Лабиринт - Доктор Сэн
— Я узнаю язык жрецов! Не спрашивай, откуда, я и сам толком не знаю. Они сказали что-то вроде «Сегодня ночью Великий Шаман примет нашу жертву — голубой камень, отвоёванный в тяжёлом бою». Вот, почему они отступили — им нужен был наш кристаллик!
Вейюан тоже всё понял. План был ясен, как безоблачное небо: необходимо дождаться ночи и под её покровом незаметно забрать кристалл обратно, будто «Великий Шаман» принял их жертву. Осталось решить одну немаловажную проблему: как пробраться к жертвеннику незаметно, когда он стоит в середине плато, под внимательными взглядами стражников. Тут в голове Каяка родился отличный план. На его доработку ушло достаточно времени, чтобы горы Тибета погрузились во мрак ночи. Друзья перешли к действиям.
Стражи одного из многочисленных входов на плато — Кирс и Пирс, болтали между собой, с целью не заснуть на службе. Они, как и все серпентины, ждали, когда придёт Великий Шаман, чтобы принять их жертву. Этот Шаман сулил правителю человекозмей могущество и славу, как приняли его слова жрецы. Но вот, ближе к полуночи, близ жертвенника зажглись огни — их было два. Охранники, в трепете, сгорая от любопытства, поспешили к жертвеннику, узреть Великого Шамана, пришедшего из потустороннего мира. Жрецы тоже ждали появления божества, и теперь шипели ему что-то на непонятном наречии.
Шаман — бесформенное, чёрное, непонятное существо, напоминающее сдвоенного человека. В руках у него были факела, глаза светились глубоким зелёным светом. Он чинно прошёл до жертвенника, повернулся к жрецам и чётко, с расстановкой, загробным голосом объявил:
— Я принимаю вашу жертву, почтенные жрецы. Но помните: в следующий раз не кладите на священный жертвенник предметы, осквернённые кровью битвы.
Теперь серпентины заметили, что у существа было четыре руки: двумя он держал факела, а оставшимися забрал кристалл с жертвенника. Тут один из жрецов заглянул за Великого Шамана — он увидел две ноги и… короткий толстый хвост! В смятении он сообщил старейшему жрецу о своих подозрениях. Тот, дождавшись момента, объявил божеству довольно дерзко:
— Великий почтенный несравненный Шаман! Если я внимательно читал описание, то у тебя не должно быть четырёх рук, а уж тем более и ног вместе с хвостом. Ты похож на нас, серпентинов, и являешься покровителем нашего народа.
— Нечестивец! — в гневе вскричало существо. — Разве ты забыл, что я божество, я могу менять свой облик и в любой момент могу сжечь тебя огнём рода драконов! Ты должен быть мне благодарен, за то, что я соизволил сойти на вашу грешную землю и принять этот драгоценный кристалл. А теперь я ухожу обратно. Награду ты получишь на следующую ночь.
Жрецы, в ужасе стояли тихо и бросали осуждающие взгляды в сторону главного жреца. Великий Шаман, всё так же чинно ушёл от жертвенника и, скрывшись во мраке ночи, разразился страшным хохотом, который подхватило эхо. Факела тотчас погасли, а жрецы и другие серпентины постепенно разошлись.
Уже занималась заря, когда к спящим юношам подбежали несколько Ламеодонов. Они, убедившись, что друзья не ранены, разбудили их.
— Что случилось с кристаллом? — спросил один из Ламеодонов, когда юноши отошли от сна.
Друзья сначала не поняли — кристалл был в руке у Вейюана, но затем они вспомнили события этой ночи и рассказали обо всём Ламеодонам.
— Вначале, через несколько часов после нашего ухода, — начал Вейюан. — на нас напали серпентины. Вы же знаете, кто они? Ну вот. Во время битвы один из них прыгнул на меня, выбив кристалл из моей руки, а другой змей его подобрал, незаметно проскочив мимо меня. Так как это случилось очень быстро, я думал, что кристалл до сих пор у меня. После этого события они резко отступили, как в последствии выяснилось, потому что они напали на нас, для того, чтобы забрать кристаллик. Мы удивились, почему серпентины сбежали, но преследовать их не посчитали нужным. Когда я наконец обнаружил пропажу, враг был уже далеко. Мы пошли по многочисленным следам наших противников, и вскоре обнаружили их логово. Какое оно было, объяснять нет смысла — вы это знаете, наверное, получше нас. Затем мы заняли позицию на одной из близлежащих скал и стали наблюдать. В центре плато был установлен жертвенник, вокруг которого стояли жрецы, наверное, совещаясь с жильцами из потустороннего мира. А перед жертвенником стояли другие серпентины — их было очень много, намного больше, чем тех, с которыми мы сразились. Когда жрецы закончили шипеть, они повернулись к толпе, и один из них объявил на настоящем славянском языке, который различил Каяк, следующее…
— Можно дальше я? — спросил в этот момент Каяк. — Я тоже хочу рассказать.
Вейюан замолчал, а Каяк с живостью продолжил повествование друга:
— Жрец сказал: «Сегодня ночью Великий Шаман примет нашу жертву — голубой кристалл, добытый в тяжком бою». Тогда только мы поняли, почему серпентины отступили в самый разгар битвы, и зачем напали на нас. Только одно непонятно: почему они сказали это на славянском?
— Пещерки, вырытые серпентинами, связывают горные цепи по всему миру. — объяснил предводитель отряда Ламеодонов. — Серпентины, живущие в твоём краю, Каяк, могли говорить, как местные люди. Через норки серпентины общаются с другими представителями своего рода, передавая друг другу знания. Поэтому эти хитрые змеи могут говорить почти на всех языках мира. А вот откуда у них Великий Шаман появился, я и не знаю.
— Мы с Вейюаном придумали интересный план, который должен был сработать. Мы смастерили два факела, достали небольшие кусочки нефрита, которые светились, когда на них падал свет. Я встал на колени и натянул себе на ноги мешок — получилось что-то на подобие толстого змеиного хвостика. Вейюан же вставил кусочки нефрита в глазницы шкуры гималайского медведя, убитого нами. Мы накинули на себя
