Долгий путь к себе - Мария Шари
Он заметил слабое шевеление рядом с собой. Текучая воздушная субстанция словно парила вокруг. Что-то эта тень ему напоминала. Или кого-то. Чёрт возьми! Как будто в зеркало посмотрел. Мутное, со старой патиной. Это точно была копия самого Эрика. Но какая-то расплывчато-размазанная, серый бесплотный силуэт, на который художник пожалел красок.
– Гадаешь, куда тебя занесло?
Эрик вздрогнул. Охренеть, не встать. Тень разговаривает.
– Кто ты вообще такой? Где я? Что это за фигня вокруг творится?
– Легче, брат. Сколько вопросов сразу. Отвечаю по порядку. Я – это ты, точнее твоя проекция.
– Что ты несёшь? Какая ещё нафиг проекция?
– Объясняю популярно, на пальцах. Мир, который ты привык видеть, неоднозначен. Он не единственный. Существует множество миров, и в каждом живёт сущность, похожая на тебя. То есть – ты сам, спроецированный в ином мире. Но сейчас ты попал в межмирье. Некое пространство между мирами.
– И поэтому ты бестелесен?
По тени пронеслись яркие оранжево-красные всполохи.
– Угадал. Между мирами нет жизни, здесь лишь отображение того, кто ты есть сейчас.
– Я так понял, что я сейчас вообще никто? Ничего из себя не представляю, так, некая серая сущность, без имени, пола, характера, блин даже запаха и того нет.
Силуэт снова обрел серый оттенок.
– Верно. Ты настолько не привык решать что-то сам, что превращаешься в тень. Предпочитаешь плыть по течению жизни, авось куда-нибудь и вынесет. Хорошо, если причалом окажутся кисельные берега, но на худой конец и сухариками перебиться можно.
– Ага, я неприхотливый, – кивнул Эрик.
– Так вот. Если хочешь вернуться в свой мир, тебе придётся сделать всё самому. Иначе застрянешь здесь навечно.
– Засада. Так и думал, попал в гости к Аиду-батюшке.
– Нет, брат, до преисподней отсюда далековато. Хотя это от тебя зависит. Бездействие рано или поздно приведёт тебя именно туда. Каждый раз, когда человек пытается сбежать от обстоятельств, пряча в голову в песке, с тайной надеждой – само как-нибудь рассосётся, во вселенной миров происходит тектонический сдвиг, и Судьба меняется. Ты думаешь, это ты нашёл монету? Это она тебя нашла.
– Зачем? – нахмурился Эрик. – Чтобы я оказался здесь?
– Чтобы ты сделал шаг к принятию ответственности.
– И что мне теперь делать?
– Пройти этот путь до конца.
День 3
Первое испытание.
– Долго ещё идти? Я щас тут сдохну. Сил больше нет, – взмолился Эрик.
Он потерял счёт времени, да и без привычного смартфона в кармане трудно было определить, сколько они уже тащатся по этой унылой равнине. Любимый гаджет, видно, не прошёл рамку детектора в портале, куда так бездумно понесло Эрика. Тень молча парила поблизости, никак не реагируя на человеческое нытьё. Только цвет её периодически менялся, от серого к синему, доходя от ультрамарина до почти фиолетового, и обратно к привычному мышиному окрасу.
– Ты не ответил, – не унимался Эрик. – Сколько это будет продолжаться?
– Пока ты не примешь обстоятельства, в которые попал. Дорога закончится ровно в ту секунду, когда ты научишься видеть хорошее даже в самом негативном.
– И что тут может быть хорошего? Ни жратвы, ни воды, даже колы, блин, и той нет.
– Смотри и думай.
Эрик оглядел расстилающую впереди пустошь. Пейзаж был столь однообразен, что при всём горячем желании взгляду не за что не зацепиться. «Наша природа, пустыни, болота, нашей заботы и помощи ждут» – вспомнились ему слова переделанной для КВН-а песни. «Всем мы поможем, конечно же, сможем, на нашей земле наведём мы уют». Нет, единственное хорошее, что я здесь вижу, это ощущение предстоящего счастья от возвращения домой. Почему он был так уверен в своём скором возвращении, Эрик не знал.
– Продолжай в том же духе.
Надо же, бестелесная субстанция, оказывается, могла мотивировать. Автоматом нашёлся ещё один плюс. В этом пешем марафоне замечательно тренируются и мышцы ног, и сердечная прокачивается что надо. Эрик почувствовал нарастающую эйфорию. Отброшенные прочь желания нытика, словно балласт из корзины воздушного шара, придали ускорение всем физическим и мыслительным процессам, добавив новых ощущений.
На горизонте забрезжили серые силуэты зданий, среди которых даже на расстоянии виднелось движение живых существ. Чем ближе подходили Эрик и его компаньон, тем больше узнавал Эрик однотипные прямоугольно-сероватые бетонные коробки. Это район, в котором он вырос. Вот и родной дом, и двор, где он впервые получил жёсткие жизненные уроки.
О да, и банда, преподавшая ему те самые уроки и отравившая большую часть детских воспоминаний, тоже на своём неизменном месте. Пять пацанов на детской площадке.
– Что же ты встал? – с деланным удивлением в голосе поинтересовалась Тень. – Не хочешь поздороваться со старыми друзьями?
– Они мне не друзья. И даже не приятели, – огрызнулся Эрик. – И тебе, готов на что угодно спорить, об этом известно.
– Споры излишни. Да, известно. Так же, как то, что ты не уйдёшь отсюда, не преодолев врага.
Один против пятерых. Всё, как в долгие годы его детства.
И вдруг…
У Тохи, самого старшего в банде, отросли клыки, с которых капала кровь, и явно не своя. У Генки, его младшего брата, кожа позеленела и покрылась пузырями, до того мерзкими и отвратительными, что при одном взгляде на них в животе ощущались рвотные позывы. Руки Серого стали длиннее и толще, а пальцы превратились в изогнутые острые когти. Глаза смотрящего Гоши выкатились из глазниц, вздувшись белыми шарами, из старого трико вывалился облезлый хвост, угодливо вметающий пыль под ногами. Челюсти последнего члена шайки, Вальки, самого злобного из всех, внезапно вытянулись и раскрылись, выпустив на волю извивающийся тонкий розовато-красный язык.
Эрика передёрнуло от омерзения.
– Что это за монстры? Это же не люди. Это не те пацаны, которых я знал.
– Люди. Но именно такими чудовищами ты представлял их в своём детстве.
– И что теперь? Мне предлагается роль освободителя? Эти уроды весь район в страхе держали.
– Да. Но освободить ты должен в первую очередь себя. Своё сознание.
– Типа все мы родом из детства и страхи наши оттуда же?
– Ты всё правильно понял, Эрик. Дело за малым – действуй!
Но как только
