Вячеслав Шалыгин - Исполняющий желания
И только сейчас Яков понял, что путь ему перекрыл американец.
– Луис, что там? – И машинально сунул правую руку за пазуху.
– А? – Хорш обернулся и как-то странно посмотрел на Рериха: будто сквозь него.
– Что там?
– Извините, босс. – У Хорша нервно дернулся глаз. – Что-то на меня нашло. Оцепенел, как мышь перед удавом.
– Перед каким удавом? – удивился Рерих. – Что вы несете, Луис?
А в следующий миг удивленно крякнул, увидев того самого «удава».
Образно выражаясь.
Впереди и чуть правее сидел на большом камне еще не старый, но морщинистый азиат в изношенных донельзя одеяниях тибетского ламы и внимательно разглядывал путников. Сразу всех. Как такое может быть, Рерих не понимал, но готов был поклясться, что лама не просто смотрит, а именно разглядывает, и не каждого в отдельности, а всех троих одновременно.
Щелочки глаз ламы на миг превратились в тончайшие линии – он смежил веки, – затем чуть приоткрылись, и слегка неприятное ощущение «общего взгляда» исчезло. Теперь лама смотрел, как самый обычный человек. Более того, глазенки у него забегали, словно у пройдохи, лихорадочно обдумывающего способ «развести» доверчивых путников, не задерживаясь на ком-то конкретно.
– Приветствую, уважаемый, – Рерих сложил ладони в буддийском приветствии. – Вы понимаете меня?
– Понимаю. – Лама ответил тем же приветствием и чуть склонил голову. – Я понимаю всех братьев, разделяющих учение Будды. Мое имя Мингюр Церинг.
Азиат говорил по-русски значительно лучше, например, Луиса. Рериха это немного удивило, но в большей степени порадовало. А вот Яков насторожился.
– Мое имя – Николай Рерих. Мы с товарищами идем к самой высокой горе, к Белухе.
– Ты – художник, – вдруг заявил лама и вновь коротко кивнул – для себя. – Это хорошо: ты умеешь видеть скрытое от прочих глаз.
– Возможно… – начал было Рерих, однако лама продолжил, не обращая внимания на попытку вклиниться в его высказывание.
– Но даже у тебя не получится все задуманное.
– Интересно, – проронил Луис негромко, чтобы слышал только Рерих. – Этот лама – прелюбопытнейший тип. Не пойму только, что он здесь забыл? Одет, как тибетский монах… но если так, он далековато забрел. Заблудился?
– Цель моего странствия близко, – будто бы отвечая на шепот Луиса, сообщил лама Церинг. Смотрел при этом он исключительно на Рериха. – Цель твоего путешествия тоже близко, но ты ее не достигнешь.
– Вы знаете, куда и зачем мы идем? – недоверчиво и даже с оттенком неприязни спросил Яков Бортников и сделал полшага вперед, словно выбирая дистанцию для броска или сабельного удара.
Лама оставил телодвижения чекиста без внимания, всем своим видом показывая, что не видит в нем угрозы и вообще не боится никого из путников, ни по одиночке, ни всех сразу.
– Ты сам сказал, что идешь к высокой горе. – Мингюр Церинг стрельнул взглядом в Рериха.
– И почему же мы не сумеем ее увидеть? – вмешался в разговор Луис. – Еще три дня пути, и мы окажемся на перевале. С него, как говорят, на Белуху отличный вид.
– Вы увидите гору. – Лама кивнул в третий раз, теперь – для всех. – Но ваша цель не Белуха.
Церинг не спрашивал, он утверждал. Да с такой уверенностью, словно доносил до аудитории непреложную истину, например, что Земля вращается вокруг Солнца. Или что дважды два – четыре. При этом лама прекратил играть взглядом в пятнашки и сосредоточился на Рерихе.
– Наша цель… да… нет… не сама гора. – Николай Константинович потеребил бородку, явно сомневаясь, стоит ли откровенничать с первым встречным, пусть даже и ламой. – Мы не собираемся совершать восхождение, в этом вы правы, любезнейший Церинг. Я намерен сделать несколько эскизов и… возможно, исследовать местность.
– Ты хотел увидеть Белуху, но не здесь.
– Что значит «не здесь»? – вскинулся Хорш.
А вот Рерих промолчал. И по глазам было видно, что Николай начинает понимать…
– Ты не увидишь ее, как не видишь далекие звезды.
– Откуда вы знаете о цели нашей экспедиции? – резко спросил Рерих.
И что-то в его голосе заставило Якова взвести курок. Однако пистолет он пока оставил под одеждой.
– Ворота в Шамбалу рядом. – Лама улыбнулся.
– Где? – встрял нетерпеливый Хорш. – Вы проводите нас? Сколько это будет стоить?
Церинг неодобрительно взглянул на Хорша, вновь смежил веки, но на миг, и вернул взгляд на Рериха.
– Чинтамани, – негромко, чуть протяжно и с уважительными интонациями, словно это имя божества, произнес лама. – Нужен драгоценный камень, исполняющий желания.
– Я слышал! – Луис заметно воодушевился. – Или где-то читал, не помню… Это такой крупный рубин. Верно?
– Не рубин, а драгоценный камень, – спокойно поправил американца Церинг. – Его ни с чем не сравнить.
– И что, любые желания исполняет? – поинтересовался Яков.
– Хочешь устроить мировую революцию? – не удержался от язвительного замечания Хорш.
– Чинтамани исполняет только истинные желания, – вместо ламы ответил Рерих. – Но я не подозревал, что он может стать ключом к вратам.
– В этом его главное предназначение, – улыбнулся лама. – Все остальное – блохи на шерсти пса.
– Исполнение любого желания – подобно блохе? – изумился Луис.
– По сравнению с истинной силой Чинтамани – да.
– Что может быть сильнее?
– Заткнись, – прошипел Яков.
Но Хорш уже и сам понял, что перегибает палку, и вернулся к теме:
– Камень откроет путь в Шамбалу?
– Откроет врата? – уточнил Рерих.
– Врат нет, – покачал головой Церинг. – Врата – это место, откуда Чинтамани позволит увидеть Шамбалу и пройти к ней.
– А без камня мы не сможем увидеть благословенную страну?
– Лично ты и с камнем ее не увидишь, – усмехнулся лама, глядя американцу в глаза.
– Почему?
Однако ответил Церинг не обиженному Луису, а Рериху:
– Ты смотришь на мир не так, как все. Ты – увидишь.
– И смогу пройти? – завороженно вопросил Николай Константинович.
– Все возможно.
– Минуту назад вы утверждали, что мы не достигнем цели, – напомнил Хорш.
– Минуту назад мир был другим, – изрек Церинг. – У вас была лишь вера, но не было проводника.
– А теперь у нас есть проводник? Вы предлагаете свои услуги?
– Нам по пути.
– Сколько это будет стоить?
– Нам по пути, – повторил лама.
– У всего есть цена, – изложил свой принцип Луис. – Если не деньги, значит, нужна ответная услуга. Я угадал?
– Я просто пойду с вами, – медленно произнес лама, глядя Рериху в глаза. – Такова моя цена.
– То есть вы тоже не способны увидеть Шамбалу? – понял Хорш.
– Я не художник, – пожал плечами Церинг. И вопросительно посмотрел на Рериха.
