Очень живучая тварь 2 - Ам Аль Гамма
– А ты говорил «портишь», – хозяин помойки самодовольно оскалился, ткнул своим волосатым пальцем в массивное кольцо. – Смотри!
Инкрустированный увесистым камнем, перстень горел четко различимым «Х» на своей поверхности – верный признак проклятой вещи.
– Всего один, – недовольно протянули из-под потолка. – Говорил же. Зачем было ломать руку? Через пару дней сама бы отсохла.
– Поменьше трепись в присутствии короля!! – начиная закипать, рыкнул мужчина, указал взглядом на проклятый перстень. – Сколько за него дадут скупщики?
– Мешок зерна, – исхудалая фигура задумчиво почесала голову. – Без расшифровки – мешок зерна. Больше не дадут.
– Дай сюда! Не хватало ещё… за мешок зерна, – король схватил проклятую вещицу с когтистой ладони. – Пшел в сторону, тупица!
Оттолкнув мусорщика, барон быстро миновал оставшуюся часть казематов, дернул ржавый засов. По обыкновению открыв дверь пинком ноги, принялся подниматься по винтовой лестнице. Выбивая шпорами сапог искры на каменных ступенях, барон спешил в «операционную». Вновь засвистал ветер. Из неостекленных бойниц послышались гул и надсадные, не в пример предыдущим, безумные крики толпы.
– Да сколько можно орать?! – хозяин цитадели прильнул к ближайшему окну-бойнице, глянул в темноту.
Мостовая горела, бегали-сновали из стороны в сторону изуродованные взрывом люди, стража тащила на стены монструозный чан расплавленной смолы. Все ещё не понимая, откуда столько криков, король выудил из кармана своей шубы-кафтана очередной плоский кругляш. Толстые пальцы взвели механизм. Шестиугольный блинчик заскрипел-защелкал, явил объемное изображение треснутой линзы. Хозяин цитадели теперь уже через голограмму глянул на горящую мостовую.
– Вот оно что, – уже в следующую секунду удовлетворенно хмыкнули возле окна. – Так даже лучше!
Ещё пару минут громила с удовольствием рассматривал горящую мостовую, пытаясь сосчитать количество зубастого зверья, прибежавшего на запах паленой человечины. Обезумевшую толпу рвали на части голодные обитатели Помойки. Ничего не поделать, такой уж тут мир – на каждом углу какая-нибудь зубастая образина.
«На то она и помойка», – удовлетворенно кивнул сам себе король этого бедового мира-свалки.
Последняя по счету дверь – дверь в «операционную», как её называл местный и единственный цирюльник, была выбита с ноги. С хрипом и кашлем, обильно потеющий после стремительного подъема вверх по лестнице, хозяин цитадели ввалился в полумрак помещения. Задев по пути край массивного стола, король Помойки грузно рухнул на ближайший стул.
– Опять ты?! – из темного угла гневно зашипели. – Аккуратнее!!
К размеренному гулу многочисленных горелок и монотонному бульканью склянок добавилась матерная тирада в адрес прибывшего гостя. Сухая, морщинистая фигура старика выбежала из темноты, метнулась к столу.
– Отвлекаешь, оборудование портишь! Работа из-за тебя стоит! – проверяя, не опрокинулось ли содержимое какой колбы, гневно шипел мейстер, он же «цирюльник» и «знахарь». – Сколько можно сюда ходить?
– Сколько захочу! – все ещё пытаясь отдышаться, барон рявкнул на всё помещение, врезал волосатым кулаком по столу.
Склянки и бутылки разом подпрыгнули в воздух, однако каким-то чудом приземлились на те же места. Явно неудовлетворенный результатом, громила пнул носком окованного сапога по ножке стола. Катушки ниток, иглы всех размеров, с десяток пустых склянок, клещи и ремни – многочисленная утварь знахаря все-таки полетела на пол. С матерным шипеньем, сплюнув себе под ноги, мейстер бросился подбирать упавшее. Наблюдая за ползающим у его ног наглым стариком, король Помойки удовлетворенно хмыкнул – вот теперь все так, как и должно быть.
– Ну, закончил?! – носок сапога попытался пнуть снующего по полу старика.
– От того, что ты каждый день сюда ходишь, ничего не изменится!! – неожиданно ловко увернулась от пинка тощая фигура, шустро поднялась на ноги.
Исподлобья поглядывая на тяжело дышащего «короля», мейстер расставил обратно на стол склянки, проковылял к соседней стене, дернул неприметный рычаг. Помещение тут же наполнилось скрипом невидимых глазу шестерен. Заискрились черви многочисленных проводов, под потолком что-то пару раз громыхнуло. Комната стала заполняться тусклым светом электрических ламп, что нет-нет, да с тихим хлопком разлетались снопом искр и осколков. Про электричество в этом мире-свалке узнали лет десять назад.
По мере того, как тусклый свет наполнял комнату, в центре помещения все отчетливей вырисовывался силуэт чего-то огромного, злого, пугающего.
– О, рука! – король, стоило ему получше присмотреться к непонятной фигуре, тут же вскочил с табурета.
Позабыв о дурном настроении, выбивая шпорами сапог искры по каменному полу, барон подбежал к уродливому изваянию в центре комнаты:
– Ух! Хороша! Вот это ручища!
– Сам знаю… – мейстер самодовольно глянул на суетящегося возле огромной фигуры, короля. – Только вчера пришил! Вот если бы ещё не отвлекали всякие…
– Хороша! Хороша! – не обращая внимания на бубнеж мейстера, хозяин цитадели радостно скакал вокруг огромной поделки цирюльника, рассматривал пришитую к безголовому голему ручищу.
Простой обыватель врядли бы испытывал такой неподдельный восторг при виде этого, слава Богу, пока ещё неживого создания. Слепленное из частей местных тварей, с торчащими отовсюду костями, кривое и горбатое – творение знахаря скорее напоминало вывернутую наизнанку сутулую собаку, нежели человека. Горбатая мясная конструкция в центре зала не поддавалась вразумительному описанию, но, тем не менее, приковывала к себе взгляд устрашающими габаритами и уродливыми конечностями.
– Когда он оживет?! – барон прекратил ощупывать саблевидные, крючковатые когти на «вчера пришитой» руке. – Завтра?
– Завтра?! Ты спятил?? Месяц в лучшем случае! – от подобных сроков мейстер аж поперхнулся.
– Месяц?! – барон в два прыжка подскочил к тощему старик. – Какой к черту месяц?!! Он нужен мне завтра!! Если откроется разлом, если откроется раз…
– Да не ори ты!! – знахарь что есть мочи толкнул от себя наседающего короля, быстро проковылял в противоположный угол помещения. – Я всё высчитал. Разлом откроется через два месяца, не раньше.
Не дожидаясь очередного приступа истерики «его величества» цирюльник ухватил с ближайшего стола амулет, взвел на пару винтов затейливый механизм.
– Вот! – в сторону барона выставили испещренный болтами и винтиками кругляш. – Сам смотри.
В ту же секунду жетон спроецировал перед собой небольшую голограмму – жиденькая молочная спираль и таймер отсчета. Спираль принялась клубиться и завихряться. По мере того, как спираль разрасталась и уплотнялась, таймер отсчитывал дни. В момент, когда голограмма бушующего торнадо извергла кривую линию разлома, таймер накрутил «пятьдесят четыре».
– Вот! Почти два месяца до открытия разрыва! – сплюнул себе под ноги мейстер, бросил выдохшийся амулет обратно на стол. – А ты орешь тут!
– Хочу и ору! – барон вновь попёр на схватившегося за массивные клещи, старика. – Ну?! Чего тебе нужно? Говори! Ещё денег? Молоденьких девиц?! Тварь какую притащить на опыты?
– Голова мне нужна, идиот!! – взвизгнул
