножен. Двое охранников положили на тетивы луков стрелы.
Длинный поежился. Поручение Хозяина было, конечно, почетное, и было это поручение Хозяина, но схлопотать вот так стрелу в пузо...
Скрипнула, открываясь, дверца повозки. Начальник охраны оглянулся на выбравшегося из повозки посла. Вид у того был достаточно бледный – повозку с раннего утра швыряло на дороге похлеще, чем корабль в шторм. Кораблей посол не переносил. А провести в этой проклятой повозке пришлось почти три недели.
Посол постоял, опершись о повозку рукой, дожидаясь, пока окружающие скалы и замок перестанут покачиваться, а внутренности опять займут те места, которые им были предназначены Господом. Если дороги наносят ущерб созданию Божьему, то сие может означать только то, что дороги придуманы Врагом рода человеческого. Аминь.
Светило солнце. С моря тянуло холодной свежестью, но ветра не было. Кричали чайки. От лошадей поднимался пар. Начальник охраны выжидающе смотрел на посла. А посол глубоко дышал, ощущая радостно, что тошнота и головная боль куда-то уходят.
– Стойте здесь, – слабым голосом сказал посол. – Я поговорю со здешним хозяином.
– Хозяин сказал, чтобы к нему – один. Вы, – Длинный указал пальцем на посла, – Тот, кто в повозке. А остальные...
– Я один пройду в замок, – сказал посол. – А мои люди подождут здесь, пока я договорюсь обо всем с твоим господином.
– Хозяин сказал – один, а остальные...
– Где вы берете таких слуг? – спросил посол у Хозяина, когда, наконец, проблема была решена, охрану с повозкой впустили в замок, а сам посол оказался за накрытым столом в зале перед камином. – Этот ваш парень сказал, что не пустит никого, кроме меня... А, знаете...
Лицо Хозяина было неподвижно. Словно обожжено. Гладе смотрели холодно. Послу даже показалось, что враждебно.
– Вы привезли мне послание? – спросил Хозяин.
– Устное, – попытался улыбнуться посол, но скулы словно свело судорогой. – Я должен передать вам...
– Передавайте, – безразличным тоном произнес Хозяин.
Посол посмотрел на стол. Перевел взгляд на графин с вином. Снова посмотрел в глаза Хозяина и заставил себя выдержать его взгляд несколько мгновений.
О том, с кем именно придется говорить, посол знал. Во веяном случае, ему так казалось. Посол знал, но не верил. Пытался себя заставить поверить – и не мог. Как и всякий священник, к чудесам он относился настороженно. Чудеса – либо от Бога, либо... Понятно. В Священном писании ничего не сказано о некоем Хозяине, ранее Пилигриме, Сером всаднике и так далее и тому подобное, который лично почти тысячу лет назад заключил договор с Церковью.
Лично. Почти тысячу лет назад. И если он заключал договор с Церковью, значит, сам находился вне ее, а это значило... Сохрани и помилуй нас, Господи!
– Я проголодался с дороги... – сказал самым смиренным тоном посол. – И, если вы не будете возражать...
Спорить с этим Хозяином не хотелось. Даже разговаривать с ним, дышать одним воздухом, вкушать с ним за одним столом – было грехом. То, что перед отправлением в путь послу отпустили все возможные в этом путешествии грехи, успокаивало не слишком сильно. Посол боялся соблазнов. Не успеешь оглянуться, а дьявол уже поджарил твою душу до румяной корочки и с аппетитом похрустывает ею. А соблазн был...
