Пираты Венеры - Эдгар Райс Берроуз
После того как Джейсон возвратился на поверхность, его все время терзало чувство ответственности за судьбу фон Хорста, молодого немецкого лейтенанта, любимца всех участников экспедиции. Только и это к нашему делу отношения не имело. Его, представьте, замучили угрызения совести. Он, получалось, покинул Пэлльюсидар, не сделав всего возможного для обнаружения фон Хорста. Его самого или его тела.
Джейсон предложил мне сесть и протянул сигарету.
— Впервые за несколько месяцев пришло сообщение от Эбнера Пэрри, — сказал он. — Только что…
— Не представляю содержания, которое так смогло тебя взволновать.
— Сейчас объясню, — произнес он. — Сари сообщает, что сегодня, десятого, фон Хорст найден.
Все эти события, повторяю, к нашей истории не имеют никакого отношения. Уж к Карсону Нейпиру наверняка. Упоминаю я о них только потому, что они связаны с двумя немаловажными фактами, которые сыграют определенную роль в дальнейшем повествовании. Во-первых, у меня напрочь вылетело из головы сообщение, присланное в том загадочном письме, а во-вторых, я четко запомнил дату — десятое число.
Таким образом, послание было забыто мною надежно и крепко и никак не могло повлиять на дальнейшие события. Оно оказалось вычеркнутым из памяти так, будто его никогда и не существовало.
Потом на меня навалилась куча забот, и, прежде, чем заснуть в ночь на четырнадцатое число, я был способен думать только о запутанных подробностях одной сделки с недвижимостью. Перед сном моя голова была забита всевозможными доверенностями, а также наследниками собственности, которая осталась после удовлетворения притязаний кредиторов, и отложенными судебными решениями.
I. Карсон Нейпир
Что меня разбудило? Не знаю точно, как это назвать. Не поверите, если скажу. Я присел на кровати, точно меня аккуратненько подняли за плечо. И как раз в этот момент сквозь мою дверь — не в дверь спальни, а именно сквозь эту затворенную дверь — просочилось молочное облако, в то же мгновение ставшее дамой, одетой во все белое. Что уж там именно являлось белым, точно сказать не возьмусь, это явление я воспринял как цельный абстрактный образ, без вуалек и рюшей. Брюки? Юбка? Убейте, не знаю. Женщина, с ног до головы одетая в белое… Вокруг ночь — светлая, лунная. Хорошенький сон. Я видел так ясно. Мог спокойно разглядеть каждую вещь в комнате, но лучше всего была видна возникшая возле кровати призрачная фигура.
Я как-то до сих пор никогда еще не встречался с привидениями, жил, мягко скажем, в рационалистах и не стремился к контактам подобного рода. Говорю это для того, чтобы стало понятно: я совершенно не понимал, как себя нужно вести. Даже если бы эта женщина не являлась фантомом, я все равно не был готов принимать ее в спальне в такое время. Ну, я порядочный человек, понимаете ли. В силу моего пуританского воспитания не имелось во мне привычки по ночам загружаться приемами незнакомых дам.
— Сегодня тринадцатое число, полночь, — сообщила она глубоким чарующим голосом.
— Да, знаю, мэм, — ответил я. И вот тут в памяти тренькнул коротенький зуммер. Я вспомнил о письме, полученном три дня назад.
— Он уже вылетел с Гваделупы и теперь будет ждать в Гуаймасе ответа на свое письмо, — продолжала она. — Это пра-правильно.
— Пра… Правильно? Правда? — переспросил я и понял, что теряю сознание…
И все.
Она пересекла комнату и вышла. Нет, даже не через окно, что было бы еще более-менее допустимо, а прямо сквозь стену прошла. Утекла. Просочилась. Не знаю, сколько времени я просидел, уставившись на то место. «Пра… Правильно». Это было из Кэрролла. Из «Алисы». Полубред какой-то. Повторяю, я человек реальный. Попытки убедить себя в том, будто мне это приснилось, не увенчались успехом. Я уколол палец скрепкой. Выглянул в окно. Так надавил на височную кость, что наутро там мог появиться синяк. Было совершенно очевидно: я бодрствовал. Сна не было и в помине, и прошел еще целый час, прежде чем я завалился в объятия Морфея досыпать как-нибудь.
Следующим утром я уже спозаранок был в своем офисе в «Тарзане» и шарил по отделениям стола в поисках окаянного письма, заставившего меня сомневаться в том, что я — человек реальный. Письма, полученного мною десятого числа. Никак не удавалось вспомнить фамилию и адрес отправителя, но мой секретарь Ральф Ротмунд — человек несомненных достоинств, который не только знает в лицо все мои верные прибыли, неверные крахи как результат неудачных вложений и прочие нейтральные для самочувствия отчисления, но и умеет все это использовать во благо предприятия, как оказалось, — в силу неординарного содержания послания хорошо его запомнил.
— Оно пришло откуда-то из Мексики, — заявил он. Сортировалась корреспонденция по странам и регионам, поэтому теперь ему не составило большого труда найти письмо.
В этот раз я перечитал его с огромным вниманием. Было отправлено третьего числа из морского порта на побережье Калифорнийского залива под названием Гуаймас, штат Сонора. Привожу это послание целиком.
Сэр!
В силу того, что я занимаюсь разработкой одного необычайно важного научного проекта, мне необходима поддержка (о финансах речь не идет, помилуй боже). Я наслышан о вас как о человеке рационального склада, интеллектуале, гармонично развитом в психологическом плане. Для воплощения своего замысла я выбрал вас, поэтому именно к вам и обращаюсь. Надеюсь, вам удастся по достоинству оценить грандиозные возможности моего прожекта.
С радостью сообщу вам подробности этого мероприятия при личной встрече, которая состоится в случае успешного проведения маленького эксперимента. Дорогой сэр! Если в полночь тринадцатого числа этого месяца в вашей спальне появится фигура женщины в белой одежде, ответьте, пожалуйста, на мое письмо. В противном случае можете не отвечать.
Когда она обратится к вам, запомните ее слова буквально и повторите их в ответном письме. Надеюсь, что вы серьезно отнесетесь к моей просьбе, даже если она показалась вам несколько странной. И еще мне хотелось бы, чтобы вы сохранили содержание этого послания в тайне до тех пор, пока дальнейшие события не
