Очень живучая тварь - Ам Аль Гамма
– Я скрыл девушку на некоторое время. Но заинтересованные лица уже знают о ней, – Анубис поморщился. Все-таки надо бы вырвать кое-кому любопытному глаз, а то и вовсе голову открутить. – Через сутки, максимум двое, ко мне нагрянут с предложениями. Так что, времени у тебя не много.
Старуха кивнула, выражая благодарность старому другу. Однако, какого-то особого интереса у неё эта новость, казалось, не вызвала. Анубис растерянно понаблюдал за безразличным выражением лица старой знакомой. Хотел бы он знать, что порой творится в голове этой старушенции.
– Кхм, – прочистил горло владыка мертвых.
Не дождавшись никакой реакции, продолжил.
– Эти должны тебе понравиться, – Анубис сделал пасс рукой, вызвал в темноту помещения огонек синего пламени.
Крошечное пламя мгновенно разраслось в столп жаркого огня, развалилось на несколько частей. Оживший огонь принял образы пары детей.
– Два цикла назад перешагнули отведенный Системой рубеж, – комментировал Анубис, рассматривая вместе с Шимассой ожившее изображение.
Мальчик и девочка куда-то бежали, то и дело оглядываясь. И все бы ничего, дети как дети. Да вот только выражение лиц на детских мордашках слишком резонировало с их общим видом. Сосредоточенное и хладнокровное у паренька, и кровожадное, с налетом безумия у девочки.
– Мир Парагон, раса парагон, – наблюдал Анубис за ожившим огнем. – Быстрые, гибкие, хладнокровные. Высокий болевой порог, высокий интеллект. Аналитический склад ума.
– Хмм, – раздалось задумчивое из темноты.
– По поводу этой расы ко мне уже обратился Шепчущий в ночи,– скосил глаза на Шиму бог песков. – Испытывает к ним конкретный интерес.
– Не удивлена, – ровным голосом ответила царица ужасов. – Этот всегда ценил хладнокровие превышего всего. Сколько детишкам лет?
– Конкретно этим двум сто семьдесят, – хмыкнул Анубис. – Средняя продолжительность жизни около семисот.
– Они уже прошли барьер? Как отреагировала Система?
– Прошли, – Анубис затушил пламя, развеял фигуры детей. – Незадолго перед моим визитом к тебе. Получили расовую особенность «безразличие». На короткий промежуток времени способны подавлять чужие эмоции. Пока сложно оценить потенциал. За каждый уровень так же получают прибавку к параметрам «воля» и «интеллект».
– Любопытно, – старушка оперлась на массивный подлокотник своего трона, опустила подбородок на костлявую ладонь.
Ну да, есть над чем подумать. Эта раса – темные лошадки. Неизвестно во что может вылиться развитие души, и какую силу они обретут на высоких уровнях. Новые расы, только что перешагнувшие свой рубеж эволюции, всегда величина с неизвестными переменными. Лакомый кусок для богов, но и риск огромен. Места в пантеоне у каждого бога на вес золота. Бывает, минует не одна сотня лет, прежде чем небожителей рискнет даровать в своем пантеоне место выбранной душе. Лишь самые могущественные могут привязать к себе целую расу с туманными перспективами. В обмен на вечную «бронь» рискуешь получить как высококлассных, уникальных бойцов, так и полных бездарей. Шансы всегда одинаковы на оба исхода.
– Давай дальше, – видимо решив для себя, Шимасса вновь утонула в своем огромном троне.
– Дальше почти ничего нового, – неопределенно повел когтистой рукой Анубис. – Азголоты, просперусы, либрикус, коя'коя и далее по списку. Около тридцати душ. Лучшие на этом круге реинкарнации.
– Почти? – старуха внимательно посмотрела на Анубиса.
– Почти, – ровным голосом повторил бог песков.
– И? – старуха сдвинула куцые брови.
– Шима, – Анубис, сам не понимая зачем, принялся разглядывать собственные руки. – Есть ещё одна раса… С ними все неопределенно.
– Белигус, – процедила давно забытое имя Анубиса Шимасса. – Говори, раз начал.
– Пфх, – выпустил воздух из легких хозяин песков.
Щелчок когтистых пальцев. В помещении зажегся огонек, сформировался в голубой шарик. В темноте зала закрутилась маленькая планета, Анубис недовольно заговорил:
– Мир называется Земля.
– Земля… Земля, – задумалась старуха, наморщила лоб.
– Какая ещё «Земля»? – через несколько мгновений раздраженно вскинулась старая женщина.
– «Какая – какая», – передразнил подругу старый бог. – Такая вот!
И замолчал, сдвинув брови.
– Белигус! – старуха явно не понимала творящегося с её старым другом, а потому не могла решить, начинать возмущаться или ещё подождать.
– Пфх, – в очередной раз тяжело выпустил воздух Белигус.
Хозяин песков встал с кресла, медленно принялся обходить его по кругу. В раздумьях опустил голову, собираясь с мыслями. Пнул собственный посох, попавшийся на пути. Деревяшка, жалобно скрипнув, улетела куда-то в темноту.
Старуха, теперь уже точно сбитая с толку таким поведением Анубиса, сама начала ерзать на троне.
– В общем, дело обстоит так, – медленно заговорил Анубис, он же Белигус, он же повелитель песков и далее по списку.
Шимасса замерла в ожидании.
– Мир Земля. Разумных там одна раса – люди. До преодоления рубежа, когда душа сможет попытаться вознестись на следующую ступень, им ещё семь тысяч циклов. И с великой вероятностью цивилизация, а вместе с ней и вся раса целиком, окончательно и бесповоротно сгинут. Сгинут ещё до завершения отведенного Системой цикла.
Анубис остановился, повернувшись к Шимассе.
– Ну и? – растерянно выгнула бровь старуха. – Что тут… необычного?
– А то, – смерил Шимассу оценивающим взглядом Белигус. – Что каждый раз, когда цивилизация скатывается до предсмертного состояния, Система перезапускает отсчет.
В помещении повисла тишина. Анубис замер каменным изваянием, с любопытством отслеживая выражение лица своей старой подруги. Старый бог с усмешкой жад, когда до Шимы наконец-то дойдет смысл сказанных им слов. Прошло несколько секунд, прежде чем восковая маска, в которую превратилось лицо Шимассы, дрогнуло. Взгляд алых глаз тяжелой плитой опустился на Анубиса, старуха отмерла. Впервые за всю встречу, её голос перестал дрожать:
– Говори, Белигус.
Анубис дернулся, почувствовал, как под его волчьей шкурой побежали табуны мурашек. Сейчас перед ним была та самая Шимасса, царица ужасов, мать ночи, госпожа боли. Именно таким голосом она сообщала врагам свой вердикт и затем шла против тысяч, вырезая все живое. Именно таким голосом она приказывала своим сестрам и те погружали во тьму целые миры, выпивая их обитателей. Этот голос боялись услышать, её лик боялись увидеть, её, царицу ужасов, боялись вспоминать, опасаясь навлечь на себя взор красных глаз.
Анубис сглотнул подступивший к горлу ком, но взгляд не отвел. Этот леденящий душу голос мог выбить дух из кого угодно, но только не из него. Сказывалось тесное знакомство длиною в тысячи лет. На несколько секунд в помещении сама ткань мироздания загустела, словно кисель, разливаясь вокруг. Но вот живое воплощение кошмаров устало вздохнуло, а потяжелевший взгляд вернулся к своему нормальному состоянию.
– Белигус, я слишком стара для всей этой театральщины. Давай рассказывай, пожалей старую женщину, – старуха устало поерзала на троне. – Я не помню, чтобы хоть когда-нибудь Система скидывала отсчет. В чем причина?
– Хотел бы я знать, – отмер Анубис, вновь начал неспеша ходить по
