Наёмник (СИ) - Д. Н. Васильченко
К вечеру в госпиталь попало двадцать два человека. Курсанты бегали, бегали, бегали… Такое ощущение, что, если бы можно было, их и во сне заставили бы бежать! Потом курсанты раздевались! Всего восемнадцать раз. Ну и, соответственно, и одевались столько же, потому что раздевались медленно и неправильно. Это чтобы лечь спать, и всем полегче было заснуть. Заснули все сразу, несмотря на храп, скрипы, пердёж и другие звуки в казарме. Никто не ругался. Не было сил! Все тихо спали и надеялись, что завтра не наступит. Утром всё повторилось. Всё повторяло предыдущее утро: многократные повторы и бег, повторение одевания и раздевания. Почему Ярик не умер вчера? Теперь, кроме бега, были турники и полосы препятствий. Потом змейки. Потом лабиринты и расширенные полосы препятствий. И так было все пятнадцать дней. По нарастающей… Были и грязевые ванны. Были и подъёмы на скалы, стенки, горки… Была и стрельба… Правда, без патронов, зато с выходом на рубеж и обратно, причём раз сорок. И до фига чего ещё. А ещё всё это — бегом. Рот раскрывали только для еды. Все, кто хотел комментировать или умничать, сдохли где-то на третий-пятый день. Остались, сука, терпеливые и желающие победы. Потом курсанты стали достаточно сильными, чтобы их начали выводить из лагеря. Пустыни, джунгли, саванна, плоскогорье, горы… Их просто имели. Каждый день уходил один-два человека из бывшей роты в двести человек. Но Ярослав терпел.
— Да! Это Армия, сынок! Я в твоём возрасте на хуе прямее стоял и бегал с якорем в заднице! — это только часть идиоматических выражений прапорщиков, сержантов, мастер-сержантов, меняющихся, но не забывающихся делится с новобранцами, то есть нами, мудростью их странной жизни. Судя по выражениям, жизнь у них была не скучной, но ОЧЕНЬ странной и болезненной! Причём, командиры были разных народностей, говорили на разных языках, но ругались и шутили одинаково! Может это какой-то мутаген, превращающий гражданских вот в это?
Да! Ярослав забыл про психологов, пусть постель им будет стекловатой! Его первым психологом в Легионе была Мари- (и ещё два имени), фамилию которой не выговоришь, но фамилия была на десять секунд произношения и состояла из восьми слов. При этом она свободно говорила на ругийском и хотела влезть ему в душу через жопу! Как? А хитро! Через разговор и участие. А ещё она собирала идиоматические поговорки и высказывания на ругийском! Ярославом она заинтересовалась, когда спросила, будет он чай или кофе? Ярик и ответил: да, нет, наверное, не буду! После этого психолог зависла на пару минут, пытаясь понять: что он сказал, а главное, что он имел ввиду? Потом был чай и долгая беседа. Мари сказала, что он очень без инициативный и странно холодный. Короче, не быть Ему командиром! При этом, в конце Ярославу подарили брошюру «Наказания в Легионе».
Наказания оказались разнообразнейшими, и Ярик подпадал уже раз пять под физическое воздействие, согласно уставу. Кстати, физическое наказание предполагалось в половине случаев, а в четверти — смертная казнь. А как вам битьё кнутом? А сиденье в ящике метр на метр в любую погоду? Стоянье под ружьём? Уже не говоря про каторгу, плети, повешенье, расстрел. А простые дисциплинарные наказания в виде нарядов — про это Ярослав просто умалчивает. При этом никто из вышестоящих командиров не имел права пальцем легионера тронуть. Вот как так? То есть, отдать на битьё кнутом можно, а в морду нельзя!
Короче, две недели притирки были весёлыми. Причём, КАЖДЫЙ день менялись командиры отделений и взводов. В общем, дурдом в полный рост. Особенно для Ярослава. Он-то уже подобное один раз проходил на КМБ. Именно поэтому терпел и молчал. Но всё когда-нибудь заканчивается! ВОТ и присяга! ВСЁ было пафосно, но очень продуманно. У большинства наворачивались слёзы на глазах. Даже подписание контракта выжимало слезу. Праздничный ужин был великолепен! Отбой! Завтра начнётся настоящая учёба!
Учёба началась стандартно. Сначала новобранцев разбили на отделения, по взводам и по ротам. Потом назначили командиров. Всё, как всегда. Потом строем на завтрак. Кстати, питание поменялось. Если раньше были столы на четверых накрытые ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ едой, то теперь подносы и длинный ряд еды. Несколько мясных блюд, несколько овощных блюд, несколько первых блюд, несколько вторых блюд. Плюс пироги, пирожные, печенье. Всякие муссы и другая подобная хрень. Отдельно — витрина фруктов. Короче, с голоду не умрёшь. Но зажиреть не давали нагрузки.
Первым делом новичков вывели на полигон. Ну как вывели? Семь километров бегом — это же нормально? Потом инструкция по безопасности. Её прочли трижды. Сначала лейт, потом замок (зам командира взвода), потом комод (командир отделения). Потом выдали винтовку ФАВ. Потом духи (новобранцы) винтовку разбирали, потом собирали, потом снаряжали. И так раз пятнадцать. Ведь повторение — мать учения! При этом КАЖДЫЙ раз говорили, что направлять на людей оружие нельзя. И КАЖДЫЙ раз какой-нибудь придурок это делал. Короче, в первый день рота Ярослава так и не постреляла. Не стреляли новобранцы и на следующий день. И ещё через день тоже.
Короче, первый раз они стрелять начали только через семь дней. Правда, за это время рота успела пробежать километров сто, выкопать кубометров двести грунта и раз четыреста прочесть устав. В общем, начался курс молодого бойца. Это курс, когда из стада гражданских, думающих что они самые крутые, делают поджарых, сильных, дисциплинированных и, главное, служащих в одном подразделении бойцов. Как это делается? Сначала запугать и сломать всех. То есть, ЛЮБОЕ нарушение наказывается по уставу, плюс всех, кто присутствовал — также наказывают.
Потом надо дать почувствовать коллективную ответственность всем в подразделении. За косяк одного наказать отделение, взвод, роту. А потом дать возможность почувствовать братство. Один не сдался, сделал правильно — и его вознесут на пьедестал, а потом поощрят. Не только его, но и всё подразделение. Не важно, что не логично.
Главное — дух! Армия, ВСЁ делает не просто так. Способы создания коллектива всё время совершенствуются, но в армии ВСЁ можно применять без ограничений. И она, армия, этим пользуется на двести процентов! Нет ни одной организации, где можно почти всё, но на законных основаниях. В армии всё то, что вам кажется диким, является повседневностью. Ярослав, в отличии от большинства новобранцев, считал это единственно возможным образом жизни. Поэтому… Он не был счастлив. Он был просто среди своих.
Глава 9. Ученик-стажёр
«Армию нельзя любить. В ней можно жить. Как — это зависит от командиров». (Неизвестный сержант).
Военный —
