Ошибка Пустыни - Мария Соловьева
Поспать ей не удалось. Костер не грел, плащ тем более, а лесная свежесть превратилась в зябкую сырость. Лала ежилась и ворочалась на примятой траве, отчего заглушка выпала из уха. Тут-то и прокрались под закрытые веки звуки, которые она могла видеть, даже если исступленно зажмуривала глаза. Двойная цепочка вспыхивающих и тут же гаснущих темно-зеленых точек – это пробежала мышь. Сочной бесформенной кляксой густо-серого цвета ухала сова. Шорох листьев виделся сплошной рябью, разбивающей остальные картинки. Еще что-то непонятное, похожее на след брошенного факела – возможно, это крик неизвестного ей лесного зверя.
Лала поспешно стала затыкать ухо, но остановилась. Пульсирующий прозрачный куб по левому краю ее внутриглазной темноты – шаги человека. Она это усвоила, когда еще не знала свойств восковой заглушки. Маленький куб – маленький человек. Но откуда в ночном лесу маленький человек? Лала нащупала палку, которой ворошила костер, и резко обернулась. Невысокая тень опоздала скрыться за елью.
– Я вижу тебя, выходи!
Он и правда был маленьким. Лохматый мальчишка лет девяти в добротном, но жутко грязном камзоле. Сделав несколько шагов из спасительной темноты в круг жалкого света, он остановился.
– Ты кто такой?
– Тиккиндей, можно Тик.
– Что ты здесь делаешь? Только не врать! – голос ее прозвучал рвано и хрипло.
– Я и не собирался… – он на мгновение запнулся, вглядываясь в лицо под капюшоном, – госпожа. Я просто иду мимо.
– Ночью, один? Где остальные?
– Никого нет со мной, клянусь! Мне кажется, я вообще уже один на всем свете. Не прогоняй меня, госпожа!
Он так резко упал перед ней на колени, что Лала вздрогнула. Плаксивым голосом Тик затянул:
– Пожалей, добрая госпожа! Я голоден и мне страшно! Папка пьяный был, гнал коня так, что я свалился, а он даже не заметил! Я не знаю дороги, я не знаю, где искать папку своего, а от голода скоро мои кишки сами себя съедят!
Тут он завыл и стал размазывать по лицу слезы. Лала молча ждала, пока представление закончится. Ждать пришлось недолго. Мальчишку словно выключили, он поднялся и удивленно выдал:
– И что?
– Что? – не поняла Лала.
– Тебе меня не жаль? – удивился он.
– Нет.
– Почему?
– А почему я должна тебя жалеть?
– Все дамы жалели, – уверенно сказал Тик.
– Тогда я не дама. – Лала отвернулась.
– Ты детей не любишь?
– Не люблю.
– Почему?
– Не твое дело.
– Мое. Вдруг ты захочешь меня убить и съесть, пока я сплю.
– Вот и уходи тогда.
Тик вздохнул и сел рядом. Некоторое время они безмолвно смотрели на огонь. Мальчик не выдержал первым:
– Дрова сырые. Хочешь, принесу хороших?
– Тут все мокрое.
Тик молча поднялся и ушел. Вернулся он довольно быстро с охапкой сухих тонких веток. Костер пыхнул и затрещал, радуясь лакомству. Хоть Лала ничего и не спросила, мальчик пояснил, что у стволов больших густых елей всегда можно наломать сушняка, даже в ливень. Не дождавшись реакции, он продолжил:
– Голодно. У тебя найдется что пожевать?
– Нет.
– А покурить?
Лала оторвала взгляд от костра и переспросила:
– Курить?
– Ну да.
Она пошарила в карманах плаща и кинула перед Тиком на землю кисет. Тот радостно схватил, умело набил трубку, и через минуту к дыму повеселевшего костра присоединилась витиеватая табачная струйка.
С видом умудренного жизнью мужчины Тик пускал кольца и довольно вздыхал:
– Курево хорошее. От голода помогает. А что сама не куришь?
– Не мое.
– А чье?
– Одного пирата, которому я горло перегрызла.
Тик охнул, поперхнулся и уставился на нее.
– Правда?
– Угу. – Лала по-прежнему не отрывала взгляда от костра.
Только тут мальчик заметил, что огонь отражается в ее глазах слишком ярко.
– Ты… ведьма?
– Да, отстань.
– Не-а, ты не ведьма! Ведьмы умеют огонь разводить, и одежа у них другая. Но ты странная… Куда путь держишь?
– Не твое дело.
– Можно я с тобой пойду? Я полезный.
Лала не ответила. Признание в убийстве Ростера, сделанное вот так спокойно первому встречному, стало зеркалом, в котором она увидела совсем другую, незнакомую себя. Эта новая Лала получила наконец определенную цель и даже сделала первые шаги по направлению к ней. Но осознание непосильной задачи оплетало ее толстой сетью. Мир вокруг замка был не просто новым – он был чужим и непонятным. Лала знала лишь то, что ей нужно в порт Этолы, а оттуда через море на запад, к людям пустыни. Где находится Этола, как туда добраться, как попасть на корабль, как избежать возмездия за совершенное убийство, как добыть пропитание… Слишком много вопросов, на которые у нее нет ответа.
– Эй, где находится Этола?
Тик посмотрел на нее, потом на кусок звездного неба, прикрытого мохнатыми верхушками елей, задумался на секунду и махнул рукой:
– Там.
– Долго идти?
– Пешими дней десять, – ответил он почти мгновенно.
– Отведешь меня туда? – Лала впервые посмотрела на него с интересом.
– С радостью, госпожа. А как величают-то тебя?
– Лала.
– Отведу, госпожа Лала! А ты отдашь мне эту трубку?
– Забирай, – равнодушно позволила она.
– Благодарю тебя, добрая госпожа! На рассвете пойдем.
Тик тщательно выбил трубку, спрятал в один из бесчисленных карманов, подбросил веток в костер и свернулся клубком рядом с Лалой.
Глава вторая
Утром оба проснулись от далекого лисьего тявканья и уставились друг на друга. Отблески ночного костра – не лучшее освещение, чтобы разглядеть собеседника. Солнечный свет познакомил их заново. Тик первым нарушил молчание:
– У тебя глаза как у рыси. И ты совсем-совсем нездешняя. Откуда ты, госпожа Лала?
– Я не знаю, – со вздохом ответила она, – но если ты сделаешь, что обещал, то смогу узнать.
– Обещал – значит, сделаю.
На Лалу смотрели большие темно-карие глаза любопытного ребенка, которого она видела впервые в жизни. Но она готова была поклясться своей новой целью, что давно знает их и многократно смотрела в самую их глубину.
Завтракали они сладковатой ледяной водой из ключа, обнаруженного Тиком неподалеку под трухлявой корягой. Напились впрок – брать воду с собой было не в чем.
За несколько часов пути Лала узнала о своем спутнике все: жил в деревне на берегу, папку не помнит – моряк слишком редко наведывался, так что мамка нашла себе другого, который оказался лесным разбойником и после ее внезапной смерти забрал шестилетнего мальчишку к себе. Лесные братья приняли его хорошо, научили премудростям ремесла и вовсю пользовались его необычайной ловкостью и умением разжалобить путников. Мальчик был сыт, одет, согрет, при деле. А чего еще нужно? Оказалось, нужно. Очень ему хотелось папку найти, который, со слов матери, был храбрецом невероятным, удачливым мореплавателем, к тому же красавцем и довольно богатым по меркам деревни. Отчим же дал понять, что из братской лесной семьи никто никогда не уходит. Только если на тот свет.
На тот свет до
