Темноводье - Василий Кленин
Найденыш был такой глупый, что учился всему, как маленький ребенок. Учился ходить и говорить; учился, как вести себя со старшими и как носить одежду; учился грести веслом и читать следы. Вместе с детьми ходил на болота собирать морошку и голубику, а потом в сопки — обдирать орехи. Глупый большой ребенок очень старался, но многое у него так и не получалось. Например, правильная речь или искусство охоты. Удинкан показывали на него пальцами и смеялись. Но негромко. Потому что найденыш кое-что умел делать весьма хорошо. Например, драться. Вернее, если для него, что копье, что весло в руках — разницы никакой, никакого толка нет, то вот без оружия чужак был сильнее всех в деревне. Даже сильнее могучего Вепря. А Вепрь был великий мужчина. Он без устали рассказывал всем, как уходил в далекое-далеко, где сражался с ужасными речными демонами, которые дышат огнем и пожирают мертвых людей.
Все признавали силу Вепря. Все, кроме чужака-ребенка. И Вепрь того не любил, хотя, ни разу не решился испытать силу найденыша.
А найденыш «рос». Он уже пытался сам ловить рыбу. Ходил с Кудылчой (который нашел чужака в странном месте) на охоту, правда, возвращался всегда с пустыми руками. Его уже несколько раз брали с собой на великую Манбо-реку, и здоровяк греб наравне со всеми. В день прощания с Большим Родичем ему позволили взять лук и вместе со всеми освободить могучего духа… Но найденыш так и не выпустил ни одной стрелы по медведю. Все поняли, что Саника так и остался глупым. Жалели его. А тот дрожал и говорил хуже прежнего.
Как и в тот день, когда появились речные демоны.
Глава 16
Санька был безмерно благодарен хэдзэни за то, что те его приютили. Да что там — спасли они его. Беглец прекрасно понимал, что постепенно умирал. В диком мире он кое-как поддерживалсвою жизнеспособность, однако, медленно, но верно угасал. Истаивал, как свеча. Накапливал болезненность, которая рано или поздно прорвалась бы. Вряд ли, но, возможно, он дотянул бы до холодов, а там и издох. Без калорийной пищи, без теплой одежды. Просто в одиночку. Хэдзэни уж насколько великолепно знают здешние леса, но и они уверены, что одному человеку здесь жить нельзя. Лес поглотит любого.
Хэдзэни не только дали ему кров и еду. Они глаза ему раскрыли! Пустой, казалось бы, лес теперь стал для него гастрономом! Да не тем, советским, в котором на длинном прилавке лежали лишь два вида консервов. Нет, здешние леса, а, особенно, воды, полны богатства! В рыбалке Санька, по личному нескромному мнению, до зимы стал асом. Научился распознавать и находить десятки съедобных кореньев, ягод, грибов. Мог теперь найти дикий мед. Или тайник белки. Выслеживать зверя у него почти не выходило, убивать его — из лука или в упор — тоже получалось плохо. Но, прижмет голод — убьет. В этом робинзон был почти убежден. Просто в деревне удинканов о голоде он забыл.
Мудрый Кудылча научил его правильно ходить и плавать, более-менее читать следы и слушать лес. Как вести себя при встрече с Большим Родичем (причем, летом, зимой, весной и осенью с медведем надо было вести себя совершенно по-разному) или с лосем. Только, как вести себя с тигром, не учил. Охотник был уверен, что в одиночку человеку против большой кошки ничего не светит.
Санька научился подбирать огненные камни, заготавливать трут и мог за пару минут добывал огонь без всех этих ваших спичек. Даже без железного кресала, которое тут было редкостью. Пара минут — бесконечно долго для истинного хэдзэни, но Известь гордился и этим результатом.
Сколько всего из прошлой жизни оказалось совершенно бесполезным в этом мире! Пустое и ненужное. И как многому ему пришлось учиться. Долгие дни упорной учебы. Зато, когда белое покрывало обложило страну реки Манбо, найденыш уже был готов выживать. Род удинкан собрал ему по чуть-чуть зимнюю одежду, Кудылча сделал широкие лыжи на оленьем меху. Сам Санька сделал себе гарпун, лук и стрелы. Только железного ножа не хватало для полного счастья. Но такие ножи дорого стоят.
— Вот зимой добудешь сэпэ-соболя, весной продашь его шкурку на Манбо-реке — и будет у тебя свой нож, — утешал своего «крестника» Кудылча.
В принципе, был еще вариант проломить башку чванливому Вепрю. У того не нож был, а целое мачете. И кожаная куртка с нашитыми бляхами. И сапоги, явно не местной работы. Много барыша сулил проломленный череп Вепря. Но Санька не решился, ибо у местных так не принято. Они не были ангелами. Ругались, завидовали, дрались. Убить тоже могли. Но это была уже запредельная крайность. Жизнь в лесу приучала хэдзэни ценить каждого. Потому что только вместе они смогут здесь выжить. И каждый может пригодиться.
Даже непутевый чужак-найденыш, «Глупый, Как Ребенок» (так примерно понимали ундикан странное имя Саники). Даже его они не бросили. Не только из высшего гуманизма. Просто даже этот дурачок — ресурс. Который может пригодиться, поможет выжить.
И Санька изо всех сил хотел пригодиться. Увы, то, в чем у местных была нужда, он мало что мог сделать, а то, в чем был силен — хэдзэни нафиг не было нужно. Всё новое, всё странное, всё необычное — они просто игнорировали.
— Мы так не делаем, — говорили они, когда Санька советовал промывать раны кипяченой водой, делать бинты и тоже их кипятить.
Пускать ткань по повязки? Да глупый чужак с ума сошел! Ткани привозят с юга, они так же дороги, как железо. Кипятить воду долго, лишние дрова уходят. Так что и речной промоем.
Самое удивительное, что и так работало. То ли хэдзэни в ходе естественного отбора стали неуязвимы для всяких инфекций, то ли знали свойства самых невероятных трав — но у них необработанные раны почти никогда не гноились.
И так было во всём. Вот, например, железо. Его ведь можно не покупать, а делать самим. Правда, Санька смутно представлял, как это провернуть. Руду он в глаза не видел, хотя, слышал, что на Руси использовали болотную руду. Болот же в округе было больше, чем хотелось! Печи нужны сильно жаркие, вряд ли в простой удастся достигнутьнужной температуры. Но это вполне решаемые задачи! Надо только заняться. Искать, пробовать, извлекать уроки…
Но удинкан не станут этим заниматься. И другие хэдзэни тоже. Не поверят
