Сила, способная изменить мир. Душа - Элиза Полуночная
— У меня не осталось ничего, кроме этих доспехов, — печально проговорил рыцарь, шагая следом за ней.
Идти по колено в воде было не то чтобы тяжело, но утомляло. Сидящие на кочках лягушки провожали их заинтересованным взглядом, а комары не переставая кружили поблизости. Добраться до человека им было сложно, а вот она больше походила на благотворительный стол возле храма.
— Мне спокойнее, когда я защищен, — после недолгого молчания проговорил Лансель. — Я прошел через множество трудностей и битв. Эти доспехи не раз спасали мне жизнь. Я знаю, что удар в спину может быть нанесён в самый неожиданный момент…
— Странно, что с такой философией ты их хоть на ночь снимаешь, — отмахиваясь от кровососущих насекомых буркнула Аньюриэль.
— Спать в них очень неудобно. Я пробовал, — весело ответил Лансель. — Ты вот совсем не защищена. Неужели не боишься, что тебя ранят?
— Если ранят — пойду к целителям, — пожала плечами чародейка.
— А если убьют?
— Значит, убьют. Но пока ни у кого не получилась, хотя, поверь мне, пытались.
— И ты не боишься смерти? — изумился мужчина.
— Не думала об этом, — она обернулась через плечо, но выражение лица рыцаря скрывало забрало. — Наверное, нет. Все мы однажды умрём. Души силлинов вернутся к Элзовин, души людей — в Звёздные чертоги. Да и не рано ли ты задумался о смерти? Ты ведь ещё молод.
— Насчёт твоего народа я не знаю, но все остальные… — Лансель замер, смотря себе под ноги. — Ты уверена, что Звёздные чертоги существуют? Никто ведь не знает наверняка. А если их нет?
— А что тогда есть? — она не понимала, что чувствует мужчина, но почему-то это казалось важным. Важным для него. Сейчас Лансель словно аккуратно приоткрывал перед ней душу, и было страшно спугнуть это хрупкое доверие.
— Ничего. Там нет ничего. Только чернота и пустота.
Рыцарь покачал головой и продолжил путь. Плеск воды разрушил то хрупкое мгновение доверия, что возникло между ними. Небо, решив, что мало сегодня у них было проблем, разразилось ливнем. Струи прохладной воды мгновенно промочили одежду и волосы, хлестали по щекам и оставляли пузыри на воде. И пусть ливень разогнали мошкару и комаров, радовались ему только лягушки.
— Нужно поторапливаться, — Лансель довольно шустро обогнал её. — Здесь становится небезопасно.
— Он прав, милая, — поддержала рыцаря Энвиса. — Болотники охотятся ночью и в дождь.
— Да что вы распереживались так?! — недоумевала чародейка, активно размахивая руками от избытка эмоций. — Мы идём убивать дракона и дохлого некроманта, а вы переживаете из-за какой-то болотной живности.
— Не шуми, — бросил через плечо рыцарь.
— Да, да… Страшные болотники.
Она прошла ещё несколько шагов и запнулась обо что-то. Она едва успела подумать о том, что это, должно быть, корень, как «корень» обвил её щиколотку и резко дёрнул в воду. Анью плюхнулась, успев глотнуть грязной, кисло-тухлой на вкус воды. Что-то тащило её по дну, руки вспарывали ил, а в голове был полнейший сумбур — она даже не заметила, как к ней подкрались.
Тварь попыталась утащить её куда-то под корни, но у чародейки были другие планы на вечер. Анью ударила вокруг себя магией, обращая воду поблизости льдом. Потребовалось пара мгновений, чтобы вытащить ногу из склизкого захвата. Встав на ноги, она с отвращением откашливала грязную воду.
— Будь аккуратнее, болотники живут и охотятся стаями, — предупредила Энвиса.
— Да я сейчас тут всё сожгу к Проклятому богу, — прошипела Аньюриэль, вставая на лёд.
— Не вздумай! Болотники — очень редкие! Практически вымирающий вид. Эта долина — едва ли не последнее место, где они есть.
— Что?! У Эадалин тут ещё и заповедник с мерзкими тварями?! — разъярённой кошкой зашипела чародейка, направляясь по корке льда на подмогу Ланселю.
Рыцарь уверенно держал оборону и ловко орудовал двуручником, отсекая особо наглые щупальца. Сами болотники скрывались под водой, чёрными тенями мелькая среди корней.
— А ну марш обратно по норам! — она развела руки в стороны, вливая в заклинание больше магии, расширяя область воздействия. Ледяная корка сковала всё вокруг. оставив небольшую прорубь с рыцарем в центре. Несколько болотников не успели убрать щупальца и теперь яростно колотили ими по льду.
— Бескомпромиссно, — покачал головой рыцарь. — Я уже говорил, что потрясен твоим могуществом.
— Главное, эффективно. По льду идти сможешь?
— Вы в порядке? Вас не ранили?
Они с Ланселем изумленно посмотрели вверх. На ветке дерева, тяжело дыша, как после хорошей пробежки, стоял Ферниль. Мокрые светлые волосы прилипли к раскрасневшемуся лицу, а серые, точь-в-точь как небо, глаза внимательно осматривали их в поисках ответа на вопрос.
— Ты в порядке? Я не успел среагировать, — Лансель повернулся к ней.
— Да ерунда, — отмахнулась Анью, помогая ему взобраться на лёд. — Даже не испугалась, хотя было неожиданно. Как они подкрадываются так бесшумно?
— Они не подкрадываются, а лежат под водой и ждут, — ответил с дерева следопыт.
— Уже убил дракона? — ехидно поинтересовалась чародейка.
— Дождь пошел. Я подумал, что вам может понадобиться помощь…
— Вот как, — Лансель потешно пытался устоять на разъезжающихся ногах. — Что ж, спасибо, что вернулся.
Аньюриэль в себе благодарности не находила. Отпор болотникам они дали и без чьей-либо помощи. Твари, посчитав, что добыча им не по зубам, расползлись по болоту и больше не пытались нападать. Да, Ферниль вернулся за ними и даже соизволил слезть с дерева, помогая Ланселю удерживать равновесие на льду, но было неясно, почему он это делает: действительно осознал, что был не прав, или понял, что в одиночку не сможет одолеть дракона?
***
Ночь, проведенная в пещере на жестких камнях, давала о себе знать ломотой в спине. Анью не жаловалась — она, в отличие от мужчин, хотя бы не мёрзла, а вот Ферниль то и дело шмыгал носом — то ли простыл, то ли дело было в том, что они с Ланселем знатно провоняли болотом, а помыться пока не было возможности. Небо было хмурым со вчерашнего дня, но хотя бы дождь не лил. Они снова взбирались на гору. Путешествие уже начинало надоедать. Пепельные горы вполне можно было назвать самым унылым местом, которое она когда-либо посещала. Даже пески Ардетайна были веселее — Даррен рассказывал весёлые истории из своей жизни, хотя Энвиса была уверена, что всё сказанное было настолько приправлено вымыслом и преувеличением, что нужно было делить на два.
Лансель и Ферниль были немногословны, хотя можно было заметить, что относиться друг к другу стали
