Мария Семенова - Волкодав
Окажись здесь Мать Кендарат, вот ведь всыпала бы непутевому…
В самом деле, откуда мог знать Тилорн, что его слова были худшим оскорблением для мужчины из рода Серого Пса? Что веннская Правда велела мерзкому насильнику измерить шагами собственные кишки? Что тот, кого облыжно винили в кощунстве над женщиной, не брал в отплату ни золота, ни серебра – только жизнь?..
Тилорн говорил по-веннски без запинки, чуть не лучше самого Волкодава. Значит, знал. Должен был знать. Но если знал, тогда почему?.. За что?.. И как он испугался, когда смекнул, что сморозил не то. Так притворяться нельзя. Или все-таки можно?..
И не поквитаешься с ним, с калекой, иначе станет вовсе незачем жить. Волкодав продолжал мыть и кормить его и нес, когда требовалось, за куст или дерево. В конце концов, без Тилорна он бы так и не вышел из подземелий сгоревшего замка. И, что гораздо важнее, навряд ли отыскал бы Людоеда. Таких долгов венны тоже не забывали.
Волкодав хорошо знал, что такое оскорбление и месть, что такое долг крови. Но вот обида… Обидеть может только друг. Обида – это когда тебя насмерть ранит кто-то, к кому ты успел привязаться…
Подобного с ним еще не бывало.
День стоял жаркий и душный: охранники парились в бронях и шлемах, надетых на меховые подшлемники, и на все лады поддразнивали Волкодава. По их дружному мнению, он испугался тени, и добро бы еще своей, а то – мышиной. Он знал, что нужно было отшучиваться. Справный воин никогда не осердится на чепуху, разве что срежет зубоскала ответной насмешкой на потеху товарищам. Но этой премудрости Волкодав так и не обучился. Поэтому он молчал.
Две густые ели начали падать одновременно: одна впереди повозок, другая – чуть позади. И сразу полетели стрелы – почти в упор, с обеих сторон.
Охранникам Фителы пришлось бы несладко, будь они без кольчуг. На их счастье, нападавшие не ожидали от них такой предусмотрительности и запаслись в основном срезнями – стрелами с широкими наконечниками, способными пробить грудь человека и выпустить кровь коню. Однако в кольчуге такая стрела застрянет и, ранив, убить все-таки не убьет. Спешившиеся обозники живо бросили на левую руку щиты и, ругаясь, принялись отстреливаться.
Волкодаву понадобилось мгновение, чтобы выдернуть из налучи натянутый лук и не глядя вырвать из берестяного тула стрелу. Еще миг спустя стрела ушла туда, где между деревьями в подлеске мелькнуло что-то живое. Из чащи послышался крик.
У Волкодава не было шлема, и Нелетучий Мыш, покинув его плечо, повис на затылке, мертвой хваткой вцепившись в перекинутые за спину косы. Ему было не привыкать.
Если Волкодав что-нибудь понимал, нападавших было примерно столько же, сколько и обозников. Стало быть, все зависело от количества стрел. Если разбойники принесли с собой по два тула – тогда дело плохо.
Стрелы начали иссякать одновременно у тех и у других. Вот в чаще глухо протрубил рог, и разбойники с ревом хлынули на дорогу. Вместо лиц жутковато белели берестяные личины. Грабители были на удивление славно вооружены. Один из троих, ринувшихся к телеге Волкодава, размахивал даже мечом. У другого было копье, третий тянул руку к секире, болтавшейся в матерчатом чехле у ремня. Он соображал на бегу, придется ли драться с одиноким охранником или можно сразу хватать с телеги мешки. Его товарищ с размаху пырнул Волкодава копьем. Тот поймал мелькнувшее жало краем щита и, прыгнув в сторону, что было силы пнул в ребра третьего грабителя, уже схватившегося за бортик телеги. Он почувствовал, как хрустнули кости, разбойник с криком свалился. Посмотрим, сумеет ли подняться. На узкой обочине было не развернуться, кусты мешали противникам Волкодава напасть на него разом. Он увернулся от свистнувшего меча, успел заметить опасный взмах копья и тут же, не раздумывая, ударил сам. Ему случалось пропарывать кольчуги, но бок все еще немилосердно болел, и он нацелил свой удар в горло. Широкий отточенный наконечник почти перерезал шею разбойника. Тяжелое тело безжизненно повалилось, ломая кусты. Волкодав высвободил копье и сразу отскочил назад, к телеге. Если повезет, меченосец всадит клинок в деревянный бортик повозки и мгновение промешкает…
Однако тот неожиданно остановился шагах в пяти, так, чтобы не вдруг достало копье.
– Послушай-ка, венн, – сказал он. Поправил съехавшую личину и слегка опустил щит, желая обезопасить себя от коварного удара в живот. – Оглянись кругом: ваших уже добивают. Ты, я вижу, неплохо дерешься, незачем без толку пропадать такому молодцу. Я бы замолвил за тебя словечко Жадобе. Не прогадаешь!
И тут с другой стороны телеги раздался вскрик Тилорна и почти одновременно – отчаянный вопль Ниилит.
Волкодав прыгнул вперед, как рысь на охоте, и ударил ногой в нижний край разбойничьего шита. От такою удара не было обороны. Его противник отлетел назад и умер, еще не коснувшись земли. Кому-нибудь могло показаться, что он, раскрыв рот до ушей, кусает собственный щит, но Волкодав этого уже не видал. Он не стал обегать телегу кругом. Схватился за бортик и махнул верхом, прямо через тюки, в которых обильно торчали засевшие стрелы.
Он успел охватить взглядом сражение, еще кипевшее кое-где у повозок, увидеть Фителу, умело орудовавшего длинным, тонким мечом. Он успел заметить Тилорна, прижавшего ладони к окровавленному лицу. И конного разбойника, уже исчезавшего среди елей. На седле перед ним кричала и билась Ниилит, перекинутая через холку коня.
Волкодав схватил один из двух своих топоров, тот, что был покороче, – и метнул.
Топор со свистом перевернулся в воздухе… но лошадь резко вскинула задом, перепрыгивая валежину, и тяжелое лезвие, нацеленное между лопаток седоку, ударило ее в круп.
Лошадь дико завизжала и рухнула на всем скаку. Волкодав прыгнул с телеги, перелетев через скорчившегося Тилорна, через какого-то разбойника и одного из охранников – кажется, Авдику, – что катались, вцепившись друг другу в глотки, возле колес. Мягкая лесная земля спружинила под ногами. Волкодав мгновенно вскочил и помчался туда, где визжала и молотила копытами лошадь. Спешенный разбойник нисколько не пострадал. Он тоже был на ногах и уже удирал в лес, таща Ниилит. Девчонка сопротивлялась отчаянно – упиралась, пыталась схватиться за еловые ветки, укусить его руку. И кричала:
– Волкодав!.. Волкодав!..
– Зови громче, – посоветовал ей похититель. Потом обернулся и увидел погоню: – Ага, вот и твой дружок подоспел.
Он разглядел хрустальную бусину, украшавшую волосы Волкодава.
Больше всего венн боялся, что разбойник струсит и попробует заслониться девчонкой. То есть Волкодава это ничуть не смутило бы, но Ниилит и так натерпелась достаточно страху, зачем ее еще хуже пугать… Боги не попустили. Стоило лиходею немного отвлечься, оценивая противника, – и острые зубы Ниилит глубоко впились в запястье.
