Воин Сумрачных гор - Ольга Вешнева
Продолжая звать навсегда потерянную любимую самку и ее малыша, кэнпан медленно удалился.
Терпение Алайни иссякло. Ему предстояло самое трудное сражение в жизни. Не мог он позволить наемнику опустошать охотничьи угодья племени.
Алайни вскинул голову и оглушительно завизжал. Это был его первый боевой клич. Только вождь мог таким образом подавать голос, но юноше надоело считаться со всеми. Послание он адресовал Сумрачным Горам. За них он готов был сражаться, и ему нужна была их защита.
Горы признали своего истинного властелина. Они ответили ему протяжным эхом.
Наемник выглянул из пещеры, шевеля рваным правым ухом. От левого уха остался ничтожный дырявый ошметок – печать отверженного. Визг соперника отвлек вампира от чистки оружия. На зеленой подстилке разместился целый арсенал – пистолеты, винтовки, карабины.
Наблюдая за врагом, Алайни старался прочесть его мысли. Телесных ощущений было недостаточно, он стремился познать глубины темного разума. Оторванное ухо предателя раскрутило цепочку воспоминаний.
– Я следила за ним, Олрайм, – выпалила оскаленная Тэмиа, удерживаемая за руку мужем. – Видела, как он брал кровь Алатана и относил ее деревенской ведьме! Он просил ее приколдовать здоровье и красоту нашего малыша своему уродливому больному сыну. Он хотел убить нашего ребенка!
– Только подойдите, вы, оба! – обвиняемый выхватил нож и показал клыки. – За сына я кому угодно глотку порву, даже вам. Теперь мне все равно. Магия сделает свое дело.
Олрайм молча бросился на него, и они оба полетели с утеса в реку. Эхо разнесло душераздирающий рев, потом наступила тишина. Мокрый виновник происшествия тяжело выполз на ровную скалу. Из его откушенного уха ручейком сочилась кровь. Отец Алайни поднялся следом. Он тоже насквозь промок, но остался невредим, не считая быстро затянувшейся царапины на шее.
– Отныне ты изгнан из наших угодий, – распорядился Олрайм. – Иди куда хочешь, только не смей возвращаться в Сумрачные Горы. Ты больше никогда не увидишь своего сына. Мы позаботимся о нем.
– Я вернусь,– прошипел изгнанник, вставая. – Вы горько пожалеете о том, как со мной обошлись. Даю слово.
И он вернулся…
Вымотанные нервы Алайни сжались в тугой комок. В горах скрывался убийца его родителей. Подошла его очередь мстить.
“Толейми-Орри” – размышление над планом битвы прервал мысленный голос Интиная.
Чужие ощущения вновь потянули за собой. Пожиратель орков – скорее прозвище, чем имя, причем на удивление гадкое. Орки сами по себе отвратительны. Вообразить противно, что их можно есть.
“Ты не должен был приходить сюда”, – отозвался наемник.
“Но я пришел, так что позволь мне войти”, – Интинай завис над пропастью, упираясь руками и ногами в края пещерного лаза.
“Входи, не то ветром сдует”, – пошутил Толейми, отложив разобранную винтовку.
Отец и сын взяли друг друга за плечи. Их лица соприкоснулись и хрящи носов заскрипели от сильного трения.
– От тебя несет старой человечиной, – брезгливо морщась, наемник подергал синюю ленту в косе Интиная.
– Я ходил к Пелагее, – глаза его сына беспорядочно скакали по достопримечательностям пещеры: тушам животных, вороху одежды, разобранному оружию. – Она становится бесполезной. Все твердит, что Алайни не должен умереть от твоей руки.
– Здесь она права. Если я убью его сам, колдовская сеть разорвется и мне не достанется его жизнь.
– Мало того, что бесстыжая ведьма не пытается уничтожить Алайни, она предлагала его искателю наемников.
– Это хуже. Трудно будет все уладить. Похоже, она забыла обо мне.
– Здесь ты неправ. Она постарела и сильно расплылась вширь за годы вашей разлуки, но все еще желает встретиться с тобой. Пелагея по тебе скучает и надеется, что ты ее навестишь.
– Напрасно ждет. У меня новое увлечение – молодая красавица-ведьмочка по имени Руслана. Если бы я попросил ее заняться Алайни, он давно был бы мертв. Я берег ее драгоценное время и силы. Не хотел загружать ее личными проблемами, она и так сделала для меня кучу оберегов.
Толейми погремел связкой амулетов на шее и начал складывать оружие в пятнистый мешок.
– Покажи мне ее, – взмолился Интинай.
– Смотри.
Во время передачи мысленного потока Алайни чуть не потерял одностороннюю связь с Толейми. Полюбоваться ведьмой Русланой ему не удалось, но об этом он нисколько не жалел.
– Хороша? – подзадорил наемник.
– Я хочу пойти с тобой, – раскиснув от зависти, проныл его сын.
– Тебе там не место. Ты слабоват, да и на женскую благосклонность тебе глупо рассчитывать. Вот твои женщины за что тебя любят?
– Я подобрал их в лесу, взял под свою опеку. Лермии муж разбил голову о скалу, и она от него убежала. Солмару выгнали из племени за мелкую провинность.
– Эти женщины от тебя зависят, Интинай, потому и вертятся у твоих ног. А мои женщины любят меня просто за то, что я живу на свете. Понятно, в чем наше различие и почему я не могу взять тебя с собой?
– Ты уходишь? – Интинай нахмурился.
– Меня вызвали. Я возвращаюсь на базу, – складывая одежду, сообщил Толейми.
– А это все… – раскинув руки, Интинай воззрился на гору пойманных животных.
– Твое, – улыбнулся его отец.
– Я буду спать на роскошной шкуре, – погладив теплый густой мех самки кэнпана, Интинай улегся на ее бок.
– Смотри, как бы не убежала твоя постель, – Толейми показал ему прозрачную склянку, вытащенную из кармана пестрых штанов. – Они живы, находятся в глубокой заморозке. А сто тринадцать помогает, если нужно сойти за мертвеца.
– Они хотя бы съедобны?
– Надеюсь, – запихнув сложенную одежду в пятнистый мешок, Толейми взвалил его на спину.
– Отец… Что мне делать с Алайни?
– Думай сам. Либо убей его, либо жди, пока я передам Руслане его волосы. Ты слышал его крик? Он тебя не боится и претендует на звание хозяина этих угодий.
– Алайни визжал, чтобы отпугнуть зверей. Я знаю его лучше, чем ты. Я его чувствую.
– Насколько глубоко ты его чувствуешь? Что ты знаешь о нем сейчас?
– Ему удалось поесть, и у него произошла стычка с лесным зверем. Когда он вернется в нору, я задам ему хорошую трепку, а может, и убью его.
– Почему ты не ловишь его мысли?
– От них у меня начинает болеть голова. Мысли Алайни полны всякой чепухи. Отец научил его читать, и воровал для него из деревенской библиотеки книги о героях древних сражений. Алайни до сих пор живет в сказке. То он представляет себя рыцарем, побеждающим дракона, то королем в пурпурной мантии на балконе белоснежного замка. Если бы я часто просматривал его мысли, давно бы потерял рассудок, – небрежно усмехнулся Интинай.
Толейми озадаченно приподнял брови.
– Будь осторожен, сын. Алайни может быть опасен.
