Ржевский. Том 3 - Семён Афанасьев
А Наджиб ещё говорит, я тупой временами. Ха.
— Он уже жалеет, что стал тебя спрашивать, — добросовестно сообщает Мадина. — Ему любопытно, но он не уверен, что хочет знать детали.
Тем не менее, педантичный аналог пограничного офицера, обитающий в конкретном столичном имении, доводит тему до конца:
— Не сочтите за назойливость, рассказанное вами звучит слишком неправдоподобно. Вам лет семнадцать? Род Ржевских, здесь точно без сомнений. Вашу физиономию с иными не перепутаешь, — бормочет он в сторону. — Но каким образом вы вот так, ногой, открываете ПОДОБНЫЕ двери?
— Только одну дверь, и не ногой, а сложившимися отношениями. С семьёй аль-Футаим Род Ржевских связывают достаточно прочные связи, — чистая правда. — Они не могут быть предметом нашего с вами разговора.
— Если возможно, намекните? — Тип сдаёт назад. — Но не настаиваю.
— Взаимное спасение жизни друг друга членами семей, в наших родах добро помнят, — поясняю холодно, подстраиваясь под обстановку. — И ценят. С обеих сторон.
— Но Канцелярия! При всём уважении к престолу Эмирата (не моё собачье дело ваши с ними связи), наша защита пройдена НАШИМ Августейшим ключом! Не ИХ!
— Вы меня не слушаете? В Канцелярии на тумбочке сидит дежурный…
— ГДЕ?
— Тьху, за рабочим столом. Рядом с ним сидит его начальник. Аль-Футаим вызывала их лично, у неё есть свои возможности, верите?
— Это понятно. Хотя и непонятно, с чего она у вас на побегушках…
— СЛЕДИТЕ ЗА ЯЗЫКОМ.
— Тысяча извинений! Неправ! Сорвалось по глупости! А они? Канцелярия?
— Они по протоколу спросили, за кого она просит, дальше вопросы задавали мне напрямую — видео работало, я уже сказал. В канале я тоже был.
— А вы им что сказали? Такого, что они нарушили правила и провели протал к нам?
— Дал им честное слово Ржевского, что у меня действительно серьёзное дело к Виктории Сергеевне. Конфиденциальное, касается её семейного здоровья и безопасности, срочное. И что я очень рискую, начав им заниматься по собственному почину. — Подумав, вытягиваю вперёд кулак. — Слово Ржевского.
— Хм. Следуйте за мной.
* * *
— Виктория, к тебе молодой человек со спутницей и грузом… — так и не представившийся красавец проводит нас в помещение, похожее на рабочий кабинет.
Футов так пятьсот квадратных, с перекрывающимися двойными защитами от магии, дорого обставленный, с двухтумбовым письменным столом.
Справедливости ради, вели нас пустыми коридорами, навстречу никто не попался.
— Слушаю вас внимательно, — женщина лет сорока пяти удивлённо отрывается от стопки бумаг.
— Ржевский Дмитрий Иванович, представляюсь собственной персоной. Виктория Сергеевна Левашова?
— Да. Что случилось?
— Мы можем поговорить наедине?
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим
— Мы можем поговорить наедине? — Ржевский в своей манере сбросил Романова себе под ноги, как мешок с луком. — Это в ваших интересах, слово Ржевского.
В следующий момент она по наитию сделала то, чего обычно сопровождающий менталист делать не должен ни в коем случае: Мадина без приглашения вмешалась в чужой разговор на правах равного участника:
— Подтверждаю магией, — она шагнула вперёд и коротко пыхнула с ладони язычком плазмы.
— А ты кто, девица?! — княгиня Левашова, видимо, на югах никогда не бывала.
Никого в подобной одежде раньше не видела, об обычаях и Каноне тоже не слыхала.
— И почему у тебя лицо закрыто, как у ночного грабителя?! — продолжила женщина.
— Человека своего уберите, — напомнил Дмитрий. — Пожалуйста. И мы тут же продолжим.
Дождавшись кивка хозяйки, сопровождавший вышел.
— Говорите мне «вы», Виктория Сергеевна, я не менее знатна, чем вы. — Менталистка подумала и подошла к столу, касаясь браслетом браслета хозяйки. — Читайте… В иерархии же нашей беседы у меня и вовсе вверх. Что до лица под вуалью, разрешаю зафиксировать мой внешний вид любым видео. Потом покажите вашему специалисту по протоколу, он вас просветит.
Почему-то на людях сами собой лезут архаичные обороты Ржевских. Что за фигня.
Второй момент: цивилизация и знание чужих обычаев почему-то с трудом пробивают себе дорогу в этих местах. Если даже целая княгиня не знает назначения паранджи.
— Кого вы сюда притащили и что хотели мне сообщить? — княгиня отчасти впечатлилась правом Наджиб говорить от имени своего Престола, которое только что подтвердил наручный артефакт.
Но до конца не расслабилась. Впрочем, и хорошо.
— Притащили мы человека чуть менее знатного, чем я, — за опекуна опять ответила менталистка. — Но в ваших краях гораздо более активного. Не всегда с точки зрения закона.
Проблема была в том, что, соблюдая врачебную тайну, она попечителю рассказала не всё, что увидела в мозгах дважды ушибленного преступника-коллеги. Нельзя кое-чего рассказывать мужчинам о прошлом других женщин, табу. Харам. Запрет. Исключено.
Сейчас же — и глаза хозяйки поместья подтверждали — именно с этих аргументов следовало начать беседу, оно и из настроя княгини прямо вытекало.
До чего иногда сложно быть менталистом, позавидовать Ржевскому охота: тот вообще не заморачивается понятиями морального дискомфорта. Лезет себе вперёд, как полено в печку, да и не парится.
— Дим, могу попросить тебя выйти и дать нам поговорить наедине пару минут? — Мадина, поколебавшись, нарушила этикет своего народа ещё раз, обращаясь с подобной просьбой к сопровождающему мужчине.
Впрочем, Левашова в Каноне полено похлеще попечителя, авось не прошарит.
— Скажешь, когда зайти. — Опекун коротко кивнул и вышел.
По его глазам она поняла, что он догадался как бы не обо всём недосказанном.
Первым делом Наджиб бросила на Романова профилактическое оглушение: больно прыткий, а в комнате только две женщины.
Затем она сорвала с его головы тряпку, дождалась удивлённого узнавания лица хозяйкой и потребовала:
— Позовите сюда свою дочь. Речь в первую очередь о ней, именно поэтому я попросила всех лишних мужчин удалится.
— А Слава?! Зачем вы его так?! И за что?!
— А это нам лучше расскажет ваша Лена, — чётко ответила Мадина, отстёгивая вуаль и стаскивая с головы платок. — Вот вам моё лицо, чтобы не было ненужных вопросов и подозрений по поводу анонимности.[1]
— Да вы ж магией подтверждаете, наверное, не обязательно платок снимать, — видимо, хозяйка всё же припомнила что-то на тему чужих обычаев. — ЛЕЕЕНААА! ИДИ СЮДА!
Странно. У них что, связных амулетов в семье нет? Зачем орать, как нищета на базаре?
Глава 2
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим
— … теперь вы знаете ровно столько же, сколько и участники событий. — Мадина сейчас хвалила саму себя за то, что предусмотрительно сняла платок и вуаль.
Подобные разговоры следует вести с поправкой на восприятие собеседника (точнее, собеседницы) — в данном случае, с открытым лицом.
А ведь Ржевский обо всём догадался у себя в
